Антон Демченко - Пепельный рассвет [litres]

А вот теперь вопрос. Один из, если быть точным. Как с ним поступить сейчас? Тащить через полгорода к Диму в контору? Не вариант. Здесь, в этом гадючнике, может быть, никто и не обратит внимания на мою ношу, но стоит сунуться в нормальные кварталы, как первый же патруль меня и примет. Значит, нужно допросить его не сходя с места, благо на этой недостроенно-заброшенной улице лишних ушей и глаз в помине нет. Хорошее место для нападения выбрали охотнички.

Найти среди полуразрушенных и недостроенных зданий укромный уголок, стащить туда трупы и беспамятное тело выжившего арбалетчика, труда не составило. А вот с допросом… с основательным допросом пришлось чуть-чуть повременить, ограничившись лишь короткой беседой-знакомством с кое-как приведенным в сознание горе-стрелком. Большего в его состоянии я просто не смог добиться. Отключается, мерзавец, в самый неподходящий момент. Переборщил я с ударом. Пришлось переигрывыть план, тщательно связывать неудачливого охотника и, обобрав его самого и тела подельников, мчаться к дому Дима с надеждой, что у того найдется телега, в которую можно будет погрузить арбалетчика и так доставить его в один из разрекламированных Гилдом подвалов для обстоятельной беседы, когда незадачливый охотник все же очухается.

И ведь почти получилось. По крайней мере, телегу и возчика, которым вызвался быть все тот же вездесущий Гилд, бывший носитель выделил мне без всяких вопросов. Но когда мы добрались до места, где я оставил тела бандитов и оглушенного языка… там нас ждал грандиозный облом. Вместо двух трупов мы теперь имели целых три. Я поначалу даже подумал, что кто-то добил языка, но никаких ран на его теле, кроме солидного кровоподтека, оставленного эфесом моего фальшиона, ни я, ни Гилд не обнаружили.

– Скопытился, – констатировал Димов мажордом, после чего окинул взглядом тела и, сноровисто срезав мои путы с трупа, забросил кожаные обрезки куда-то в кучу мусора. – Все, здесь нам делать нечего, сударь. Возвращаемся?

– Может, стоит вызвать стражу? – нехотя спросил я, на что Гилд только рукой махнул.

– Смысл? Хотите неделю в камере провести, пока вас мессир в суде на поруки не возьмет? Не стоит, право слово, сударь. Не стоит.

– А тела? – мотнул я головой, указывая на трупы.

– А что тела? – пожал плечами мажордом. – Их не сегодня, так завтра отыщут местные, обчистят до нитки, да в ров скинут. И страже забот никаких, и крысы голодными не останутся. Так что, поехали, сударь?

– Да, наверное, – вздохнул я и, бросив последний взгляд на своих бывших противников, полез в телегу. Рядом почти тут же оказался Гилд и, схватив вожжи, несильно хлестнул ими по крупу тяжеловоза. Огромные копыта ударили по камням мостовой и телега, дернувшись, со скрипом покатила вниз по улице.

– Вы, сударь, не печальтесь, – прогудел мажордом Дима, спустя несколько минут. – Вряд ли эти разбойнички рассказали бы что-то толковое. Да и не из профессиональных разбойников они, так, пустые людишки. По глупости да лени, от безденежья в грабители пошли.

– С чего ты взял, Гилд? – отвлекся я от размышлений.

– Так сами ж их видели! – пожал литыми плечами тот. – И одежка потрепанная, рванье почти, и снаряжение ну никак не городских трясунов [1] Городские трясуны , ночные трясуны и т. д. – сленговое название грабителей. «Тряска» соответственно грабеж. – Здесь и далее примеч. авт. . Те все больше дубинки предпочитают, ну кинжалы на крайний случай, если смертоубийство замышляют. А тут… посох-копье? В городе? Глупость несусветная. Да и арбалет – инструмент совсем не для той работы. Ходоки это бывшие, сударь, к гадалке не ходите. Точно говорю. Небось за легкими деньгами в приграничье подались, да силенок не рассчитали. Вот от безденежья на «тряску» и вышли.

– А может, наймиты? – протянул я. – Или свитские чьи-то?

– Да ну! Тоже скажете, сударь, – отмахнулся Гилд. – Наемники-то все по бандам. И опять же снаряжение у них свое, приметное. А от контракта до контракта «псы войны» только пьют да гуляют и в гниль не лезут, иначе следующего контракта не видать, как своих ушей. Ни один капитан такого ушлого молодца в свою банду не примет.

– Почему? – не понял я.

– Если капитан намников в свой отряд принимает трясунов или подорожных [2] Подорожные – опять же сленговое название разбойников, промышляющих на дорогах. , его же банду к ним и приравняют. Тут уж не то что контракт военный не заключить, с пеньковым воротником [3] Пеньковый воротник – виселица. знакомство свести недолго. Имперским дознавателям только дай возможность наемничьим бандам на хвост наступить, – с готовностью отозвался бывший «мул». – Свитские же… неужто не видали, сударь, как дворяне своих людей содержат? Пусть недорого, но опрятно. Иначе урон чести и достоинству сюзерена будет, натурально.

– М-да, спасибо за объяснения, Гилд.

– Не убедил я вас, сударь? – прозорливо вздохнул тот.

– Скажем так, если бы не их действия и не кое-какие слова арбалетчика, я бы с тобой согласился, – ответил я.

– О как. Когда ж вы его расспросить-то успели? – удивленно крякнул Гилд.

– Не то чтобы расспросить, но пару вопросов, перед тем как в контору вашу бежать, задать успел, – кивнул я. – Наняли их, Гилд. Причем с приказом: либо притащить меня живым, либо глушить намертво. А вот кто приказал, я узнать не смог. Не успел. О причинах же такого внимания к моей персоне нам и вовсе остается только догадываться.

– Шустрый вы, сударь, прямо как мессир. Это ж умудриться надо, за два дня пребывания в городе в такие проблемы вляпться, – покачал головой мажордом. – Или… это еще с Ленбурга хвостик тянется?

– В том-то и дело, что нет за мной таких хвостов. И в принципе быть не может. Да и в Горном я никому зла не делал. Пока, по крайней мере.

– Дела-а. – Гилд почесал пятерней затылок и, тряхнув головой, заключил: – Не, не по моему разумению вопрос. Надо с бароном советоваться.

– Посоветуемся, куда деваться-то? – усмехнулся я. – Тем более что есть у меня подозрения: без участия Дима в этом деле не обошлось.

– Вы это о чем? – тут же насупился гигант.

– Не напрягайся, Гилд, – отмахнулся я. – Никто твоего любимого барона ни в чем не обвиняет. И уж поверь, я последний, кто заподозрил бы его в таком действии, как найм убийц.

– Тогда о чем вы говорите? – хмуро осведомился мажордом.

– Гилд, – вздохнул я, – два дня назад я прибыл в Горный. Как ходок. И действовал в городе, как ходок. Продал добычу, сходил в баню, наведался в церковь… Все как принято. Единственное, что выбивается из ряда вон, это наша вчерашняя пьянка с Димом. Вывод?

– Ну, не знаю, – протянул тот и, придержав коня, неожиданно оглушительно свистнул. – Эй, на воротах, отворяй, тетеря сонная!