Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

— Вы что делаете? Отпустите! — Пискнула девушка.

— А ну закройся шлюха! — Рыкнул один и, ухнув, врезал ей в живот кулаком. Девушка согнулась пополам и замолчала. — Баргова сука! Ишь! За госпожой шлюхой повторяешь, да? Ну, ты сейчас и повторишь — срам свой не Барговым этим гадостям покажешь, а городу всему!

Девушка поняла, что её ждёт и с визгом вырываться стала. Тут кто-то подскочил к ним, мужчина высокий в одежде не богатой. Ударил он господаря, потом другого, а третьего не успел — меч вонзился ему в горло.

Девушка кричала исступлённо, господари ругались, мертвец удивлёнными глазами смотрел в небеса…, Логран поспешил исчезнуть с глаз долой.

Вскоре, недалеко от городской стены, у окраин самых города, он остановился, прислонившись спиной к стене дома. Он вдруг понял. Кончилось всё. Вернулась власть господарей старых, тех, что в сказках только и были. Всё, чем малых их пугали взрослые, всё оно возвращается, что бы обычной жизнью стать как было в старь…, он вздрогнул. Логран слишком хорошо помнил многие из страшных сказок о былом, что сказками-то и не были вовсе.

Его взгляд поднялся к стенам. Они такие высокие! И башенка там, впереди — на ней видно требушет высокий. И стражников в городе полным-полно.

А Святого короля никто не видел уж целых десять лет.

А есть ли король вообще?

А был ли Святой господарь рыцарственный правитель Орхуса когда-либо в реальности?

Ему вдруг подумалось, что может всё это выдумки, и не было его никогда. Или помер давно, вот и начало всё рушиться…, ну, всё ни всё, а в Сабе рушится. Почему-то, тут не почитают короля Логана, не любят его совсем. Он вот, сколько ходил, ни храмика ему, ни статуи его не увидел. За городом, на равнине Сабасской, не сложно найти статую высокого мужчины в жилете, с двуручным мечом за спиной и алтарь ему посвящённый. Где в поле стоит, а где и в селе, не в каждом конечно, но всё же. А тут — сколько ходит и ничего…, выходит, лишь на Богов надежда вся.

А может, нет ничего плохого в том? Отец всегда с тоской вспоминал былых господарей, ведь при них порядок был. Хоть и жестоки, но справедливы были. За повинности зря и не карали, и всегда очень милосердно. Могут вот, на куски порубать, а не станут — на кол посадят. И бывало, что не до смерти. А бывает сымут с кола, дня через два, низовое всё у человека с ведро размером, но так, то ничего — живой главное, а оно потом и затянется. Или помрёт сам, а то господари уже не виноваты, раз сам помер…

Мысли не весёлые прервало зрелище, заставившее разум мгновенно очиститься и застыть на одних инстинктах — прямо перед ним, здание.

Каменное, как и все тут почти — деревянных домов в Сабе мало совсем…, дверь нараспашку.

На ступеньках крыльца, лужа свернувшейся крови.

В доме тихо, ни звука оттуда не доносится. Он, воровато озираясь, подошёл к крыльцу и прислушался. Тихо так, что в ушах звенит. Огляделся он и юркнул внутрь, да за косяк спрятался. Сердце бьётся гулко, из груди прям выпрыгнуть хочет.

Тишина, никто не выгоняет, никто с улицы не орёт, мол, ловите вора.

Глаза привыкли к темноте, и он увидел домик тот изнутри. Комнат тут было несколько, окна были, да не простые — со стеклом! Он такие уже видел в городе пока бродил, но вот так, на окраине, по идеи, в бедном доме — зажрался Саб, ох зажрался с богатством своим!

Да комнат столько, что просто ужас сколько! И очаг большой, да не простой. Логран даже ближе подошёл и пальцем потрогал. Ну, так и есть — Баргов камень в очаге лежит. Чёрный, как ночь, что горит как пламя молний самого Каила! Или тут домик совсем не бедный или Саб и, правда, город, купающийся в золоте.

Он походил по дому, в комнаты все заглянул, потом об лестницу запнулся и с удивлением понял, что тут ещё и два этажа. Совсем растерявшись — ладно бы сельский домик, а что с ним сделают, если узнают что он сюда, в дом господарей забрался? Но есть хотелось уж слишком сильно. Он поднялся выше, а там ещё три комнаты. С кроватями. На одной, самой большой, со странной, очень мягкой циновкой, непонятно чем набитой, все простыни кровью пропитались. Кровати в других комнатах, поменьше были, на них он крови не нашёл, а вот циновки и простыни долго щупал пальцами.

Мягкие такие и пахнут приятно — магия, тут даже сомневаться не приходится.

Осенив себя знамением Привы, Логран поспешил спуститься обратно. Даже на игрушки детские смотреть не стал. Там совсем всё странно было. Он и не сразу понял, что это игрушки — всё красивое, словно сами Боги их сделали, раскрашено яркими красками, никак валлийскими, дорогущими красками. Да и внешность у них странная была. Но куда сильнее удивило в той комнате, так это бумага на растопку очага — лежат свёртки те, рядком, в порядке полном, да на полочке. Присмотрелся, а оно и не на растопку бумага вовсе — такие бумаги стоят так дорого, что лишь безумец их в очаг бросит. Но и в доме держать их зачем, не очень понятно. Да и испорчены они были — он развернул несколько. Все до единой, измараны закорючками, стоящими ровными рядками. Только когда вниз спустился, понял, что это такое он увидел — то письмена были. Но зачем они в комнате, где спал ребёнок? Непонятно. Как будто того ребёнка читать учили — бред ведь, ребёнки в поле пахать должны, а уж вырастут, поженются, тогда уже и грамота эта бесполезная и непонятная никому, а раньше-то — так оно зачем вообще? Непонятно. Блажь всё это. Письмена эти, закорючки эти чудные. Ребёнок уметь жучков в поле собирать должен, похлёбку варить, полы мыль, за скотиной правильно ухаживать, а эти закорючки — что толку? С них сыт не будешь. Странные тут жили люди. Видать, потому и случилась беда с ними. Прогневили Приву своим бесполезным житьём, вот она на них Барга и напустила.

Ходил он по дому, дивился каждый раз — тут и посуда стеклянная нашлась. И зачем? Глиняной мало что ли? Глиняная её за кусок колбасы выменять можно, а стеклянную тут уж куска одного не хватит, тут пол поросёнка минимум, а то и всего сразу. Расточительство то и глупость.

А потом он нашёл!

Крошечная кладовка неприметная — он учуял её и, запинаясь о мебель, на запах пошёл, роняя на пол слюнки. Дверку открыл, и глаза загорелись у него. Еды там было — тьма!

Объелся так, что не понял, как уснул.

— Баргов хвост мне в рот! — Сказал кто-то, Логран лениво открыл один глаз. — Да ты ж глянь, Хватя, ты ж глянь — у него ж колбаса из роту торчит!

— Действительно. — Ответил тонкий голосок. Логран открыл второй глаз. Собрал глаза в кучу и автоматически заглотил кусок колбасы, который поедая, видимо, и уснул. — Прям дикарь какой-то.

— Хватя, если чего, ты давай, сразу прям. А то опять без еды останемся.

— Да знаю я. — Шмыгнув носом, ответил маленький, худенький человек, коего в темноте не видно путём было. А вот в руках тень длинную, это видно было хорошо. Что-то тяжёлое, может и металлическое. Логран нащупал за спиной колбасы палку, и хотел было шустро метнуться в сторону, да не сумел — пузо помешало, перевесило и носом он в итоге в пол.