Николай Грошев - Пламя войны [СИ]

Ксхет решил, что с него хватит. Знаком подозвал одного из Шеди и приказал занять своё место. После чего выбрался на улицу. Вдохнул полной грудью — внутри воняло. Водить пленных в туалет, никто не собирался. Пришлось им самим выкручиваться. И вроде приличные люди, почему б и не потерпеть? Так нет же, гадить стали прям там, где сидят — дикарский край.

Он прошёл по улице, заваленной трупами — тут бой шёл жаркий. Немало Шеди погибло здесь. Их уже похоронили, у ворот города, что бы жители всегда помнили, кто взял их стены и их деньги. Несмотря на плевки и фырканье Арагона, Шеди так и не отказались от своей традиции — мёртвые должны вернуться в землю, из которой вышли все люди.

— Великие воины выходят только из огня и дыма! — Всегда возражал по этому поводу Арагон.

Ну, Шеди не спорили со своим кехешем, но и не соглашались с ним.

Свернув на улицу почище, Ксхет остановился. Прислонился спиной к стене, огляделся. Трупов почти нет. Двери домов выбиты или просто открыты настежь — тут уже успели пройтись и всё обнести. Как и положено, всё, что не смогли унести в карманах, сохранив подвижность, отнесли в отдельное помещение дворца. Как только король явится, настанет самая приятная часть сего сражения — делёжка общей добычи. А там столько всего! Ксхет аж зажмурился и мурлыкать стал. Очень богатый город. Шеди давно не видели такой добычи.

От приятного, мысли перешли к насущному — в этом сражении погибло немало людей. Если враг истреблён начисто, то у них не всё так плохо. Треть Шеди погибла. Больше половины крестьян, лежат на улицах — остальные крестьяне, почему-то, не пытаются хоть что-то сделать с телами своих собратьев. Только вот Марс, Домен и Арагон, с утра шляются по улицам, в компании своих молодых воинов, воспитанных в стенах Орхуса. Вглядываются в лица покойников. Некоторых подбирают и уносят к стенам. Там уже с сотню тел на общем погребальном костре. А они всё ходят, ищут — вот кому делать нечего. Враг сдох, в канаву и забыть. Так нет же — почести оказывают. Никогда он этого не поймёт. И не примет…

— Отец. — Как наяву, вдруг услышал он голос своего третьего сына, Сцхига. — А почему мы хороним своих? Почему не сжигаем?

— Так принято сын. — Ответил он ему тогда.

— Но огонь чище. В земле людей едят черви. А огонь съедает сразу, оставляет только пыль.

Он промолчал. Только долго смотрел в глаза сына и не мог смириться с тем, что видит. Сцхиг, сильный воин, сейчас стороживший пленных, не понимал, почему нужно хоронить, а не сжигать.

Плохо это — юноши забывают, как правильно прощаться с мёртвыми. Ритуал дикарей арийцев, нравится им. И чем? Ведь огонь сжигает всё! Только прах остаётся. Нечему возвращаться в землю.

— А зачем туда возвращаться? — Услышал он слова одного Шеди, сына его хорошего друга.

Ксхет тряхнул головой, проворчал проклятье и двинулся дальше — нужно найти короля.

А то доконают эти треклятые мысли.

За стенами города, когда полуденные лучи коснулись ледяной коробки, могучий тигр, вдруг поднялся на лапы.

— Шэрррхан? — Прорычал тигр поменьше.

— Стена Доррра. Изъян. Стена Доррра.

Тигрица тоже поднялась. Она замерла за спиной Шэрхана, опасливо косясь на прозрачные стены, от коих тащило ледяным холодом.

Шэрхан подошёл к стене ближе. В одном месте, сменился цвет — туда он и ткнулся носом. Обнюхал стену. Зарычал и пасть открылась. Столб белого света вонзился в стену и прошил её насквозь. Мгновение и победный рык тигра пронёсся над равниной. Спустя мгновение, оба полосатых зверя, ринулись к городу — они были голодны, а там полно мяса. Даже ловить не надо, оно на улицах валяется. Да и есть всё подряд ни к чему. Можно выбрать только самое вкусное.

Близилась ночь. У одной из стен, ярко горел громадный костёр и толпа воинов, громко вещала о подвигах каких-то безымянных людей — они провожали мертвецов, славя их подвиги, что бы души, уносившиеся с дымом, не забыли о них, что бы были горды собой и смогли найти себе новые, достойные тела.

В самом городе, стояла тишина, лишь изредка нарушаемая громогласными песнями в стельку пьяных людей. У ворот, чуть в стороне от полусотни воткнутых в землю мечей — там лежали павшие Шеди, чуть в стороне от них, ржали и мычали лошади, волы, мулы. Обоз подвели к городу и оставили там, под охраной женщин и детей — старикам, оставшимся сторожить обоз и не принявших участия в бою, лично Домен позволил войти в город и насладиться дарами победы ещё прошлой ночью. Кохан, с согласия Арагона, распорядился вынести к обозу много вина, еды и немного захваченных трофеев, в основном богатую одежду — их отдали женщинам и детям, сторожившим обоз. К ночи там все перепились вусмерть, некоторые дети мужского пола лишились девственности, часть подростков занялась тем же, в общем, за скотиной уже почти никто не следил. Весь день, всю прошлую и эту ночь, сотни людей со слезами на глазах, прославляли имя Святого господаря рыцарственного правителя Логана. Все крестьяне Сабаса верили, что сама Прива отправила его сюда, но далеко не все по-настоящему поверили, что Святой господарь исполнит свою миссию — станет новым господином для них. Господином, который станет гораздо реже пытать, который не будет насиловать всех подряд, а только тех, кто провинился сильно, не будет отбирать у них весь урожай, а только две трети, в общем, они вдруг жарко поверили, что новый Господин, таковым и будет. Ведь он убил кучу рыцарей! Да. Среди крестьян уже неслась весть, обрастая кучей подробностей, о том, что все его воины расшибались об рыцарей, как вода о камни. А он вышел и как даст своим мечом! И сразу всех убил. Были и те, кто лично видел, как Прива спускалась с небес и прикрывала его одним из своих серебряных крыльев, защищая его от злого глазу и стрел. Причём таких было много — ложь полностью исключалась. Ну не могло же всем одно и то же привидеться, правильно? А то, что они цвет, форму и длину крыльев путали — так, то со страху просто. А улицы путали и время дня, потому что не сильны в науках. На самом деле всё так и было. Святой господарь всех убил, а Прива его защищала. Правда-правда, так и было.

К утру второго дня, во дворце появился сам король. С кувшином в обнимку, вдупель пьяный, подпираемый могучим плечом не менее пьяного Радона. Добрались до комнаты с награбленным и король, почему-то, как зарычит злобно! Видать мало собрали. Повернулся и ушёл, махнув рукой.

Делить добычу, стало быть, Радону придётся. Но он икнул, на кучу добра залез и там уснул.

Пришлось тем заниматься Арагону — Шеди настояли, потому что только кехеш мог делить добычу. А так как главный кехеш ушёл куда-то и был настолько пьян, что утратил способность членораздельно изъясняться, задача сия перешла по праву к младшему кехешу. А больше ни у кого такого высокого звания в войске не было. Однако уроженцы Сабаса, воспитанные в стенах Батэла и Орхуса, настояли на том, что делить добычу всё же должен Домен. Шеди обнажили мечи, молодые дуболомы Домена, яростно зарычав, совсем как арийцы (Домен даже прослезился, наблюдая сию картину), тоже оружие достали. Положение спас Марс, зычно рявкнув и заявив, что он от права делить награбленное, отказывается — и Шеди и крестьянские отпрыски, удивлённо вылупив глаза, повернули к нему головы. Вообще-то, они и не думали, что он имеет право делить добычу. Марс сие в их глазах прочёл и сам едва с мечом на них не накинулся. Еле смог подавить просыпающееся в нём боевое безумие — вовремя вспомнил, что все эти люди дикари, которым неведомы законы Чести. Их хоть и учат потихоньку, но они с трудом понимают. Как говорят боевые песни, Аргхан тоже долго с этим боролся, да всё бесполезно было. Только через несколько поколений предки сынов Тара, начали понимать, что к чему. Нужно терпение. Если сам Аргхан не смог — им точно не справиться так быстро.