Николай Грошев - Крепость Орхус [СИ]

Талон смотрел туда же и буря над дворцом, бушевала всё сильнее. За прозрачными стенами, исчез свет солнца — земля взбесилась, взметая ввысь бесконечные фонтаны бурлящей коричнево-чёрной жирной массы тверди земной. Великий пребывал в абсолютном бешенстве — ему нанесли ничем не смываемое оскорбление, его унизили на глазах прочих Верховных! Его! Владыку Буйства Стихий, показали слабым, неумелым хозяином ему подконтрольных Изначальных!

— Я не знаю что он. — Пан хмуро смотрел в пол. — Мне довелось повстречать его, очень давно. Я был ещё юн…, мощь Огненного ни с чем несравнима. Уверен, будь он на нашей стороне, когда Мёртвые вторглись в наши Сферы, нам не пришлось бы ни о чём волноваться — он в одиночку покончил бы с ними. — Даже Талон от этих слов вздрогнул. — Я могу лишь предполагать.

— И? — Поспешно спросила Ашка, пока Пан не покинул их общество. Лезть с расспросами в обитель Пана, на Рагнуоре, ей не хотелось. Бесконечный и немного безумный живой Лес Владетеля Жизни, Ашку пугал и немного злил.

— Считается что в Первых Войнах Первых Богов, погибли все.

Пан помолчал, усы пригладил, голубые глаза старика обратились к худому лицу богини.

— А что если не все? Ведь кто-то должен был победить. Мне всегда казалось странной эта легенда. Пусть Первые Боги проиграли и погибли. Но их противники — неужели и они погибли все?

— Он один из Павших? — Немного даже с трепетом воскликнул Талон.

— Павшие — выдумка. — Пан пожал плечами. — Никто не знает, с кем воевали Первые Боги. Может и вовсе друг с другом. — Борода Пана зашевелилась, слегка вздрогнула — он улыбнулся. — Их противников надо было как-то назвать, а Первые сцепившиеся друг с другом — не звучит. Вот и появились мифические Павшие, они же Первые Боги, чем-то не согласные со своими собратьями…, но это только легенда. — Пан пригладил седые космы, сухонькой старческой рукой. — Я не верю в это. Думаю, Первые столкнулись с кем-то или чем-то, что могло быть равно им в силе или даже значительно превосходило их. Может, они столкнулись с Князьями Хаоса. Может с другими древними Богами Мироздания. Никто не знает. Однако кто-то должен был выжить. Огненный может быть одним из тех выживших. — Пан вновь пожал плечами. — Таково моё мнение.

— Князья Хаоса?

— Я не стану рассказывать сейчас о том, кто такие Князья Хаоса. — Пан повернулся к Верховным спиной и добавил. — Это было очень давно, и тогда Лаар не был Изгнанником.

Боги хмуро склонили головы — Пан не расскажет, пока сам не захочет, но это и не важно.

Огненный — сила, не поддающаяся осознанию. Талон решительно взмахнул рукой.

Спустя пару мгновений, в нематериальной комнате дворца, осталась одна Ашка. Верховные исчезли, не сказав больше ни слова. Ашка недовольно скривила губы и что-то проворчала себе под нос — они по-прежнему воспринимали её как младшую, несмотря на тысячи лет, что она носит звание Верховной. Несмотря на её личную мощь, несмотря ни на что, отношение двух старейших Верховных, не менялось. Может быть, оно не изменится никогда.

Логан открыл глаза. Небо. Тёмные тучи. Что разбудило его? Вверху, среди бугрящихся чёрных облаков, полыхнуло призрачным светом. Грома он не услышал, молнии бьют внутри туч, далеко отсюда. «Каил гневается…» — как сказал однажды, раб его дома, взятый Кемером в походе к стене Вестфаллии. Давно это было…

Ариец прислушивался к окружающему миру, дышал ровно, полной грудью. Он не двигался. Перед глазами проносились картины пережитого. Смерть Ани, его жертва ей — его кровь, текущая в глотку умирающего вампира, а с ней и его жизнь, покидающая тело. Чёрный огонь меча Агаменнона. Ухмыляющаяся харя демона, живущего у стен Ганга. Он жив. Меч Бога, вернул его к жизни. Что-то неуверенно толкнулось в разум воина. Словно в плечо легонько толкнули, проверяя, очнулся он или нет. Только толкнули разум, сознание…, странное ощущение.

«Я жив, ты вернул меня». Сказал ариец мысленно. В ответ пришла волна радости, покоя. Словно меч не умел выражаться иначе, лишь эмоции и чувства, которые он умел направлять на других. Что ж, тоже неплохой способ общения. Даже, в каком-то смысле проще и удобнее чем речь.

Логан вскочил одним движением, замер, упав на корточки и широко расставив руки — словно зверь, изготовившийся к прыжку. Так получилось, что он поднялся лицом к возвышавшейся на горизонте, чёрной громаде Ганга. Логан неосознанно оскалил зубы и зарычал. В тот же миг меч, торчавший из земли в паре метров в стороне, полыхнул ореолом чёрного пламени и выскользнул из почвы. Рукоять сама прыгнула в руку. Логан замер, занеся меч над головой, опираясь наземь ногами и одной рукой. Ему стоило не малых усилий усмирить свой гнев, подпитываемый гневом меча — оружие Бога, люто ненавидело место, в котором провело тысячи лет, запертое со спящим телом своего хозяина. И эта злоба, не шла ни в какое сравнение с той, какую мог испытывать человек из плоти и крови…, Логан подавил свою ярость и усилием воли, заставил меч поумерить охватившую и его злобу. Оружие из чёрного металла подчинилось, но руны на клинке, всё ещё сияли серым светом — меч сменил бешеную злобу, на тихую ненависть. О том, что бы забыть пережитое, он и не думал. Наверное, просто не умел так делать. Меч реагировал на малейшую угрозу, быстрым смертельным ударом, он не прощал, не забывал обиды. Словно настоящий ариец! Логан, с детства приученный уважать своё оружие, видеть в нём не только инструмент, а лучшего, зачастую и единственного, друга, сейчас не смог не восхититься, явно арийскими чертами своего оружия. Хороший меч — только такой и должен быть у прославленного сына Тара!

Ариец поднялся, вложив меч в ножны. Почему он один? Где все? Он повернулся спиной к проклятому городу полному злых духов и магии. Презренное место. Не для честного воина построено оно, не для того кто годится в настоящую битву, где сталь идёт против стали, а сила твоя, проходит испытание на прочность, против личной силы другого человека из плоти и крови.

Как выяснилось, он тут не один. На траве, переплетённые телами, спали два белых тигра. Громадные кошки устроились рядом, при некотором воображении можно было решить, что они обнимают друг друга…, впечатление усиливали изменившиеся лапы зверей. Теперь они просто невероятно похожи на человеческие кисти.

Логан скривил губы — испортили таких могучих, красивых хищников, не имевших ничего лишнего. Вот и ещё один минус касательства со всякой там магией. Настоящий боевой зверь, жестоко изуродован. Ладно, Дора — она самка и ей это не помешает. Ведь она стала только сильнее, а значит, для неё это благо. Но Шэрхан! Логан почти начал уважать этого зверя, примерно как юного воина. А тут злая магия Ганга, вот так изувечила беднягу! Рука ведь никогда не сравнится в бою, с истинно звериной лапой, вооружённой острейшими когтями. Шэрхану не повезло. Увы.