Лия Арден - Золото в тёмной ночи [litres]

Я наношу удары кинжалом ещё по нескольким охранникам-каиданцам, краем глаза замечая, что Мальта снимает жгуты с раненого генерала, который пришёл с Даяном, а потом они все пропадают. Слышу тихий приказ брата, обращённый к нашим солдатам: не убивать противников, чтобы не развязывать войну. Клетус ещё пару раз пытается избавиться от моей Тьмы, но, поняв, что она уже не такая густая, решает просто дождаться, пока я полностью истощу силы.

Я шарю вокруг, пытаясь найти Дарена в этой неразберихе. Гостей остаётся меньше, многие стараются спрятаться, пока всё не закончится. Натыкаюсь взглядом на Клетуса, который выбирает момент для нападения, держа сияющий кулак над головой и освещая пространство вокруг себя и Демьяна. То и дело они взмахивают мечами, отражая атаки теней, похожих на призрачных чёрных тварей. То тут, то там возникают илосийские воины. Похоже, их всего двое, и они скорее отвлекают и нервируют своими внезапными появлениями, чем и вправду сражаются.

– КАИДАНЦЫ! НИКОГО ИЗ ЗАЛА НЕ ВЫПУСКАТЬ! – приказывает Клетус.

Я подбираюсь ближе к трону, убеждаясь, что Айлы точно нет рядом. Это приносит мне облегчение, но лишь до момента, пока я не замечаю у подножия лестницы младшего принца. Его рука тускло светится, он не сопротивляется темноте. Во взгляде нет страха. Сейчас Эол смотрит во мглу, как генерал на вражескую армию, просчитывая ходы.

– Я чувствую тебя, грозовая ночь, – тихо произносит он данное мне прозвище, и я с удивлением догадываюсь, что он меня ждал. – Как только Айла встала рядом, я понял, что ошибся. Помнишь, я говорил тебе, что знаю, как пахнет твой народ. Точнее, я помнил запах одной-единственной и думал, что все пахнут как-то похоже, – его слова заставляют меня замереть. – Тогда мне было десять лет, и все семьи, несмотря на разногласия, собрались в Астаре. Это был единственный раз, когда мы все встретились под одной крышей. Там присутствовали двенадцатилетний Даян и восьмилетняя Айла. По крайней мере, мы считали, что Айла.

Я вспоминаю тот день. Это действительно было знаменательным событием, попыткой наладить полноценный мир между странами, укрепить его. В качестве дани уважения и как символ открытости правители явились со всей семьёй. Однако Айла серьёзно заболела. Её лихорадило несколько дней, и хоть моя кровь и помогла, но сестра восстанавливалась медленно. Придворная целительница предупредила, что поездка ухудшит её состояние. Тогда я заняла место сестры. Никто из посторонних не знал, какой глаз у Айлы серый, а какой карий, поэтому подмену никто не заметил. Разделять нас было рискованно, но мы все хотели мира . Теперь я вспоминаю светловолосого мальчика с глазами как океан, ростом чуть выше меня. Он первый подошёл и заговорил со мной, протягивая руку для приветствия.

Эол хмурит лоб, как будто не может разгадать загадку.

– Но сейчас она пахнет совсем не так. Твой же запах… более я не встречал ничего подобного.

Если бы всё было иначе, я бы называла Эола «братом», как прямого потомка из своего поколения. Почему-то эта мысль приносит мне ноющее чувство тоски и разочарования.

– Тогда в Астаре была не Айла, это была… ты, – он сам удивляется собственному выводу. – Это была ты…

Я молчу, не зная, зачем вообще слушаю его. Принц враждебной страны стоит между мной и лестницей. Стоит между мной и своим отцом, который виноват в смерти мамы. По их вине я провела шесть лет, не в состоянии вспомнить себя.

– Но я не могу так просто тебя отпустить, – вдруг добавляет Эол.

Он делает шаг в сторону, и я замечаю Дарена, которого удерживает один из каиданцев. Вся грусть растворяется от злости при виде раненого друга.

– Отпусти его, – тихо и зло произношу я, но принц прекрасно слышит.

– Нет.

Я чувствую, что это слово – мой приговор, но понимаю почему, лишь когда светящейся рукой он хватает Дарена за шею. Отчаяние на лице друга проступает быстрее, чем я осознаю, что происходит. Всегда улыбающиеся губы кахари кривятся в болезненной гримасе, глаза белеют, а на шее появляется метка. У Эола сила контроля.

Я вскрикиваю и оглядываюсь в поисках меча, хочу отрубить принцу руку, а потом проткнуть сердце, чтобы Дарен вновь стал свободен. Я поднимаю ближайший меч с пола, но противник оказывается быстрее и успевает вложить клинок в руку Дарена. Меня раздражает, что Эол смеет виновато смотреть мне в глаза, пока приказывает моему лучшему другу:

– Останови её, а если потребуется – убей.

Я застываю на месте, но Дарен не двигается, по его виску катится пот от напряжения. Я замечаю, что моя Тьма растворяется. Я устала, сейчас мы словно в полумраке.

– Ну же. – Принц не кричит и не требует. Просто шепчет.

Лицо кахари кривится, когда я делаю шаг к нему, надеясь, что смогу помочь другу сопротивляться. Он резко дёргает головой, как будто от боли, а потом расслабляет мышцы.

Я с трудом улавливаю момент, когда Дарен прыгает на меня. Успеваю блокировать меч, но по рукам тут же расползается онемение от силы удара. Мне едва удаётся защищаться, потому что подобранное оружие слишком тяжёлое. Уклоняюсь несколько раз, умоляя Дарена остановиться, но Эол сделал из него марионетку. Когда я пытаюсь обойти друга, чтобы напасть на принца, Дарен преграждает мне путь. Я отскакиваю, но по неосторожности роняю свой меч, когда неудачно принимаю лезвием рубящий удар друга. Кто-то хватает меня сзади за одежду и, не церемонясь, сильно дёргает. Я пролетаю несколько метров, но не падаю на пол, как ожидала, а попадаю в объятия илосийца. Вижу чёрные наручи на руках, которые крепко прижимают меня, чувствую чужую кровь на своём плече. Смутно понимаю, что меня держит наш генерал, который уже помог мне вчера вечером.

Даян отшвырнул меня назад как раз вовремя, прежде чем Дарен успел опустить на меня поднятый в замахе клинок. Однако теперь другу не выстоять против моего брата, это неравный бой с потомком Илоса. Я вижу, что кахари стоически выдерживает несколько выпадов обрушившегося с мечом наследника и даже пытается нападать, но это продлится недолго.

– Хватит, Даян! – хрипло и слабо шепчу я, вырываясь из рук своего же генерала.

Брат не слышит и бьёт Дарена в грудь ногой. Тот падает на спину, но на лице нет ни страха, ни злости, никаких эмоций. Невидящими глазами друг наблюдает, как принц Илоса заносит над ним меч. Я едва успеваю встать между ними.

– ХВАТИТ!

ХВАТИТ! ХВАТИТ!

ХВАТИТ!

ХВАТИТ!

Выкрик усиливается, как будто вместе со мной говорит ещё сотня низких голосов.

– Это мой друг, – добавляю я уже спокойнее.

Даян удивлён и сомневается, но всё же бросает на пол каиданский клинок, который подобрал до этого. Однако Дарен хватает меня сзади за горло, сдавливая пальцы, отчего я начинаю хрипеть. Брат рычит и бьёт парня в лицо кулаком. Тот вновь валится назад, отпуская меня. Я бросаю растерянный взгляд на окружающих нас каиданцев, но прежде, чем успеваю что-то сказать, Даян хватает меня за плечо и совершает прыжок. Он переносит нас в безопасное место, оставляя моего друга позади. Я хочу закричать, чтобы брат не бросал его там, но теряю сознание от истощения сил. Вокруг нас то появляется, то исчезает дымка: Даян совершает прыжок за прыжком. Я даже не знала, что такое возможно.