Крис Райландер - Проклятие неудачного четверга [litres]

– Но мы должны тренироваться! – сказал Иган. – Гальдерватн возвращается – они уже нашли немного!

Баку, видимо, всё было по барабану.

– Что, уже? – сказал он. – То есть Тревор всё-таки был прав, псих ненормальный.

Моё сердце ёкнуло при упоминании имени моего отца.

– Да! – сказали Ари и Иган в голос.

– Уроки более откладывать немыслимо! – сказал Лейк. – Тренировки начать незамедлительно надо.

Бак вздохнул, пожал плечом и поднял игровой контроллер.

– Меня это больше не касается, – сказал он. – Всё суета и тлен.

– Да как вы можете говорить так? – спросила Ари.

– Однажды ты поймешь, – сказал лениво Бак, принимаясь за игру. – Лучше быть несчастным и познать худшее, чем быть счастливым на празднике дураков.

Мы не знали, что сказать. Мы видели, что он снова впал в транс: немигающими глазами он уставился в экран телевизора, а пальцы бегали по джойстику почти сами по себе.

– Ну всё, хана телику! – завопила Глэм.

Щёлкнув суставами, она сжала кулаки.

– Оставь его, – сказал Иган. – Я просто схожу к отцу, и нам назначат другого учителя.

Глэм кивнула, но со всего размаху долбанула кулаком в стену, легко пробив здоровенную дыру в штукатурке и разломав деревянную перекладину за ней. Иган и Лейк поспешили успокоить её, пока она ещё что-нибудь не сломала.

Бак либо не заметил дыру, либо не обратил внимания. Казалось, он выпал из пространства. Поэтому мы просто ушли и направились обратно в Подземелье, очень удручённые и опечаленные.

Даже для гномов.

Когда мы вернулись в Подземелье, Иган, Лейк и Глэм отправились на поиски отца Игана, чтобы рассказать ему о Баке. А мы с Ари неуверенно топтались в туннеле.

– Пойдём, посидим в Арене, – предложила Ари, когда стало ясно, что я так и буду стоять в темноте как кретин.

– Э-м-м, ну давай, – сказал я.

Такое со мной впервые. Обычно девочки говорят что-то вроде: «Пожалуйста, свали с дороги» или «Жирмонт, отвали». Хорошо, что с Ари так легко, а то я бы только и делал что нервничал. Но всё равно пока мы шли по коридорам мои ладони вспотели.

В Арене было почти пусто, потому что большинство детей тренировалось под надзором опытных инструкторов. Но мы заметили нескольких детей: кто-то играл, кто-то смешивал зелья.

Мы стояли у входа и смущённо смотрели друг на друга. Если честно, я совсем не представлял, что делать, когда остаёшься с девочкой вдвоём, потому что раньше такого не случалось.

– Ты играешь в шахматы? – спросил я.

– Нет, но мне всегда хотелось научиться, – сказала Ари.

– А, – сказал я. – Понятно.

Только потом до меня дошло, что на самом деле она ждала, что я предложу научить её. Но я совсем ничего не понял и тупо уставился на ребёнка, варившего какое-то зелье в алхимическом алькове.

– А хочешь, я покажу, что умею делать? – спросила Ари, кивнув в сторону кузницы.

– Конечно! – сказал я. – Я бы хотел посмотреть, ну… как ты работаешь… Если, конечно, ты не против.

Трудно было сохранить невозмутимое выражение, потому что если до этого ей и казалось, что я клёвый, то теперь она наверняка изменит своё мнение. Но Ари по-дружески рассмеялась.

– Если бы я была против, то не предлагала бы! – сказала она. – Пойдём.

Вдвоём мы прошли к той части пещеры, где стояли чаны с расплавленными металлами, наковальни, стойки с инструментами, плотные фартуки и посреди этого несколько раскалённых печей.

– Так хорошо, как у брата, у меня не получается, – сказала она. – Видимо, я слишком много времени трачу на концерты.

– Концерты?

– Ага. Музыкальные концерты, – уточнила она.

– На каких-нибудь фестивалях традиционной музыки гномов?

Ари рассмеялась, пока надевала плотный кузнечный фартук.

– На рок-концертах! – пояснила она. – Парни с гитарами и барабанами на сцене.

– Ааа… понял, – сказал я, краснея. – А как так вышло, что ты увлеклась современной музыкой?

– Если я гном, ещё не значит, что безвылазно сижу в пещере, – ответила она.

– Ну конечно.

Она замерла, вздрогнула, а затем рассмеялась своим заливистым очаровательным смехом.

– Прости, никудышное объяснение, – сказала она. – В общем, я всерьёз горжусь тем, что я гном, но это же не значит, что я обязательно должна ненавидеть весь современный простолюдинский мир. Может быть, именно потому мне так нравится современная музыка. Она совсем не похожа на то, к чему я привыкла, пока росла тут. Это экзотика. Как и ты.

– Я?

– Ну да. Ты, наверное, первый ребёнок, выросший с простолюдинами, с которым я подружилась, – сказала она.

Когда она назвала меня другом, мои ладони снова вспотели. Я и сам уже почти считал её и остальных ребят друзьями, но был уверен, что они просто жалеют меня, потому что я потерял отца.

– Ну и как, я произвожу хорошее впечатление? – спросил я. – У меня хорошо получается быть представителем простолюдинов?

Ари снова рассмеялась. Вот бы я умел шутить так, чтобы она никогда не переставала смеяться.

– Ты клёвый, – сказала она, улыбнувшись, и приступила к работе.

– А я никогда не бывал на музыкальных концертах, – признался я. – А остальные гномы, они одобряют такие штуки?

– А ты что, делаешь только то, что разрешает твой отец? – вместо ответа спросила она, перекрикивая шум от пара и огня.

– Ну, в основном, – сказал я. Не стал уточнять, что недавно выпил немного чая против воли отца, собственно из-за чего всё это и началось.

– Серьёзно? – удивилась она. – Ну, может быть, я так бунтую, но я часто сбегаю отсюда, чтобы сходить на концерты. Можем сходить вдвоём как-нибудь. Понимаешь, до того, как современному миру придёт конец.

– Хорошая мысль, – сказал я.

Она улыбнулась, и я почувствовал, как раскраснелось моё лицо от жара, поднимавшегося из чана с расплавленным металлом. Прежде чем современному миру придёт конец… Ари так спокойно это сказала. Наверное, она имела на это право. Она с самого рождения знала, что мир не такой, каким кажется людям и детям вроде меня.

Я молча наблюдал за ней какое-то время. Удивительно, как легко, плавно и грациозно она двигалась по мастерской. За пределами Арены она была немного неуклюжей, как будто каждый раз, прежде чем сделать шаг, вспоминала, как это делать. Но здесь она была совершенно другой. Каждое движение было отточенным и удивительно верным. Прошло совсем немного времени, прежде чем она начала молотить по чему-то, раскалённому добела. Она ударяла и снова ударяла быстро, без передышки и без промахов. В конце концов она поднесла предмет к резервуару с водой и погрузила внутрь. С шипением вырвался пар, окутав её туманным облаком. Когда он исчез, Ари железными клещами подняла гладкое, изящно изогнутое лезвие кинжала. Я увидел собственное искажённое отражение на поверхности.