Крис Райландер - Проклятие неудачного четверга [litres]

– Он должен остыть, а потом я отполирую его и заточу, – сказала она. – Работы ещё много, но у тебя будет на самом деле неплохой миленький кинжал.

– У меня? – переспросил я.

– Ну конечно, – сказала Ари. – У меня уже есть штук двадцать. У каждого гнома должен быть свой кинжал. Это как обряд посвящения. Ну как если бы обычный ребёнок получил свой первый велик. У тебя же наверняка нет.

– Велика?

– Да нет. Кинжала! – рассмеялась она.

– Нет, – признался я. – Он крутой… я хотел сказать… спасибо!

– Не за что, – сказала Ари, как будто и говорить тут не о чем. Она улыбнулась и быстро отвела взгляд. С минуту мы сидели, молча уставившись на каменный пол пещеры. Затем она начала чистить свои инструменты, заполняя бренчанием всё вокруг.

– А эльфы тоже получают кинжалы в детстве, да? – спросил я, представив, сколько клёвого оружия Эдвин мог спрятать в своей огромной комнате.

– Понятия не имею, – сказала Ари. – Они очень скрытные. А как это – дружить с эльфом?

– Ну. – Я замешкался, не зная, как это лучше объяснить. – На самом деле я не знаю. В смысле, до недавнего времени я вообще не знал, что Эдвин – эльф. Но он отличный друг. Я даже представить не могу, что бы делал последние три года, если бы не он.

Я надеялся, что из всех моих гномьих друзей именно Ари сможет понять меня. Поэтому смутился, когда увидел её скептический взгляд.

– Правда?

– Да, правда, – ответил я. – Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою, знаешь ли. Спас меня от белого медведя.

– Да все знают, что эльфы умеют управлять животными, – сказала она. – Так же, как они могут управлять безвольными людьми. Так что он ничем не рисковал.

Теперь стало понятно, как ему удалось остановить медведя одним взглядом. Но всё равно, он подставлял свою шею за меня много раз все эти годы, но я бы не смог объяснить ей, насколько мы были близки. О дружбе и привязанности, какая была между мною и Эдвином, трудно передать обычными словами.

– Мне казалось, что ты хочешь работать с эльфами, чтобы помочь людям? – сказал я, обороняясь. – Чтобы наконец наступил мир.

– Да, но то, что я хочу избежать новых конфликтов и уверена, что вместе мы сможем предотвратить это, ещё не значит, что я обязана любить эльфов! – сказала Ари. – Или что я хотя бы одному из них поверю до конца.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Внезапно в раскалённой кузнице повеяло ледяным арктическим холодом. Кровная ненависть между двумя расами явно была глубже моего понимания.

– А почему, собственно, все так ненавидят эльфов? – наконец спросил я. – Вы даже никого из них не знаете. Что они такого вам всем сделали? В смысле такого особенного. Я просто не могу понять, вы все не доверяете целой группе людей только потому, что вам так сказали.

Ари медленно покачала головой и потом фыркнула, что совсем ей не шло.

– Ты просто не знаешь всего, что они натворили, Грег, – сказала она.

– Ну так помоги мне, – сказал я. – Расскажи.

– Сейчас мало времени для рассказа…

– Нам хватит, – не дал я ей договорить. – Начни с чего-нибудь или я ни за что не поверю.

Ари неохотно кивнула и повесила свой фартук рядом с инструментами. Она махнула, чтобы я шёл за ней в другую комнатку в самом конце пещеры. Это была небольшая библиотека, в которой были сотни, а может и тысячи старинных книг.

– Это поздние переиздания некоторых гномьих текстов, переживших падение Земли отделённой, – сказала она. – Мы по-прежнему надеемся найти оригиналы, и пусть в переводах были неточности, но именно благодаря этому мы знаем, на какую жестокость и подлость способны эльфы. Ты не представляешь, сколько таких примеров хранится в этой библиотеке. А ведь есть ещё и устные предания, которые передаются из поколения в поколение.

– Расскажи мне какие-нибудь, – попросил я.

То, что я услышал в тот день, совершенно изменило моё представление о том, что должно произойти дальше. И это убедило меня, что подозрения Совета могут оказаться верными: эльфы вполне могли быть ответственными за нападение на МЕДИПО. После историй, которые рассказала Ари, этот поступок – просто пустяк по сравнению с той жестокостью, которую они творили.

Данмор и Финрик запретили мне встречаться с Эдвином. Поэтому я незаметно улизнул из Подземелья, чтобы встретиться с ним сегодня вечером. Мы не виделись всего пару дней, но мне показалось, что прошла целая вечность.

– Мне приказали никогда больше не разговаривать с тобой, – сказал я Эдвину, когда он сел напротив меня. – И вообще не верить тебе.

Его улыбка увяла, когда он устроился в кресле в маленькой кофейне.

– Они по-прежнему нас так сильно ненавидят? – спросил он.

– Да, – ответил я. – Они уверяют, что нельзя верить никому из эльфов. И не хотят, чтобы вы принимали участие в расследовании нападения.

Эдвин кивнул, как будто он именно этого и ждал. Потом нахмурился и тяжело вздохнул.

– Эльфийский магистрат сказал мне то же самое, – пояснил он. – Сейчас, когда я тут с тобой, я нарушаю прямой запрет эльфийского лорда, моего отца, что вообще-то карается смертью. По крайней мере, так было раньше. Наверное, сейчас можно просто откупиться…

– Так что нам обоим запретили встречаться и верить друг другу, – сказал я.

Эдвин кивнул, всё ещё хмурясь. Он отпил свой кофе. Должно быть, странно видеть, как тринадцатилетний подросток пьёт кофе как воду, но только не для детей из ПУКа. Лично я терпеть не мог кофе, видимо, потому, что с детства пил папин чай.

– Хорошая новость, – осторожно растягивая слова, произнёс Эдвин. – Тебе и не нужна помощь эльфов в расследовании нападения.

– Ты о чём? – спросил я и внутри что-то ёкнуло.

– Такое дело. Ты сначала выслушай до конца и не волнуйся заранее.

– Эдвин, просто ответь мне, – спросил я.

– Эльфы причастны к этому, – сказал он онемевшим языком. – Мы… или они похитили твоего отца.

Его глаза покраснели, и он закусил губу. Верный признак того, что новость расстроила его так же, как и меня. Вот почему я не стал сразу же набрасываться на него с проклятиями, от которых покраснели бы и пираты. Но, даже несмотря на то, что во мне закипал гнев и в глазах потемнело, внутри разгоралось ощущение предательства, которое затмило все остальные чувства. Как будто кто-то взрывал во мне петарды. Но он опередил меня, прежде чем я успел что-то сказать.

– Мои родители и я не причём! – сказал он. – Эта акция не была одобрена эльфами. Это была группа эльфов-изгоев, которая называет себя «Верумку Генус». Это фракция, которая десятилетиями шла против официальной организации эльфов. Они всегда были уверены, что мы слишком снисходительны к гномам и прочим пережиткам Земли отделённой, включая людей. Это их вина, а не наша.