Ричард Морган - Темные ущелья [litres]

– Нет – про двенд. Про олдрейнов. Ты сказал, что они в последнее время стали хитрее?

– Это верно.

– В последнее время? – Она напряглась. – Ты имеешь в виду, что здесь недавно побывали двенды? И… и мои соплеменники-кириаты – они тоже были здесь? Недавно?!

– Наверняка. Последние столкновения в этой местности произошли значительно меньше пяти тысяч лет назад. И они завершились ничем, невзирая на противоположные мнения.

Ее плечи поникли. Она внезапно ощутила, как наваливаются тяжким грузом все лишения, которые перечислил Кормчий. Она замерзла, страдала от голода и жажды, у нее болело все от макушки до пят. И потребность в кринзанце дала о себе знать.

– Пять… тысяч лет? – уныло переспросила она.

– Меньше, дитя мое, гораздо меньше.

«Но это, на хрен, никакое не „недавно“! – едва не заорала полукириатка. – Даже мой отец в дурном настроении не сказал бы про такой срок „недавно“!»

«Возьми себя в руки, Арчиди…»

– Я кир-Арчет, – спокойно сказала она. – Дочь кир-Флараднама из клана Индаманинармал. Действующий командир миссии «Кириатский проект», базирующейся в Ан-Монале. С кем я разговариваю?

Последовала долгая пауза. В тишине она слышала, как завывает ветер в щелях и закутках массивной структуры над головой.

– Я Стратег Тараланангарст, предводитель Семи Призванных из Пустоты. Прошу извинить меня за невежливость. Здесь уже давно не было посетителей.

– Все… э-э… нормально. – Она кивнула: подозрения подтвердились. – Я так понимаю, нам разрешено войти?

– Ну разумеется. – Померещилось ли ей изумление в голосе Стратега, или оно и впрямь там было? – Видовой замок открыт, ты – одна из Народа. А эти, прочие – твои союзники, насколько бы разнообразными ни были причины их преданности. Я только что распахнул порталы в трех точках вокруг входной башни. Некоторые из твоих людей уже поднимаются по ступенькам.

Она бросила встревоженный взгляд на Эгара, вспомнив, что он слышал лишь половину разговора, да и та была для него тарабарщиной. Он выжидающе посмотрел на нее.

– Объясню позже, – сказала Арчет. – Нам лучше войти.

Руководствуясь внешним обликом города и своими мрачными воспоминаниями об Ан-Наранаше, Арчет ожидала, что внутри все обветшало и сгнило.

Но пространство внутри центральной опорной колонны Ан-Кирилнара оказалось аккуратным и безупречно чистым. Когда они вошли, загорелось освещение, от которого заблестели полированные поверхности из темного сплава дюжины различных цветов, перетекающих друг в друга. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, где именно искусные ремесленники спрятали лампы, но даже тогда взгляд продолжал тянуться туда, куда падал их свет: к стенам и полу с узором из пятиугольников, к первому пролету и нижней стороне ступенек огромной винтовой лестницы, огибающей колонну, и к решетке-гармошке из густого переплетения золота и стали, закрывающей вход в массивную клетку в центре.

Мужчины стояли и смотрели, разинув рты. Драконья Погибель, который пару раз бывал внутри Ан-Монала, явно старался не показывать, что поражен. Арчет подошла к клетке и повернула устройство, которое ее открывало. Послышалась череда мягких щелчков, похожая на звуки, которые издает сотня бойких портновских ножниц за работой, и «гармошка» сложилась, отъехав в сторону.

Спутники Арчет изумленно уставились на открывшийся проем.

– Это лифт, – объяснила она. – Он отвезет нас на самый верх.

– Да, один момент, – судя по тому, как все они начали испуганно озираться, глядя наверх и по сторонам, Тараланангарст перестал разговаривать с ней одной. – Прежде чем мы продолжим, нужно решить один-два вопроса. Прежде всего, позвольте мне официально приветствовать вас на Надзорной Платформе Ан-Кирилнар. Я – Стратег Тараланангарст, и это моя вотчина. Пожалуйста, простите несколько архаичное использование ваших разнообразных родных языков, оно улучшится по мере того, как я буду с вами беседовать. До той поры позвольте сообщить некоторые основные правила.

С трех сторон с быстрым тройным лязгом захлопнулись двери, через которые они вошли. Нечто похожее на сверкающего паука прыгнуло из ниоткуда на плечи одного из мужчин – она поняла, кто это был, и почувствовала, как душа уходит в пятки, – и повалило на пол. Жертва задергалась, заорала, а потом блеснула алая кровь, и несчастный обмяк. Арчет отчетливо слышала его сбившееся дыхание.

– Этот человек, – прежним добродушным тоном продолжил Стратег, – осмелился прикоснуться к госпоже кир-Арчет Индаманинармал, когда она была не в силах отвергнуть подобные знаки внимания.

Она зачарованно глядела на штуковину, которая пригвоздила Согрена к полу. Это была машина, похожая на обуглившиеся останки краба, которые разведчики приволокли с южной стороны залива, – но рабочая, бдительная и грозная. В искусственном свете она блестела и мерцала, прильнув к голове и плечам Согрена, словно он вдруг нацепил на себя загадочного вида шлем и наплечники. Или, подумала Арчет, чувствуя тошноту, словно на него надели искусно сработанный инструмент для пыток из имперских подземелий. Согрен попытался подняться, сбросить эту штуку с себя, но рядом с головой твари высунулся узкий отросток в виде клинка – аккуратно просверлив правую ладонь капера, он выпустил множество захватов, вывернул ему руку локтем наружу и пригвоздил к полу, как в борцовском поединке.

Еще один капер бросился помочь товарищу, но стоило ему двинуться с места, как от стен донеслось шуршание.

– На твоем месте я бы этого не делал, – посоветовал Стратег.

Мужчина замер на месте.

– Само собой разумеется, – продолжил Тараланангарст в ужасающей тишине, – такое надругательство над телом дщери Народа также является нарушением условий союза между кириатами и теми благородными людьми, которые желают сбросить ярмо двендского гнета. Поэтому оно карается смертью. Согрен Жилорукий, тебе есть что сказать?

Придатки, похожие на длинные вытянутые челюсти, сжали голову Согрена с двух сторон, приподняв ее над полом. Он рычал и метался, яростно вопил что-то нечленораздельное.

– Значит, ничего существенного, – решил Стратег, и «челюсти» резко дернулись вверх и вправо. Глаза Согрена выпучились от внезапной боли, он издал отчаянный сдавленный звук, словно гигантская испуганная курица, а потом все услышали, как хрустнула его шея. Искаженные черты лица мгновенно расслабились, но тихий хруст продолжился: металлический краб продолжал поворачивать голову мертвеца, пока она не оказалась аккуратно сидящей на плечах задом наперед.

Арчет услышала сдавленные ругательства невольных зрителей – как наомские, так и тетаннские.

Палач соскочил с шеи Согрена, ткнул раз-другой в свежий труп, словно убеждаясь, что дело сделано. Потом существо убежало на паучьих лапах в тень под первым поворотом лестницы, отыскало в стене небольшое отверстие, которого Арчет раньше не замечала, и исчезло.