Кристель Дабо - Граница миров

Когда она перегнулась через перила, ограждавшие пространство атриума, то увидела внизу пустоту. Настоящую пустоту. Та унесла вход в Мемориал, высокие застекленные двери, целую стену, площадку с мимозой, обезглавленную статую солдата, вообще всё, вплоть до стоянки трамаэро. Межсемейные дирижабли разлетались во все стороны по воле ветра: их швартовы были оборваны. Теперь Офелия лучше понимала причину паники среди мемориалистов. Инверсии обретали масштаб катаклизмов, и вся ее семья оказалась в западне на маленьком кусочке ковчега, тающем как сахар. Скоро здесь не останется достаточно земли, чтобы выдержать вес башни. Сквозь образовавшуюся брешь и разрыв меж двумя волнами облаков Вавилон вдали выглядел еще более разъединенным, чем когда бы то ни было, изглоданный невидимой язвой, поражающей его квартал за кварталом.

Офелия подумала о Секундине, которая ждала освобождения брата где-то там, в подземелье, одна среди толпы роботов-отголосков. Безусловно, у нее была причина втолкнуть Торна в ту клетку. Но какая именно?

Офелия еще сильнее перегнулась через перила. Она обнаружила Духов Семей внизу, в центре атриума. Впервые за много веков собравшись вместе там, где прошло их детство, они образовали почти идеальный круг.

Если Офелия не ошиблась в своих выкладках, особа, которую она искала, была где-то там, куда сейчас устремлены ее очки, среди собравшихся.

С этажа, на котором находилась Офелия, ей было трудно различить лица, но она узнала Артемиду по длинной огненно-рыжей косе, Фарука по серебряной белизне волос и Поллукса по искрам, летящим у него из глаз и заметным даже на расстоянии. Хотя никогда раньше ей не приходилось встречаться с другими Духами Семей, она изучала их портреты и сумела распознать одного за другим. Рэ, Гайя, Морфей, Олимп, Люцифер, Венера, Мидас, Белизама, Джинн, Фама, Зевс, Виракоча, Йин, Гор, Персефона, Уран…

На сигнал сбора не ответили только Елена, исчезнувшая навсегда, и Янус.

Офелию охватила тревога. Неужели она в конечном счете ошиблась?

– Они ждут.

Ренар только что облокотился на перила рядом с Офелией и проследил за ее взглядом вниз, в атриум. Тетушка Розелина ничего не преувеличила: он действительно тоже переменился, но если Беренильда и Виктория выглядели куда более истощенными, то он, напротив, совсем заматерел. Его тело словно поглотило их субстанцию, и не только ее, став мускулистым как никогда, так что даже костюм на нем чуть не лопался. На плече у него висел огромный охотничий карабин – модель, предназначенная для крупной дичи, – что повлекло бы немедленный его арест, если бы не царящая повсюду неразбериха. Впервые Офелия видела его при оружии. Ренар был скорее из тех, кто пустит в ход слова или, на самый крайний случай, кулаки. Но ее поразили главным образом его глаза, глубоко запавшие под нахмуренными бровями и горящие таким огнем, что он пожирал их зелень, как лесной пожар.

– Так и сидят с самого нашего приезда на Вавилон. Играют в гляделки, и конца этому не видно. Можно было б подумать, что они собрались из-за смерти Леди Елены, но я-то знаю, что они ждут, пока кое-кто не присоединится к их милой компании. Главная шишка.

Ренар процедил последние слова, будто у него внезапно прихватило зубы.

– И я тоже жду его, – добавил он, вглядываясь со своего наблюдательного поста в каждый закоулок Мемориала. – Уж поверьте, жду не дождусь. Скоро он окажется среди нас, а может, уже здесь.

– Вы с ним встречались, – констатировала Офелия.

Огонь в глазах Ренара запылал еще жарче.

– В Небограде, на тротуаре. Я стоял на посту, пока господин Арчибальд наносил визит госпоже Беренильде. Мы только что нашли Аркантерру, и милорд хотел уговорить леди поехать туда с нами, чтобы помочь убедить дона Януса. Гаэль… она осталась там. И до сих пор там. С ним . Он присвоил мое место, мою физиономию, моего кота, а я даже не могу к ним присоединиться.

В его голосе акцент Севера рокотал от сдерживаемого гнева.

– А вы? – спросила Офелия. – Он вас не…

– Не ранил? Нет, всё было куда хуже. Он принял облик кайфодела. Ну и вырубил меня на раз, заснул я. Вы бы знали, как он на меня глянул прямо перед тем. Будто… будто я вообще пустое место, будто я для него такая фитюлька, что ему и в голову не пришло от меня избавиться. Я для него не существовал, понимаете? Нету меня, и всё тут. Я почти всю жизнь прислуживал разным дворянчикам, но никогда еще не чувствовал, что меня вообще ни в грош не ставят. А ведь в каких только застенках я не побывал. Ничего, вот вылезет он из своей норы, я ему покажу, кто я есть на самом деле.

Ренар сжал огромные ручищи, стараясь успокоиться, потом вдруг вгляделся в руки Офелии. Волна гнева, вздымающаяся нахмуренными бровями, медленно отступила, и он без всяких комментариев, но с грубоватой нежностью поправил на ней застежку тоги, которая грозила упасть к ее сандалиям.

– А ты, малыш, что собираешься делать?

– Восстановить истину, – ответила Офелия без колебаний. – В надежде, что эта истина восстановит всё остальное.

Из атриума до них донесся тоненький, но вполне различимый голос Элизабет. В кругу Духов Семей ее силуэт казался еще более тщедушным по сравнению с их внушительной статью. Никто из них не обратил внимания ни на нее, ни на ее знак Светлейшей Леди. Она настойчиво, но безрезультатно указывала им на бездну, образовавшуюся на месте стены со входом. «Моя подруга осталась там… Она в опасности…» Офелия прикусила губу. Моя подруга . Элизабет думала, что Офелия всё еще в Центре девиаций, с Торном и Лазарусом, во власти Генеалогистов. Она ее не бросила. Она беспокоится о ней. Искренне.

Офелия повернула голову в поисках ближайшего трансцендиума, чтобы спуститься вниз, но вдруг застыла.

Между книжными полками во весь свой рост возвышался Торн. Он ударился лбом об один из висящих светильников, чей медный абажур теперь раскачивался, как маятник, бросая беспорядочный свет на окружающие витрины.

Он был здесь. Ему тоже удалось выбраться с Изнанки.

Она была не способна заговорить с ним. Вместо горла, носа и глаз у нее образовалась одна сплошная мокрая вата; Офелия словно растворилась. Остальное, всё, что в эту секунду не было Торном, здесь и сейчас, воспринималось ею как сквозь туман. Она снова видела его внутри клетки, исчезающим из ее жизни в облаке разлетавшихся частиц. Тогда она подумала, что распадется вместе с ним.

Он вернул ее к действительности единственным вопросом:

– Ты нашла его?

Торн заковылял к ней, всем весом опираясь на книжные шкафы с риском опрокинуть их. Нога, лишенная поддерживающего аппарата, казалась раздробленной, словно под брючиной открылись все переломы. Он протянул руку, обнажив худое запястье, которое не мог прикрыть слишком короткий для его роста рукав.