Рэна Фишер - Пробуждение [litres]

Ричард откидывается на машину со скрещенными руками и нервно смотрит на меня.

Когда я останавливаюсь перед ним, расправляю плечи и вытираю пот со лба.

– Я только что испытала парк как замену для спортивной площадки. Думаю, он вполне пригоден.

Этой ночью все по-другому.

Достаточно туманно, и дым из окружающих труб низко висит над газоном. Сегодня небо ясное, ни одно облачко не заслоняет обзор. Мой желудок полон сидра, а губы Эйдана на вкус напоминают «Гиннесс», когда он приближается и целует меня.

Фай и Лиц лежат рядом на одеяле для пикника в саду отца. Мы держимся за руки и смотрим на звездное небо. Холод медленно подбирается, оставляя мурашки по всему телу, но внутри я свечусь. Фай хихикает, смотря на Эйдана.

– Убирайся отсюда, Казанова, – ворчит Лиц, – сегодня ночь только для девчонок! Ты можешь увидеться с Эммой завтра.

С террасы раздается смех, и Джейми с Дэвидом подходят к нам.

Некоторое время мы дурачимся, пока Лиц не наклоняется ко мне.

– Не то чтобы я разбиралась в ваших дарах, но скажи-ка мне, если ты передала ложные воспоминания от Фаррана в канун Нового года Эйдану, погрузившись в него, разве невозможно сделать и наоборот? Пусть он, по крайней мере, вернет тебе ту часть воспоминаний, которую забрал Фион.

– Нет, – я качаю головой, – сам Фарран понятия не имел, как это сработало, и…

– Конечно, может получиться! – восклицает Фай и вскакивает с одеяла, словно ее ужалило насекомое. – Я только недавно видела репортаж, в котором утверждалось, что все, что мы переживаем, сохраняется навсегда. Но наш мозг иногда блокирует некоторую информацию.

– У меня такое во время экзаменов, – насмешливо кричит Джейми, но Фай уже продолжает дальше, – Эмц, если тебе удастся, погрузившись в Эйдана, откопать потерянные чувства той ночи, то они, возможно, покажут тебе путь к истинным воспоминаниям. Сам Фарран уже понял, что между вами существует особая связь.

Я медленно сажусь, чувствуя головокружение от сидра, но еще больше от слов, сказанных моими друзьями.

Черт побери, Эйдану и мне следовало догадаться об этом раньше. Впрочем, перспектива пережить заново те события не особо приятна.

– Сначала давайте обсудим с Якобом, – колеблется Эйдан.

– Чепуха! – Я беру его за руку и притягиваю к себе. – Если у меня когда-нибудь и хватит смелости пройти через все это снова, то только сейчас. Вместе со мной друзья, о которых можно только мечтать. А папа тут же раскритикует все, что представляет малейшую опасность или угрозу.

– Ты уверен? – Эйдан серьезно кивает и берет мое лицо в свои ладони.

– Нет. Но игра стоит свеч.

И тогда я глубоко вздыхаю и погружаюсь в его чувства. Последнее, что удается заметить, – это то, как Фай и Лиц берут меня за руки и крепко сжимают.

– Ты самая неромантичная подруга, которая существует в этом мире! – ругается Эйдан, когда за нами захлопывается дверь индийского ресторана, отсекая запах ароматических палочек, карри и пачули, выпускает нас из ярко окрашенного восточного мира в мрачную повседневность Корка. – Как это, ничего не дарить?

Перед нами, на стоянке, папа, Филлис, Деннис и Патрик Намара прощаются друг с другом. Мы не планировали встречаться с ними здесь. Но выбор хорошей индийской кухни не особенно велик в Корке, а ресторан «Раджа» прямо по пути домой из Бларни.

В пятницу, за два дня до моего дня рождения, два урока по математике и семинар по экономике и бухгалтерскому учету с Сарой Паркер отменили во второй половине дня. Мы еще не обедали, и папа, который замещает директора Ричарда, отбывшего по делам в Дублин, внезапно пригласил нас на обед. Быстрый перекус превратился в счастливую встречу и меню из четырех блюд с десертом и вином из-за неожиданного прибытия других соколов.

– Но ты уже подарил мне столько дорогих вещей, – отвечаю я, останавливаюсь и убираю прядь волос со лба Эйдана, – свою любовь, – он кривляется, – и мои воспоминания.

– Это все твоя заслуга.

Я качаю головой и воспроизвожу в мыслях прохладную ноябрьскую ночь в саду, когда мы впервые осознали, насколько сильна связь наших даров. Позже он признался, что боится не только меня, но и повторной потери памяти из-за моих эмоциональных погружений. Однако все произошло иначе, чем в канун Нового года. В то время я отчаянно искала в нем потерянные фрагменты, которые могли бы доказать возмутительные вещи и пролить свет на убийство Джареда.

На этот раз я с предубеждением отнеслась к его чувствам и ждала, что они мне расскажут. Эйдан пытался вспоминать события ночи как кино с того момента, как он вошел в кабинет Фаррана. Я повторила за ним, и вдруг произошло нечто странное. Ощущения, с которыми я воспринимала события, начали меняться. Здесь были замешаны манипуляции Фаррана. Но чувства Эйдана, которые передались мне, его отчаяние, страх, гнев и ненависть были настолько интенсивными, что снова и снова набрасывались на мои ложные воспоминания, и вдруг давление усилилось, чувства бушевали и бились друг с другом, пока фальшивая память не была разрушена.

Тело внутри горело. Конечности словно разрывало на части. Фай и Лиц рассказали мне, что я очнулась и начала кричать, поэтому отец побежал в сад. Джейми, Дэвиду и Ричарду не удалось помешать ему вмешаться.

Я цеплялась за Эйдана на фоне рушащихся осколков лжи, а затем гул угас.

Тишина казалась странной, как этот причудливый промежуточный мир, перед тем, как человек просыпается от кошмара. Тогда я поняла, что пора открыть глаза, чтобы все закончилось. И пришла в себя.

И вдруг меня настигло осознание всего произошедшего. Отодвинув воспоминания о Фарране в сторону, я словно стерла память о сне и вернулась к реальности.

Однако никто из нас не ожидал, что все пропавшие события вернутся в мой разум. Не об Эйдане, а об убийстве Джареда Каллаханом.

Бумажка.

Что-то легкое касается щеки и застревает в волосах. Смущенная, я нащупываю это, поворачиваюсь и узнаю маленького веснушчатого мальчика в ресторане «Раджа» . Его родители и младшая сестра сидели очень близко к нам и, очевидно, старались утихомирить его. Один из бумажных самолетиков, сделанный из листа с меню, теперь у меня в волосах.

– Подожди! – кричит Эйдан, когда видит, что каштановые волосы мелькают между машинами.

– Не уйдешь!

Хихикая, я вытаскиваю бумажный комочек из прядей и наблюдаю за гонками Эйдана. Мать мальчика улыбается, пока отец пристегивает свою дочь к детскому креслу на заднем сиденье машины.

– Попался! – кричит Эйдан. Он насильно тащит извивающегося пацана в объятия ко мне и медленно опускает его на землю. – Принцесса, определите наказание для вашего обидчика. Я бы сказал, что тебе следует поцеловать ее.