Рэна Фишер - Пробуждение [litres]

Доставщик несет в ресторан коробку с бутылками «Гиннесса», и у меня появляется идея. Но в момент, когда я направляю телекинез на него, чувствую силу, с которой я познакомилась за бесчисленное количество тренировок, в следующий момент человек спотыкается, коробка наклоняется вперед, и несколько бутылок пива выпадают и разбиваются прямо перед Джоном. Пиво обрызгивает его туфли и штаны. Он гримасничает с отвращением.

Курьер бормочет поспешные извинения и спешит на кухню. Джон таращится на меня, и я пожимаю плечами. Туалетная кабинка передо мной освобождается. Надавив на дверную ручку, я приоткрываю дверь. Краем глаза замечаю, что Джон исчезает в мужской комнате. Вероятно, чтобы почистить обувь.

Я отпускаю ручку, оборачиваюсь и бегу к выходу. Осколки хрустят под обувью, а пиво капает на джинсы. Двигатель грузовика заводится. Я открываю дверь на пассажирское сиденье и забираюсь внутрь.

Человек за рулем одет в грязную синюю рабочую одежду, на голове бейсболка, лицо закрыто длинной бородой. Но мне нужно ослепнуть, чтобы не узнать в нем Фиона. Он не поворачивается ко мне, а фокусируется на дороге и ускоряется.

«Пожалуйста, доверься мне, Эмма».

Позади доносится шорох. Затем я слышу голос, от которого волосы на шее мгновенно поднимаются дыбом:

– Не двигайся, Макэнгус!

Все застывает внутри, когда отец Эйдана приставляет что-то холодное к моему затылку.

В воскресенье утром улицы Корка все еще пусты.

Иногда встречаются спортсмены, бегущие вдоль берега реки Лее, или собачники на прогулке с четвероногими друзьями, несмотря на проливной дождь. Но на Ганновер-стрит, на которую сворачивает Фарран, нет ни одной человеческой души.

К моему удивлению, Фион останавливает машину перед многоэтажным зданием из красного кирпича. С лицевой стороны я узнаю комплекс домов, которые расположены на Вашингтон-стрит. Видимо, есть потайной вход со стороны другой улицы. Когда я решила сменить фамилию на Макэнгус, мы с отцом приходили сюда в последний раз.

– Если попытаешься сбежать… – начинает Каллахан, но Фарран резко его прерывает:

– Она не настолько глупа.

Нет. Я слишком глупа, учитывая что пришла на эту встречу из чистого любопытства. Когда отец Эйдана выпрыгивает из фургона, серо-голубые глаза Фаррана умоляюще пронзают меня.

– Не забывай, Эмма, ты обещала закончить то, что я начал, – шепчет Фион.

Прежде чем я успеваю поинтересоваться, что он имеет в виду, боковая дверь открывается, и Каллахан снова направляет на меня пистолет.

Я вылезаю в оцепенении. Фион шагает впереди и нажимает на звонок. Раздается тяжелый скрип, когда открывается тяжелая деревянная дверь, и мы входим в офисное здание, которое по воскресеньям, видимо, пустует.

Звук шагов разлетается в пространстве, как эхо моего учащенного сердцебиения.

Вскоре после этого я оказываюсь в высоком старомодном кресле в кабинете у пятидесятилетнего нотариуса, с сединой на висках, который представился Джонатаном Пайком. Он выглядит таким же древним, как и его антикварная мебель. Само воплощение сноба, и в своем аккуратном костюме он создает особый контраст с моими спутниками, которые одеты в униформы, как курьеры или рабочие. Запах средства для чистки ковров и полировки мебели смешивается с тонкими нотками бергамота.

– Хотите чашку ароматного чая, мисс Макэнгус? – спрашивает нотариус, сознательно игнорируя пистолет в руке Каллахана.

Во мне возникает желание разразиться истерическим смехом.

– Оставь любезности, Джонатан, и приступай к делу! – нетерпеливо убеждает его Каллахан.

Он сидит справа от меня, его спина прямая, будто ему не терпится, и он собирается вот-вот вскочить и уйти. Слева – Фарран скрестил ноги и откинулся назад, расслабившись, словно присутствует на обычной деловой встрече.

– А я бы не отказался от чая, – говорит, сверкнув глазами в сторону Каллахана.

Пайк подходит к антикварному серванту с настольными часами медного цвета под стеклянным колокольчиком и наливает Фаррану из термоса чай в кобальтово-синюю чашку. Фарфор дребезжит на блюдце, руки старика дрожат, когда он подступает к столу и ставит чай перед Фарраном.

Пока мой бывший наставник суетится и отпивает глоток, Пайк садится напротив нас за стол, кладет руки на тарелку и покашливает.

– Мисс Макэнгус, моя работа на сегодня – сообщить вам, что господин Каллахан передаст все свои акции из различных компаний господина Фаррана обратно ему, – он указывает на пачку бумаги перед собой, затем его палец блуждает по строкам, – кроме того, все доверительные отношения между господином Фарраном и господином Каллаханом будут расторгнуты.

Aх. Интересно, какое отношение эта сделка имеет ко мне? С негодованием я поворачиваюсь к Фаррану. Даже в необычном костюме он источает внушительное превосходство. Кепка теперь висит на спинке его стула. Светлые волосы пышнее и длиннее обычного. Я ловлю себя на том, что наблюдаю за его движениями, но обычно это происходит, когда Фион использует свои чары, хотя в данный момент он кажется совершенно расслабленным.

В отличие от меня.

– Просто примите к сведению, – нотариус продолжает деловым тоном, – кроме того, господин Фарран попросил меня изменить завещание. В случае его кончины будет создан благотворительный фонд, который унаследует все его активы. Цель фонда – поощрение образования и воспитания лиц с необычными… гмм… способностями, а также проведение научных исследований. Ответственным за соблюдение условий и управление бизнесом является совет директоров. До сих пор в него были включены ваш отец, мистер Макэнгус, и господин Каллахан. Теперь же вы, мисс Макэнгус, или ваши дети получат право вступить в совет директоров, – он делает короткую паузу, – есть ли вопросы?

Я просто таращусь на него в полном шоке.

Фарран встает, наклоняется над стулом и хватает меня за плечи, заставляя ответить взаимностью на его взгляд. Давно уже я не наблюдала размытую ауру вокруг его силуэта так отчетливо, а теперь еще и обнаруживаю легкое движение его волос, словно ветер пронизывает их насквозь, хотя в кабинете Пайка ни одно из окон не открыто.

– Эмма, подпиши то, что тебе показывает мистер Пайк. Все! – говорит он твердым голосом и мысленно добавляет: «Пожалуйста, однажды ты поклялась в верности мне. Только с твоей помощью я не позволю Каллахану использовать акции».

Не понимаю, почему Каллахан соглашается вернуть акции Фаррана и расторгнуть договоры между ними, если мне предоставят полномочия наследницы. Но я чувствую тягу, которая исходит от слов Фаррана, невидимую силу, побуждающую делать все, что он прикажет. Но во мне все еще достаточно собственной воли, чтобы противостоять этому. Пот вспыхивает на коже, и я твердо вонзаю пальцы в подлокотники кресла, когда мысленно отвечаю ему: « Несмотря на клятву, вы собираетесь снова превратить меня в бесполезную марионетку? Я добровольно поехала в Бларни, подвергла опасности свою жизнь, чтобы встретиться с вами, и теперь у меня даже нет шанса на свой выбор? Вы никогда не научитесь доверять тем, кто важен вам!»