Кирилл Корзун - Клинок чести [= Зов чести] [litres]

Удивление Такихиро невозможно было передать словами. Малолетняя девчонка, обычная школьница, сумела кратко и ёмко, в одном коротком предложении передать сущность противостоящего ему противника, чётко выделив самое опасное его качество. То, что было очевидно для специалиста уровня Такихиро, для понимания Риассу должно было остаться закрытой книгой, однако…

Шедший первым Кацуёри вдруг споткнулся и кубарем покатился по каменной площадке перед гаражом поместья. Безопасники ещё ошалело моргали глазами, когда голова одного из них безвольно мотнулась от невидимого удара и обзавелась неаккуратным сквозным отверстием с рваными краями на переносице…

– Отстегивайтесь и на пол! Живо! – гаркнул Такихиро, прыжком из салона перепрыгивая на водительское место и нащупывая ключ зажигания. – Быстрее, девочки, быстрее!

Единственный оставшийся на ногах клановец затрясся как припадочный – серия попаданий в его тело, укрытое «доспехом духа», хоть и не преодолела выставленную защиту, но щедро одарила его кинетическими импульсами нашедших свою цель пуль. Восприятие самурая искусственно ускорилось и он успел подумать, что парню как минимум обеспечены пара переломов. Двигатель микроавтобуса поддался на поворот ключа с первой попытки и утробно заурчал, набирая обороты.

– Дверь!

Громогласный возглас Кацуёри, молотящего в стекло передней пассажирской двери, подстегнул самурая, понимавшего необходимость охранника – без него служба безопасности могла не открыть ворота. Если бы Такихиро оставил его в тот момент, то Сува непременно успел бы доложить на пропускной пункт, а то и бросился бы в погоню. Необходимо было действовать не только быстро, но и разумно. Да и нападение неизвестных смешало все карты.

Глухо грохнула захлопнутая дверь. От усевшегося на правое сиденье Кацуёри ощутимо пахнуло кровью.

– Едем! – крикнул он, нашаривая рацию, и сдавленно прорычал приказ: – Открыть задний проезд. Сейчас же!

Отливающий морской зеленью «Щит Воды» соткался из воздуха за доли секунды, прикрывая пассажирскую часть автомобиля от обстрела невидимых снайперов врага. Самурай уважительно отметил, что охранник не прекращал мониторить ситуацию и, в принципе, держал всё под контролем. Под прикрытием «Щита» Мацуяма развернул машину и, утопив педаль газа, направил её в сторону служебного выезда с территории поместья.

Промчались-промелькнули парковые деревья, припорошенные снегом и смазанные движением силуэты бегущих к постам солдат в багровой военной форме. Такихиро намеренно тяжело и нервно дышал и часто вертел головой по сторонам, имитируя панику, пытаясь не выбиться из образа, но задача становилась всё сложнее – рефлексы брали своё.

Время притворства подходило к концу. Нападение неизвестных повышало риск операции, и самурай беспокоился вовсе не о себе.

Промчавшись сквозь спешно распахнутые ворота, микроавтобус, набирая всё большую и большую скорость, вырвался на аккуратную и ухоженную дорогу, начинающуюся в предместьях Токио и ведущую к респектабельным и деловым районам префектуры. Узкая полоса асфальта чёрной лентой змеилась между невысокими холмами, поросшими заиндевевшими силуэтами деревьев, растопыривших частично лишившиеся листвы ветви в разные стороны. Мощные фонари частично противостояли натиску навалившихся сумерек, потянувшись в сгущающейся на глазах тьме цепочкой мерцающих словно звёзды путеводных маяков.

– Тормози!!! – резко заорал Кацуёри и схватился за руль, выворачивая его влево и пытаясь направить автомобиль в скопление кустарников. – Засада!!!

Такихиро тоже успел заметить переброшенную поперек дороги преграду – полицейские шипы опасно блеснули в свете фар, но произошло это слишком поздно – набранная микроавтобусом скорость оказалась слишком велика.

Визг тормозов и стирающихся об асфальт шин разворачивающейся машины сменился грохотом и скрежетом сминаемого металла обшивки. Машина слетела с дороги и закувыркалась, как выброшенная ребёнком надоедливая игрушка. И кувыркалась она до тех пор, пока не врезалась в толстый и мощный ствол ближайшего дерева.

Подобная встряска не прошла даром ни для одного из пассажиров и, когда дезориентированного Такихиро за шиворот выволокли с водительского места, он не сумел сразу оказать должного сопротивления. В отличие от Сувы Кацуёри…

Всего шестеро – угловатые и чуточку громоздкие пехотные доспехи лёгкого класса были выкрашены в тёмно-серые тона и не имели опознавательных знаков, а на шлемах яркими синими огоньками мерцали узкие горизонтальные щели. Кацуёри, бесцеремонно выдернутый из автомобиля, успел заметить, как один из этих бойцов бережно и заботливо взял на руки Риассу. Клановца рывком подняли на ноги и оттащили в сторону от машины, не забыв, впрочем, «вознаградить» пойманного беглеца парочкой ударов по рёбрам.

Отдавать своих подопечных личный телохранитель главы клана Такэда не собирался. Никому и никогда. В этом и состояла его профессия. Он не дрогнул бы, даже лицом к лицу встретившись со Смертью, вздумай она забрать одного из тех, кого он должен был защищать…

– Хенде хох! – приказ одного из бойцов лязгнул металлом, а в затылок Кацуёри упёрся холодный ствол автомата. – Шнель!

Охранник нарочито медленно поднял руки вверх и незаметно стрельнул глазами по сторонам. Время настало…

Снег – это замёрзшая вода. Снег тонким, просвечивающим покрывалом устилал всё вокруг. Он хрустел под ногами бойцов в МПД, превращаясь в грязную и подтаявшую кашицу. Он был послушен воле телохранителя, пусть и не так, как это было бы, окажись поблизости хоть один водоём.

Снег – это вода…

Крохотная лужица позади телохранителя едва слышно хлюпнула и текуче переместилась, затекая под выставленную вперёд ногу бойца, держащего телохранителя на прицеле. Словно разросшаяся в миллионы раз амёба, лужица выбросила с десяток ложноножек и обхватила ими ступню – тонкие струйки подтаявшей воды просочились сквозь крохотные щели, проникая под композитную броню защиты, и разом вонзились в плоть, закручиваясь подобно сверлу и с лёгкостью преодолевая защиту комбинезона…

Такихиро отчаянно пытался встать, но усиленные экзоскелетом удары ногой раз за разом швыряли его обратно лицом в грязь – противник бил умело и жёстко, бил в голову, сбивая концентрацию и методично лишая самурая «доспеха духа».

– Ауфштейн, швайне! Ауфштейн! – приговаривал он, смеясь над безуспешными попытками Такихиро. – Ауфштейн! Шнель, швайне, шнель!

Изгвазданное и мокрое кимоно неприятно липло к телу. «Доспех» периодически всё же спадал, буквально на доли секунды, но этого с лихвой хватало, чтобы измараться и промокнуть. А липкая одежда сопротивлялась попыткам незаметно извлечь сокрытый под ней кинжал.