Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Явно довольный такой реакцией, Христомило улыбнулся тонкими губами, остановился возле стула Кроваса, и его скрытая капюшоном голова склонилась в легком поклоне.

Кровас, указывая на Мышатника и Фафхрда, резко и нервно спросил:

— Ты знаешь этих двоих?

Христомило утвердительно кивнул.

— Только что они наблюдали за мной одурманенным глазом — сказал он — пока я занимался этим делом, о котором говорил вам, мне бы следовало вспугнуть их, но подобное действие помешало бы моей речи, разбив связь произносимых мною слов с ответом. Один из них — северянин, черты другого говорят о южном происхождении — Товиилис или что-нибудь неподалеку от него. Оба моложе, чем выглядят сейчас. Свободные художники, так бы я их назвал, из числа тех, кого братство нанимает в особых случаях, когда ему нужна особо большая охрана или эскорт. Маскировка их, конечно, весьма неуклюжа.

Фафхрд зевнул, а Мышатник печально покачал головой — таким образом они давали понять, что попытка угадать выглядит весьма жалкой. Мышатник даже бросил быстрый, как молния, взгляд на Кроваса, как бы желая этим сказать, что таинственный лейтенант мог оказаться и его собственным колдуном — Это все, что я могу сказать вам, не заглядывая в их умы — заключил Христомило — Приготовить ли свет и зеркала?

— Пока нет — Кровас посмотрел в лицо Мышатника и сказал: — А теперь говори правду или я буду добывать ее у тебя с помощью магии, а это равноценно смерти. За каким из моих лейтенантов Дневной Мастер приставил вас шпионить? Насколько я понимаю, все ваши разговоры об этом — вранье?

— О, нет! — возразил Мышатник — Мы сообщили обо всех своих действиях Дневному Мастеру, он одобрил их и велел нам шпионить так хорошо, как мы только можем, отмечать каждое движение и каждый шорох и никому ничего не говорить.

— И он не сказал мне об этом ни слова! — рявкнул Кровас — Если это правда, Баннат поплатится за это головой! Но вы врете, не так ли? — Мышатник обиженно посмотрел на Кроваса, а в это время в комнату прошествовал человек. Он двигался неслышно и с большим достоинством, опираясь на золотую палку.

Но Кровас сразу увидел его.

— Ночной Хозяин! — крикнул он. Хромой человек остановился, повернулся и величественно направился к столу. Кровас указал сначала на Мышатника, потом на Фафхрда — Ты знаешь этих двоих, Флим?

Ночной Хозяин неторопливо оглядел каждого по очереди, потом покачал головой в тюрбане из золотой ткани.

— Никогда не видел их раньше. Кто они такие? Шпионы-бродяги?

— Но Флим и не должен нас знать — пустился в отчаянное объяснение Мышатник, чувствуя, что все рушится — Мы вели дела с одним лишь Баннатом.

Флим спокойно сказал:

— В течение последних десяти дней Баннат оставался в постели — приступ малярии. Так что все это время я выполнял обязанности и Дневного Хозяина и Ночного.

В этот момент в комнату торопливо вошли Слевийяс и Фиссиф. На подбородке высокого вора красовался огромный синяк. Голова быстроглазого толстяка была перевязана. Он бросил на Мышатника и Фафхрда быстрый взгляд и воскликнул:

— Это те двое, что напали на нас, отобрали то, что мы взяли у Дженагао и убили сопровождающих!

Мышатник поднял руку, и зеленая бутылка упала к его ногам на темный мрамор. Воздух наполнился гнилостно сладким запахом.

Но пока бутыль падала, Мышатник успел вырваться из рук охранников и с молниеносной быстротой метнулся к Кровасу, подняв шпагу.

Флим с удивительной быстротой выставил вперед золоченую палку прямо под ноги Мышатника, и тот полетел головой вперед, успев, впрочем, по дороге превратить свой нечаянный кульбит в намеренный.

Тем временем Фафхрд отшвырнул своего стража, который держал его слева, а правому изо всех сил дал под подбородок рукоятью замаскированного Серого Прутика. Вернув себе равновесие, он кинулся к стене, увешанной трофеями.

Слевийяс бросился к стене с воровскими инструментами и с огромным усилием вытащил из колец огромный лом.

Утвердившись на ногах после своего плачевного приземления у кресла Кроваса, Мышатник нашел его пустым, а короля воров полу пригнувшимся за ним с кинжалом с золотой рукояткой в руке. Глаза Кроваса горели холодным яростным огнем. Отпрыгнув в сторону, Мышатник увидел, что охранники Фафхрда валяются на полу. Один был без сознания, другой пытался встать. Большой же северянин, припав спиной к увешанной драгоценностями стене, угрожал всем присутствующим в комнате обернутым в тряпки Серым Прутиком и длинным ножом, который он вытащил из гнезда в стене.

Высвобождая Кошачий Коготь, Мышатник воинственно крикнул:

— Прочь от него, все прочь! Он сошел с ума! Ради вас я покалечу ему здоровую ногу! — и, проскочив между двумя своими охранниками, которые, казалось, все еще не разобрались в происходящем, он темной тенью метнулся к Фафхрду, молясь про себя, чтобы северянин, опьяненный битвой и вином, одурманенный духами, понял его стратегию.

Серый Прутик просвистел над его пригнутой головой. Его новый друг не только догадался, но и подыграл ему.

«Только бы не очень усердно» — подумал Мышатник. Припав к стене, он полоснул кинжалом по путам на правой ноге Фафхрда. Серый Прутик и длинный нож продолжали свои маневры. Выпрямившись, Мышатник бросился в сторону двери в коридор, крикнул через плечо Фафхрду:

— Уходим!

Христомило стоял в стороне, спокойно наблюдая за происходящим.

Трое оставшихся бандитов, наконец, нашли в себе силы броситься за Мышатником. Но быстрые выпады его кинжала не давали им приблизиться, Мышатник снова ринулся вперед, успев парировать обмотанным в тряпки Скальпелем движение золоченой трости Флима, пытавшегося повторить свой прежний прием.

Все это дало Слевийясу время, и, вернувшись от стены с инструментом, он бросился на Мышатника с ломом. Сокрушительный удар уже готов был обрушиться на голову последнего, когда очень длинная, обмотанная тряпками шпага, находившаяся в очень длинной руке, изо всех сил ткнула Слевийяса в грудь, отбросив его назад, так что лом просвистел мимо головы Мышатника, чуть не задев его.

Потом Мышатник оказался в коридоре рядом с Фафхрдом, который по каким-то таинственным причинам все еще хромал. Мышатник указал в сторону лестницы. Фафхрд кивнул, но, прежде чем кинуться к ней, кинулся — все еще скача на одной ноге — к ближайшей стене, сорвал с нее дюжину ярдов тяжелой драпировки и швырнул по коридору в преследователей.

Они добрались до лестницы и кинулись наверх, Мышатник впереди. За спиной слышались несколько приглушенные крики.

— Хватит прыгать, Фафхрд! — раздраженно крикнул Мышатник — У тебя же снова две ноги!

— Да, и вторая все еще омертвелая — пожаловался Фафхрд — Ой! Вот теперь к ней начинает возвращаться жизнь.