Роджер Желязны - Владения Хаоса [litres]

– Именно это папаша и имел в виду, – вспомнил я.

– Что? – удивился Кейн.

– Он намекал, что в среде карт завелся некий соглядатай.

– Не понимаю, как он мог догадаться… Я же научился сохранять абсолютную пассивность! Я раскладывал все, какие есть, карты, затем легонько касался их, всех по очереди, и ждал. Когда появлялась реакция, я мгновенно переключал все свое внимание на говорящих. А вызывая вас по одному, я даже обнаружил, что иногда могу пробиться в ваши головы – если вы сами не пользуетесь в этот момент картами и находитесь в достаточно беззаботном состоянии, а я сам не реагирую, будто меня и нет.

– И все-таки он знал, – повторил я.

– Да, похоже, – согласилась Фиона. – Очень похоже.

Блейз покачал головой.

– А что это ты так интересовался боком Корвина? – спросил подошедший Рэндом. – Откуда бы тебе об этом знать? Разве что…

Кейн кивнул, даже не дослушав вопроса. Внизу, на поле, Бенедикт с Джулианом обращались, видимо, к войскам. Благодарят, что ли, за верную службу?.. Однако молчаливый кивок Кейна заставил меня мгновенно о них забыть.

– Ты? – прохрипел я. – Так это ты чуть меня не зарезал?

– Попей, Корвин, – сказал Рэндом, подавая мне свою фляжку; я буквально к ней присосался. Жажда мучила меня не знаю уж который час, однако я сделал всего несколько глотков, правда, довольно основательных.

– Ну-ка, – потребовал я, – расскажи поподробнее!

– Хорошо, – пожал плечами Кейн. – Кто-кто, а уж ты имеешь право спросить. Когда я прочитал в голове Джулиана, что ты вернул Брэнда в Амбер, то окончательно уверился в своих прежних догадках, что вы с Брэндом действуете на пару. А значит, вас обоих нужно уничтожить. В ту ночь я пробрался в твои покои при помощи Огненного Пути. Я пытался убить тебя, но ты двигался слишком уж шустро и не дал мне повторить попытки – улизнул через карту.

– Черт побери, – возмутился я, – как же ты не понимал, что режешь совсем не того, кого надо? Ты же сам говорил, что читаешь наши мысли.

– Не все так просто, – покачал головой Кейн. – Я могу подслушать разве что самые поверхностные мысли да реакцию на окружающую обстановку. И то не всегда. И ты не забывай, Корвин, что я слышал твое проклятие. Причем проклятие это сбывалось. Я видел, что вокруг нас происходит, и проникался все большей уверенностью: вас нужно убрать – и тебя, и Брэнда, – только тогда остальные смогут вздохнуть спокойно. Я знал, на что способен Брэнд, это ясно следовало из всех его действий перед твоим возвращением. Но добраться до него я не мог по милости Джерарда. А потом его сила стала быстро нарастать. Я сделал одну попытку, но из нее ничего не вышло.

– Когда же? – подозрительно прищурился Рэндом.

– Это – та самая история, в которой обвинили Корвина. Я был в маске, на случай если он, как Корвин, обратится к карте. Не хотел, чтобы все узнали, что я еще не изъят из обращения. К нему я проник точно так же, как и к Корвину, – дошел до центра Огненного Пути и приказал себя перенести. Я пытался его прикончить, оба мы были ранены, целое море крови, но в конечном итоге Брэнд улизнул. Недавно я связался с Джулианом и выступил вместе с ним в этой битве – уж тут-то без Брэнда никак не могло обойтись. Подозревая, что он давно уже не такой, как все мы остальные, я заказал стрелы с серебряными наконечниками. Я хотел убить Брэнда мгновенно и не в ближнем бою, а с расстояния. Я потренировался в стрельбе из лука и пошел его искать. И нашел. И убил. Теперь вот все в один голос твердят, что насчет тебя я ошибался, так что одна стрела останется неиспользованной.

– Премного тебе благодарен.

– Пожалуй, я должен перед тобой извиниться.

– Это было бы просто великолепно.

– Пойми, я не сомневался в своей правоте. Все мои действия были направлены на наше общее благо и…

Обещанного извинения я так и не услышал – в этот самый момент Вселенную раскололо пение трубы, продолжительное и оглушительно громкое, донесшееся словно сразу со всех сторон. Мы замолчали и начали озираться, высматривая источник звука.

– Там! – вскочил Кейн.

Его рука указывала на северо-запад. Грозовой фронт разорвался – в том самом месте, где из-под него выходила Черная Дорога. Призрачный всадник на черном коне, появившийся из прорыва, поднес к губам трубу; вскоре до нас донеслись новые звуки. Через мгновение к первому всаднику присоединились еще две призрачно-бледные фигуры на черных конях; теперь поле недавней битвы оглашали звуки трех труб.

– Что бы это могло быть? – поразился Рэндом.

– Я, пожалуй, знаю, – сказал Блейз.

Фиона кивнула.

– Так что же? – спросил я.

Они не ответили. Всадники опустили трубы и поскакали вперед. За их спинами на Черную Дорогу выезжали все новые и новые призрачные фигуры.

Я затаил дыхание. И не только я – над полем битвы, над высотами повисла вязкая тишина. Никто не шевелился, все головы были повернуты в сторону процессии. Туда смотрели даже воины Хаоса, взятые нами в плен.

За призрачно-бледными трубачами двигались верхом на белых конях знаменосцы; среди массы знамен попадались и незнакомые. Над головой высокого человека (во всяком случае, он был очень похож на человека), возглавлявшего знаменосцев, развевалось полотнище с изображением Единорога – королевский штандарт Амбера. И снова музыканты, на этот раз – целый оркестр, некоторые из них играли на инструментах, никогда мною не виданных.

Далее выступали длинные колонны рогатых человекообразных существ. Каждый двадцатый, или около того, из этих закованных в легкую броню воинов вздымал над головой огромный факел. На нас катился глухой мерный шум, пробивавшийся, просачивавшийся даже сквозь оглушительное пение труб и звуки оркестра – топот тысяч солдатских ног.

Мы сидели, не шевелясь, утратив счет времени, боясь проронить хоть слово, а воины все шли и шли по Черной Дороге, под звуки музыки и надсадные вопли труб, с горящими факелами и развернутыми знаменами. Достигнув обрыва, они не остановились, а двинулись дальше, освещая еле различимый, нависший над бездной мост пламенем факелов, еще ярче сверкавших на фоне запредельной тьмы.

Музыка гремела все громче и громче – по мере того как из-за исчерченного молниями занавеса выползали одна за другой нескончаемые колонны, к ней присоединялись все новые и новые голоса. Музыку эту не могли заглушить неуверенные раскаты грома – так же как ветер, трепавший пламя факелов, не в силах был затушить из них хотя бы один.

Шествие завораживало, гипнотизировало; казалось, я смотрю на него уже многие дни, бесчетные годы, смотрю и пытаюсь узнать мелодию, исполняемую музыкантами, а потом я ее узнал и продолжал смотреть и слушать.

Неожиданно сквозь грозовой фронт прорвался дракон. И еще один, и еще. Зеленый, и золотой, и черный, как вороненая сталь, крылатые гиганты неслись, оседлав ветер, а когда какой-нибудь из них поворачивал голову назад, из его пасти вырывался длинный язык пламени, и пламя это не исчезало сразу, а тянулось, как яркий светящийся след. Подсвеченные сзади вспышками сотен молний, были они ужасны, великолепны и непостижимо огромны. Внизу, прямо под ними, появилось небольшое стадо белых коров; коровы закидывали головы и громко мычали, они взбрыкивали и рыли землю копытами, а вокруг них и среди них скакали всадники и щелкали длинными черными кнутами.