Роджер Желязны - Рука Оберона [litres]

Не было на месте и компостной кучи.

Я бросился туда, где она раньше лежала. Там был только неправильной формы участок голой земли примерно той же формы, что и сама куча.

Но я давно уже обнаружил, еще только настраиваясь на Камень, что могу заставить себя почувствовать его присутствие. На мгновение я закрыл глаза и попытался это сделать.

И ничего не почувствовал.

Я снова стал искать, на этот раз особенно тщательно, но нигде не заметил его волшебного, сказочного блеска. Не понимаю, на что я рассчитывал: ведь я действительно не чувствовал присутствия Судного Камня где-либо поблизости.

Окна в освещенной комнате были не занавешены. Осматривая домик снова, я заметил, что ни на одном из окон нет ни занавесок, ни жалюзи, ни ставен. А значит…

Я обошел дом с другой стороны и, подойдя к освещенному окну, быстро заглянул внутрь. Большая часть пола была накрыта разными тряпками и мешковиной. Мужчина в кепке и рабочей одежде красил дальнюю стену.

Ну разумеется!

Я ведь тогда попросил Билла продать дом! И подписал все необходимые бумаги, лежа в местной клинике после того покушения на меня, когда еще рассчитывал вернуться домой – возможно, благодаря воздействию Камня. По местному времени с тех пор прошло уже несколько недель, если считать, что временной коэффициент Амбера по отношению к Земле примерно два с половиной к одному, да еще следовало прибавить те восемь дней, которых, по времени Амбера, стоило мне пребывание во Владениях Хаоса. Билл, конечно же, уже поступил в полном соответствии с моей просьбой. Однако дом был в плохом состоянии, он и до меня несколько лет простоял заброшенный, потом там «похозяйничали» какие-то бандиты… Нужно было сменить рамы, починить крышу, сделать новые водосточные желоба, покрасить стены, кое-где подцементировать… И еще там было жуткое количество мусора – и в доме, и во дворе, – который требовалось убрать…

Я повернул прочь и пошел вниз к дороге, вспоминая, как в последний раз тащился здесь на четвереньках, в полубессознательном состоянии, а из раны в боку текла кровь. В ту ночь было куда холоднее, на земле лежал снег, и сверху тоже падали снежинки. Я прошел мимо того места, где сидел, махая наволочкой и пытаясь остановить машину. Перед глазами у меня тогда плыл туман, но я еще помнил, как пролетали мимо автомобили.

Я пересек дорогу и двинулся по полю к деревьям. Отвязывая Драма и садясь в седло, я сказал ему:

– Придется нам еще немного поскакать. На этот раз не слишком далеко, правда.

Мы вернулись на дорогу и проехали по обочине мимо моего бывшего дома. Если бы я не сказал тогда Биллу, чтобы продал дом сразу же, компостная куча все еще была бы на месте вместе с Камнем. И я бы уже возвращался в Амбер, выполнив свою задачу. А теперь нужно отправляться на поиски красного Камня на цепи, хотя уже ясно, что время опять поджимает. Здесь, по крайней мере, временное соотношение с Амбером более благоприятное. Я прильнул к шее Драма, взял в руки поводья, и мы помчались. Не было ни малейшего смысла зря тратить драгоценные минуты.

Через полчаса я уже въезжал в город по тихой улочке в старом жилом квартале, где вокруг меня толпились дома. У Билла горел свет. Я свернул на его подъездную дорожку, объехал дом кругом и оставил Драма на заднем дворе.

Дверь мне открыла Элис, мгновение изумленно смотрела на меня, потом воскликнула:

– Боже мой, Карл!

Через несколько минут я сидел в гостиной рядом с Биллом, справа на столике стояла выпивка. Элис хлопотала на кухне: она совершила непростительную ошибку, спросив меня, не хочу ли я закусить.

Билл изучающе смотрел на меня, раскуривая трубку.

– Ты по-прежнему пользуешься весьма нестандартными способами появления и исчезновения, – сказал он наконец.

– Важнее всего результат, – улыбнулся я.

– Знаешь, эта сиделка в клинике… хотя, впрочем, в ее фантазии почти никто не поверил…

– Почти?

– Во всяком случае, мало кто из тех, кого я спрашивал сам.

– Ну и что же она рассказывала?

– Она уверяла, что ты дошел до середины комнаты, стал совсем плоским и просто растаял на месте, сопровождаемый радужным сиянием.

– Радужные вспышки перед глазами могут быть вызваны глаукомой. Ей необходимо проверить зрение.

– Она и проверила, – кивнул Билл. – Зрение оказалось в норме.

– Ах вот как! Это очень плохо. Тогда ей, пожалуй, стоит посетить невропатолога.

– Ну перестань, Карл. С ней все в порядке. И ты это прекрасно знаешь.

Я улыбнулся и отхлебнул из своего стакана.

– А ты сейчас, – заметил он, – между прочим, выглядишь в точности как на той игральной карте, по поводу которой я однажды уже спрашивал тебя. Только там ты с мечом… Что, собственно, происходит, Карл?

– Все совершенно перепуталось, – честно признался я. – И дела обстоят даже хуже, чем когда мы с тобой разговаривали в прошлый раз.

– То есть ты по-прежнему ничего не можешь объяснить мне как следует?

Я покачал головой.

– Ты и без того уже заслужил путешествие ко мне на родину, когда все это кончится, – сказал я. – Если, разумеется, к тому времени у меня еще будет родина. А в данный момент время творит ужасные вещи.

– Чем я могу тебе помочь?

– Пожалуйста, снабди меня кое-какой информацией о моем старом доме. Кто тот человек, который там все ремонтирует?

– Эд Уиллен. Местный. Работает по найму. Да ты его вроде знаешь. По-моему, он тебе душ строил.

– Да, да, строил… припоминаю.

– Дела у него вообще-то идут хоть куда. Купил кой-какой инструмент получше, нанял себе парней в помощь. Да еще я позаботился, чтоб его приняли в члены нашей корпорации.

– А ты не знаешь, кто именно там работает сейчас?

– Нет, но узнать ничего не стоит. – Билл положил свою ручищу на телефонный аппарат, стоявший на боковом столике. – Хочешь, я прямо сейчас ему позвоню?

– Да, пожалуйста, – попросил я. – Мне, собственно, нужно только одно: там, на заднем дворе, у меня была компостная куча. А теперь ее нет. И я хотел бы выяснить, куда она подевалась.

Билл склонил голову на правое плечо и широко улыбнулся, не выпуская трубку из зубов.

– Ты это серьезно? – наконец вымолвил он.

– Серьезнее не бывает, – сказал я. – Я кое-что спрятал в этой куче, когда полз мимо нее, поливая снег вокруг своей драгоценной кровушкой. И теперь мне необходимо отыскать эту вещь.

– А что же это такое?

– Рубиновая подвеска.

– Бесценная, наверное?

– Ты прав.

– Если бы это был кто-то другой, я бы не сомневался, что он просто не слишком умно пошутил, – сказал Билл. – Надо же, сокровище в компостной куче… Фамильная драгоценность?

– Да. Карат сорок или пятьдесят. Очень простая с виду подвеска на толстой, тяжелой цепи.

Он вынул изо рта трубку и тихонько присвистнул.