Роджер Желязны - Знак Единорога [litres]

– Ничего не выходит, – признался Рэндом через некоторое время.

– Попробуй вызвать Бенедикта, – посоветовал я.

– Ладно.

Все то же самое. Связи не было.

– Попытайся вызвать Дейрдре, – сказал я и вынул свою колоду. – А я к тебе присоединюсь. Может, вдвоем лучше получится.

И снова то же самое. В ответ на все наши усилия – тишина.

Рэндом недовольно пробурчал что-то.

– У тебя с картами все в порядке? – спросил он.

– Нет. Но что с ними, не пойму. Они… какие-то другие.

– Мои вроде бы не такие холодные, как обычно, – сказал Рэндом.

– И мои тоже, – согласился я. – Точно. Но давай все-таки еще разок попробуем. Ну, скажем… Флору попробуем вызвать.

– Давай.

Результат тот же. Не отвечали ни Флора, ни Ллевелла, ни Брэнд.

– Понимаешь что-нибудь? – спросил Рэндом. – Что может быть не в порядке?

– Ни малейшей идеи! Не могли же они все заблокироваться. И умереть все разом не могли… То есть нет, в принципе, конечно, могли. Но это весьма и весьма маловероятно. Похоже, что-то подействовало на сами карты. Я даже не представлял, что такое возможно.

– Ну, судя по инструкции производителя, гарантия качества не стопроцентная, – произнес Рэндом.

– Значит, ты знаешь что-то такое, чего не знаю я.

Рэндом усмехнулся.

– Всем нам памятен день совершеннолетия и первого прохода по Пути, – сказал он. – Я все помню так отчетливо, словно это было в прошлом году. Когда я сделал свое дело и весь просто горел от восторга, Дворкин вручил мне мою первую колоду карт и проинструктировал насчет пользования. Я хорошо помню, что спросил его, везде ли они работают одинаково. И помню его совет. «Нет, – вот что он мне ответил. – Но тебе они послужат в любом месте, куда бы ты ни попал», – добавил он. Ты знаешь, он меня никогда особо не жаловал.

– А ты спросил у него, что он под этим подразумевал?

– Спросил. А Дворкин ответил: «Сомневаюсь, чтобы ты когда-либо дожил до такого состояния, чтобы карты отказались служить тебе. Почему бы тебе прямо сейчас не испытать их?» И, естественно, я последовал его совету. Мне не терпелось как можно скорее побаловаться с картами.

– «Дожить до состояния» – так и сказал? Не «добраться до места»?

– Да, так и сказал. У меня на такие вещи память отменная.

– Забавно… хотя не вижу, чем бы это могло нам помочь. Какая-то метафизика.

– А вот Брэнд, наверное, знает, что тут к чему.

– Очень может быть, но нам это тоже ничего не дает.

– Надо что-то делать, а не философией заниматься, – вступил в разговор Ганелон. – Раз вы лишились способности управлять Тенями, раз карты отказываются вам служить, значит, первым делом надо определить, где мы находимся. А потом искать помощи.

– Ну, если мы не в Амбере, – сказал я, – то логично предположить, что мы где-то еще, в какой-то Тени, например, в каком-то особенном месте, и притом совсем недалеко от Амбера – ведь изменения произошли очень резко, почти внезапно. Перенеслись мы сюда без сколь-либо активного участия с нашей стороны, значит, кто-то это сделал и имеет в отношении нас какие-то намерения. Если этот кто-то собирается напасть на нас, сейчас самое подходящее время. Если этот кто-то хочет чего-то другого, значит, он собирается нам что-то показать, но вот что – догадаться невозможно.

– Значит, ты предлагаешь ничего не делать?

– Я предлагаю подождать. Не вижу смысла в том, чтобы бродить наугад. Мы только еще сильнее заблудимся.

– Послушай… – проговорил Ганелон. – А помнишь, ты мне как-то говорил, что соседствующие Тени вроде бы способны проникать одна в другую или что-то в этом роде?

– Говорил, наверное. И что?

– Тогда, если мы действительно недалеко от Амбера, нам надо ехать на восток, чтобы добраться до той параллели, на которой находится город.

– Не думаю, чтобы все было так просто. Ну, допустим, это у нас получится. Что тогда?

– Может быть, в точке максимального приближения карты снова заработают?

Рэндом посмотрел на Ганелона и перевел взгляд на меня.

– Попробовать невредно, – произнес он. – Что нам терять?

– У нас не так много ориентиров, – сказал я. – А вообще мысль неплохая. Если здесь с нами ничего не случится, можно попробовать. Правда, как оглянешься… Такое впечатление, что дорога позади сокращается в прямой пропорции по отношению к пройденному нами расстоянию. Мы не просто перемещаемся в пространстве – тропа словно сматывается. В таких обстоятельствах я бы предпочел ехать до тех пор, пока не пойму, что дальше ехать некуда. Если кому-то нужно, чтобы мы попали в какое-то определенное место, то это уж его дело – выразить приглашение в более понятной форме. Давайте немного подождем.

Оба мои спутника кивнули. Рэндом уже начал было спешиваться, да так и замер: одна нога на земле, другая – в стремени.

– Столько лет прошло… – проговорил он. – Ведь никогда в это по-настоящему не верил…

– Что это? – прошептал я.

– Наша цель, – ответил Рэндом и взлетел в седло.

Он пустил коня шагом. Я последовал за ним и через несколько мгновений увидел то, что видел Рэндом.

Это был он – такой же ослепительно белый, как тогда, в роще. Единорог стоял, наполовину скрытый от глаз густыми зарослями кустарника.

Услышав поступь коней, единорог обернулся и поскакал прочь, но вскоре снова остановился за стволами деревьев.

– Вижу! – взволнованно прошептал Ганелон. – Подумать только… Чтобы такой зверь на самом деле существовал! Это же эмблема вашего семейства, верно?

– Да.

– Ну, тогда это, наверное, добрый знак.

Я промолчал. Мы медленно ехали вперед, стараясь не терять единорога из виду. Я не сомневался: он хочет, чтобы мы следовали за ним.

Он бежал и останавливался, но никак не показывался целиком – откуда-то выглядывал, перебегал от укрытия к укрытию, мчался вперед легко и быстро, избегал открытых участков, предпочитая заросли и тень. А мы ехали и ехали за ним, забираясь все глубже в лес, который с каждым шагом все меньше напоминал местность на склонах Колвира. Уж если это и было на что похоже, так скорее на Арденский лес.

Мы ехали, по моим подсчетам, уже примерно час и вскоре приблизились к неширокому прозрачному ручейку. Единорог обернулся и помчался по его берегу против течения.

Рэндом отметил:

– А ведь как будто что-то знакомое…

– Да, – подтвердил я. – Но только «как будто». А почему – никак не пойму.

Дорога пошла на подъем. Коням стало трудно поспевать, но единорог словно почувствовал это и сбавил прыть. Под копытами коней попадались камни, деревья стали ниже. Ручей шумел и плескался, непрерывно петляя. Я уже устал считать его коленца, когда мы приблизились к вершине небольшого холма.

Дальше дорога пошла по ровному лесу, из которого вытекал ручей. Краешком глаза я заметил через просвет среди деревьев нечто, что меня сильно удивило: ослепительно голубую гладь океана – далеко внизу. Наверное, то же самое увидел и Ганелон, поскольку проговорил: