Алексей Доронин - В двух шагах от вечности [litres]

– Меня другое интересует, товарищи дорогие, – вдруг замотал головой Ян. – А почему я вообще не голосовал?

– Видимо, ты не член «Авангарда», и в этом дело? – предположил Максим.

– Да! Я из независимой фракции экологов. И горжусь этим. Но разве у нас не общая борьба? Я думал, что голосование будет сетевым и свободным, – с горечью в голосе произнес голландский троцкист. – Как мы в нашей партии всегда делали. И в тех муниципалитетах, где мы брали власть на выборах…

– Тоже мне, сравнил, – пренебрежительно махнул рукой Гаврила. – Вас, леволибералов и социал-дерьмократов, буржуи пускали во власть в качестве дрессированных собачек. И выгоняли оттуда, когда надо. Пинком. А тут мы взяли власть настоящую, силой! С боем, с кровью, с мясом. И мы на войне. Потому что власть никто просто так не отдает. И буржуи уже пришли, чтоб отнять ее назад. С ракетами и спутниками. Победим эксплуататоров – тогда будем голосованием решать, какого цвета велодорожки в парках будут и как на прогулке дерьмо за пекинесами и таксами убирать. Я считаю, правильно всё! Мы не выбираем главу государства. Мы выбираем вождя революции. А революции нужна железная дисциплина и жесткое единоначалие. История это показала. Иначе сомнут!

Они часто с Яном спорили до хрипоты из-за тонкостей интерпретаций Маркса или Энгельса, из-за мнений по поводу событий мирового революционного движения… из-за всего. С виду и не скажешь, что друзья. Но с врагами, как говорил Гаврила, не спорят. С ними другое делают.

До Максима в этой суматохе только сейчас дошло, что выборы, которые проводились пару дней назад, были не совсем всенародными, хотя их исход влиял на жизнь всей страны. «Авангард» взял власть и аккуратно отодвинул от нее всех остальных, кто ему помогал. И все, кто вошел в новое правительство, были членами «Авангарда». Но вот про их личные качества и компетентность можно было подискутировать.

Только Гаврила говорил, что те – «нормальные мужики, кто не без греха?». Остальные «вильисты» ворчали и бурчали.

– Да почти все они там… – непечатно выразил Диего общее мнение, но тут же смягчил сказанное. – Альфонсы и жиголо. Вот кто.

И минут десять на их участке пляжа только и говорили, что про состав нового правительства и бесполезность, некомпетентность и безграмотность его членов. Загибали такие словесные обороты, что мало какую цензуру они бы прошли.

Макс вспомнил рассказ Ивана про то, как они в Техническом отделе эти выборы организовали. На бегу, в пожарном порядке. Как составляли и выверяли списки голосующих. Ведь война и агрессия была на носу, и подготовка к ним считалась в тысячу раз важнее. Все, у кого был электронный членский билет «Авангарда», смогли проголосовать через терминалы, которых было понаставлено штук двести по городам. Да, анархисты кое-где после этого бузили и говорили про махинации… уже хотели собирать вещи. Говорили, что это не выборы, а фарс. Что все уже было решено. И уехали бы господа анархисты, если бы не блокада. Но потом успокоились. Поняли, что все они в одной лодке, и не надо делать в ней течь. Но в глубине души Рихтер их понимал. Сложно все это. Где власть, там и грязь. А когда ее делят, так вообще хоть святых выноси.

– И вообще… запомните, – поднял указательный палец Гаврила. – Мы не ребелы. Не повстанцы, мля, из «Звездных войн». Мы народ. Многонациональный народ Мексики и всего человечества. А значит, власть. И мы еще узнаем, почему бывшая полиция помогала неизвестным лицам творить беззаконие. И всех привлечем к суду. Это наше право и наш долг. Так в конституции записано, а она – закон прямого действия. Мы только в жизнь ее воплощаем. Ну, а если в какой-то стране она… непрямого, значит, объявляется недействительной. И баста.

– Да ладно вам. Дьявол с ней, с политикой. Давайте хотя бы в выходной о ней забудем. – Санчес примиряющее указал на холодное пиво.

Но политика упорно не хотела от них отставать.

– Гаврила-сан, а правду говорят, что твой брат был майнером? – спросил голландец сибиряка.

– Шахтером он был. Компания «Сайбериан Майнинг, лимитед». Он погиб в 2042-м.

– Во время рейда полиции на незаконные майнинг-пулы?

– Нет. Я же говорю, он не был майнером. Он был угольщиком. Взрыв метана его убил.

– А разве уголь не запретили из-за Глобального Потепления?

– Ограничили. Но есть одно место, где его по-прежнему добывают.

– В Китае? Или на Кузбассе?

– Второе. Только правильно «в Кузбассе»! – поправил его Гаврила. – Корректно используй географические предлоги места. Хотя мне до лампочки. И кузбассовцам тоже. Их немного осталось… после известных событий. Все теперь на юге. Кроме самых стойких. Вообще в Сибири многие работают вахтовым методом, а живут в других местах. А дальше на востоквообще начинается «зона совместного управления».

– Я был в Кузбассе один раз, – заговорил Ян. – По наладке оборудования на электростанции. Но не сам, а в виде аватары. Видел Новокузнецк. Единственный город мира, где офисные небоскребы и жилые высотки стоят в паре шагов от химических и сталеплавильных комбинатов. Живое воплощение стимпанка, которое по недоразумению зовут сибирским Лас-Вегасом.

– Ты наши города-сады не ругай, чучело болотное. Это нам можно. А ты ни-ни, чужак, – заворчал Гаврила, впрочем, почти беззлобно. – Все ваши Нидерланды утонут, если одна бобровая плотина рухнет. А у нас просторы… площадью как Плутон. И с такой же развитой инфраструктурой и дружелюбным климатом.

Новокузнецк действительно был одним из двадцати городов пуританского РГ, где были разрешены азартные игры. На самом деле не пуританского, конечно, лишь тщательно притворявшегося таковым. Но Максим не представлял, кто бы туда за этим поехал, не будучи жителем какой-нибудь соседней Oblast. Вроде фасады красивые, улицы чистые, роботы-мелиораторы аллеи облагораживают… но он нигде не видел столько микрокредитных организаций, букмекерских контор и ломбардов в одном месте. И еще похоронных фирм. Будто все только брали кредиты и несли золото в ломбард, чтобы поставить рубли или глобо на хоккейный матч. А потом ехали в крематорий.

– Сами чиновники РГ отдыхают на Лазурном побережье, а в казино ходят в Монте-Карло, – произнес русский. – Ну а доживать свой век и умирать едут в Лондон. Традиция.

– В регионе к северу от этого Кузнецка, – продолжал Виссер, – природа убита в ноль. Это экологи раскрыли. В виде аватары там не везде можно пойти. Стены не пускают, как в Китае. А со спутника вид другой. Но, если ехать во плоти, еще больше барьеров. Я думал, там никто не живет и уже давно все автоматизировано.

– Почти все, но не все, – ответил сибиряк. – Так вот, мой братуха был угольщиком. И он работал не в Новокузнецке, а в селе Карагайла.