Анджей Ясинский - Толлеус. Учитель – ученик [litres]

Креп принялся извиваться точно змея, от всей души костеря Оболиуса. Это лишь вызвало у Рыжика счастливый смех: у него все получилось, он силен и могуч!

– Отпусти его, слышишь?! – завизжала Маряша, которая не сразу, но сообразила, что произошло.

– Как скажешь, – тут же согласился «колдун», разорвав нить.

На поверженного врага он демонстративно не обращал внимания, хотя искоса поглядывал – не бежит ли с кулаками?

Тот медленно поднялся и, дрожа от злости, процедил:

– Ты!.. Дерись по-честному, без всяких этих… – Не найдя подходящего слова, он неопределенно повел рукой в воздухе.

– Поди вон! – надменно бросил через плечо Оболиус, старательно копируя жесты и интонации одного наглого аристократа, что однажды остановился в трактире Сабаны.

– Боишься! – зашипел Креп, сжимая кулаки. – Ты пужанка!

– Я пужанка?! – все-таки повелся на подначку рыжий недоросль. – Да я в дом мертвого чародея сегодня ходил. А ты и к воротам подойти не посмеешь!

– Врешь!

– А вот и не вру! Гляди, что у меня есть! – И Оболиус показал серебряную монету. – Оттуда!

– Это тебе твой старик дал!

– А вот и нет! Я ходил и еще, если захочу, пойду. А ты – нет!

– Пошли, – сейчас же согласился Креп.

– Зачем? – тут же сбавил тон Рыжик. – Сокровищ там больше не осталось!

– Пошли, тело чародея притащим, – стал напирать белобрысый, почувствовав слабину.

– Я не могу надолго отлучаться, я деду помогать должен, – вяло попробовал отговориться Оболиус.

– Все днем работают. Мне тоже надо отцу в поле помогать. Поэтому мы пойдем сегодня ночью! Или портки уже обмочил?

– Смотри, как бы сам не описался, когда чародея увидишь! – огрызнулся Рыжик.

– Да уж за меня не беспокойся. Значит, договорились? Сегодня, как стемнеет, пойдем вот прямо с этого места.

– Ребята, вы чего, с ума сошли? Не ходите! – испуганно встряла Маряша, но на нее никто не обратил внимания.

Креп, победно усмехаясь, развернулся и пошел восвояси, Оболиус тоже не стал задерживаться: настроение и желание продолжать свидание у него пропало.

– Явился! – с некоторой долей разочарования протянул Креп, когда вечером юный искусник пришел в условленное место.

На бревнах, точно зрители в цирке, расселась целая ватага ребят.

– А ты думал! – хмыкнул Оболиус.

– Запасные портки-то взял? А то ведь обделаешься!

– Я там уже два раза был, и ничего. А тебе, поди, еще на подходе сменка понадобится!

Остальные ребята молчали, с любопытством переводя взгляд с одного спорщика на другого. Причем Креп виделся им в более выгодном свете. Его они знали давно и уважали. И подготовился он серьезно: за спиной – походный мешок, через плечо – моток веревки, за поясом нож и топор. Вдобавок он где-то раздобыл настоящие сапоги и завернулся в охотничий плащ. Искусеныш же был чужаком. К тому же явился с пустыми руками, одетый как обычно.

Спорщики прекратили пререкания и не сговариваясь пошли по тропинке в темноту. За ними никто не последовал, но тихие пересуды начались сейчас же.

Впервые Оболиус заподозрил неладное, когда они вышли к краю деревни и Креп стал отвязывать отцовского коня.

– Ты что же, собираешься ехать на ночь глядя в чародейский дом? – спросил юный искусник с искренним недоумением.

Он был уверен, что все это пустая болтовня, чтобы покрасоваться перед дворовыми мальчишками, и что белобрысый заводила просто хочет подловить его на трусости, думая, что Оболиус откажется.

– Пешком долго, часа четыре в одну сторону. А я хочу поспеть обратно к рассвету. Да и волки могут пристать, так что с конем сподручнее, – по-своему истолковал Креп вопрос. – Или ты уже передумал идти? – вдруг спросил он с подозрением.

Конечно же Рыжик передумал. Точнее, он даже не обдумывал эту идею серьезно, но показывать это было нельзя. На самом деле Оболиус, в отличие от деревенских, знал, что ллэр Гласус давно и бесповоротно мертв, а его дом – просто заброшенный замок на холме. Парень уже дважды бывал там, и оба раза ничего не случилось. Но все равно идти туда ночью без защиты учителя страшновато.

– Так животное в темноте ноги переломает! – вполне искренне возразил ученик искусника.

– Посветишь по-чародейски на дорогу, и все, – как нечто само собой разумеющееся объяснил белобрысый.

Пару секунд Оболиус молчал, напряженно подбирая новый аргумент. Потом тряхнул головой.

– Тогда я тоже поеду на лошади, подожди! – заявил он и помчался к своему дому.

Сказать по правде, ехать совсем не хотелось. Хотелось спать, а не скакать сквозь ночь в дом мертвеца. И все же Рыжик понимал, что деваться некуда, если он хочет, чтобы его уважали. Оставалась надежда, что Креп, оказавшись перед воротами замка, отступится. Только это все равно, и о сне сегодня можно забыть.

Обычно вывести лошадь из стойла проблемы не составляло. Но сегодня Толлеус ночевал в конюшне: решил лично сторожить деньги, уверенный в том, что среди деревенских найдутся желающие испытать судьбу. К счастью, он уже спал, привалившись спиной к стенке загона, в котором дремала химера. Воровато озираясь, Оболиус тихонько вывел кобылу во двор. Та зафыркала, но старик не проснулся. Мохнатка тоже пригодилась бы в поездке: ученику искусника было бы спокойней в ее компании. Только он, хорошенько подумав, не рискнул ее выводить. Зато, набравшись наглости, дрожащими руками стащил с головы искусника обруч-амулет, благо тот был великоват старику и на лысом черепе держался плохо. Ничего плохого подросток не задумал, просто понимал, что на свои скромные силы в случае чего полагаться не стоит, а хотелось обеспечить себе настоящую, а не иллюзорную защиту.

Обруч на рыжей шевелюре держался еще хуже и проваливался до самой шеи. Пришлось проложить его изнутри тряпкой. Что еще может понадобиться в замке, Оболиус не придумал. Он бы, пожалуй, взял чародейское «Око», но искать, куда искусник положил камень управления, не было времени.

В деревне стояла удивительная тишина. На землю спустился густой туман, так что полная Мунара представлялась в виде размытого светящегося диска. Задрав голову, разглядывая ночное светило, Оболиус увидел бесшумно мелькнувшую над головой тень с огромными желтыми глазами – на охоту полетела сова. Плохая примета. Вздрогнув, юный искусник поежился и, прокравшись в дом, схватил свой плащ. Нужно было поспешать, пока Креп, устав от ожидания, не вернулся к ребятам, чтобы распускать слухи о якобы струсившем искусеныше. Поэтому Рыжик торопливо взобрался на спину лошади, мимолетно пожалев об отсутствии седла.

Город Мелиотон

– Господин Сильвио, к вам господин Монтейро! – Баритон дворецкого прозвучал достаточно громко, чтобы вывести хозяина имения из задумчивости, но при этом не заставил его вздрогнуть от неожиданности.