Анджей Ясинский - Толлеус. Учитель – ученик [litres]

Толлеус махнул рукой, останавливая поток самобичевания, и старуха, опасливо сжавшись, продолжила рассказ:

– А и все. Хромый за ворота ни-ни. Назад да вприпрыжку. А потом как? Можно по-всякому. Этот так: «Ведьму надо!» Где она, известно, только где же монеты? Сразу-то, конечно, столько ни у кого нету. Он урожай – на базар, еще из утвари кое-что туда же. И через месяц готово! И она сразу тут как тут. В черном вся, зато волосы белые-белые, хоть и молодая. А любопытно же всем, целая толпа за ней. Только зазря все. Тряпица у нее от рубашки пацаненка али какая иная, уж ведьма и так ей и сяк – и никак. «Зло в доме, нельзя туда. И живых внутри нету, а неупокоенные есть». Вот и конец. Уж если даже ведьма – ни-ни-ни, то нам-то куда? Мертвые, когда они не мертвые, – это чародейская вотчина, нам бы что попроще. Топор али рогатина тут не помощники – это яснее ясного, а дураков в деревне нет. Эх… – Финна горестно вздохнула: – Плохо. Не по-людски это, когда без похорон.

– А зачем пацаны полезли к чародею? – спросил старик, ожидая услышать сказку о несметных богатствах.

– Известное дело – из глупости. Мол, смелые да удалые. Чтобы потом гоголем перед товарищами туда-сюда.

– А где мне найти этого Хромого? Поговорить с ним хочу.

Старушка безнадежно махнула рукой:

– Покойник он. А покойники – они неразговорчивые…

– Отчего он умер? – быстро спросил искусник, заподозрив действие проклятия.

– После того случая он что ни день, то пьяный. Ну как пьяный… Не совсем, а чуть-чуть, но все-таки. А скотина разная, особливо кони, к этому делу – с осуждением. Только тут не конь, а бык племенной. Хромого-то жинка – баба боевая, на крики сразу с лопатой в стойло, да только куда там! Бык-то здоровенный, злющий. Рогом ее да к теленку в ясли. А если бы нет, так и всё – обоих в одну могилу.

– Хозяин! – нерешительно подергал старика за рукав Оболиус. – Мы ведь не пойдем туда?

Было утро следующего дня, дождь кончился еще ночью и как будто на этот раз успокоился насовсем: серые облака все еще затягивали небо, но само оно стало значительно выше, что вселяло надежду. Путники смотрели на чародейский дом у озера, вновь остановившись на своем любимом месте, откуда открывался замечательный вид на деревню, поля и далекие горы. Вернее, смотрел только Толлеус, причем довольно долго, а его ученик, терзаемый смутными страхами, приплясывал вокруг, вглядываясь в морщинистое лицо старика, ища в нем опровержения своих подозрений.

Наконец искусник очнулся от раздумий и, как бы рассуждая вслух, сказал:

– Если там жил чародей и никто его дом не ограбил, то внутри можно найти что-нибудь ценное. Может, деньги, может, артефакты. Сам знаешь, деньги у нас на исходе, я не собираюсь упускать такую хорошую возможность разжиться монетами!

– Так ведь нельзя туда, смерть там! Вы же слышали, что бабка Финна сказывала! – в отчаянии заломил руки помощник.

– Чего ты разорался, как перепуганная девка? – оборвал его причитания старик. – Головой соображай, головой! Больше года прошло! – И тут же добавил, видя непонимание в глазах ученика: – Все конструкты сдохли давно без еды-то! Проклятие, конечно, может быть. Но зато у нас есть Искусство! Торопиться не будем: осмотримся, защиту поставим…

Оболиус притих, но тень сомнения не сошла с его лица.

– Эх ты! Скоро меня в мастерстве перегонишь, а рассуждаешь как деревенский свинопас, а не как искусник!

– А как же неупокоенные? Те, что из могил восстали? Вот и ведьма о них сказывала…

– Глупости! – снова оборвал искусник помощника, видя, как задрожали его губы. – Люди после смерти не оживают, чтобы сосать кровь или есть плоть. Бывает, конечно, ходят мертвецы, нападают на людей, даже кусают. В войну такое случалось. Только не сами по себе – это их чародеи поднимали, как големов. Отсюда и россказни. Видят люди, как в ночь после битвы павший воин вдруг встает и, путаясь в собственных кишках, пытается загрызть вчерашних товарищей, вот и начинают выдумывать. И невдомек им, что рядом чародей затаился. Хотя, конечно, даже среди искусников слухи разные ходят.

– Какие? – вытянул шею любопытный ученик, на миг забыв о своих страхах.

– Будто бы особо хитрый конструкт может заменить чародея и управлять трупом. Или особенное проклятие может так повредить разум и тело человека, что он еще вроде бы и жив, но уже гниет и почти ничего не соображает. То есть ходить худо-бедно еще может, но разговаривать или делать какую-то работу – нет. Он никого не узнаёт, и желание у него остается самое примитивное – набить брюхо… Да ты не трясись! – хихикнул старик, глядя на своего помощника. – Говорю же – слухи. Я, пока в Оробос не попал, тоже во все это верил. Но теперь точно знаю: это слишком сложно. Может, и есть десяток чародеев на всю империю, которые смогли бы такое, только заниматься подобным они не станут, у них дел поважнее хватает. Здесь явно не тот случай, так что про мертвецов забудь.

– А призраки? – наконец выдавил из себя Оболиус. – Если там призрак, что тогда?

– Призраки, привидения, духи… – Старик пренебрежительно махнул рукой. – Бывают. Только знай, что все страшные истории о них – выдумки. Просто иногда после смерти человека можно увидеть как бы его образ или иллюзию, причем чаще в искусном зрении, нежели в обычном. Они безобидные и живым не досаждают. Ну, разве что кладбищенского сторожа напугают да после битвы бродят, людям голову морочат, да… – Старик замолчал, что-то вспоминая.

– Вы их видели? – вытаращил глаза Рыжик.

– Было дело, – отчего-то скривился старик. – Неприятный казус тогда получился… – Он снова замолчал.

– Расскажите!

– Нет.

– А дух чародея отличается от простого? Он тоже неопасен?

– Кто их разберет, этих чародеев, – пробормотал себе под нос Толлеус. – Всякое болтают, а что тут правда, что нет… – Тут старик словно встрепенулся и наставительно заявил Оболиусу: – Я книгам больше доверяю, а там написано, что бояться нечего. И вообще насчет призраков не беспокойся. Они растворяются, когда силы кончаются, а кушать, чтобы пополнить запас, не умеют. День-два, неделя максимум – и любое привидение исчезает навсегда.

– И конструкты тоже?

– Тут утверждать не берусь. Месяц или чуть больше – в это я готов поверить. Но сомневаюсь, что эти создания могут без питания продержаться целый год. Впрочем, конструктов-то я как раз не боюсь, защита от них у меня теперь двойная. – Толлеус самодовольно постучал по обручу-артефакту.

– Чего же тогда… боитесь? – На последнем слове ученик икнул и закашлялся.

– Чары там хитрые могут быть. А еще проклятий боюсь, – честно признался старик. – Они хитрые бывают, держатся долго, годами, и умирать от них мучительно… Вот и проверим амулет даймона в деле! За такую цену он должен уберечь меня буквально от любой напасти! – добавил он нарочито бодрым голосом и потер руки.