Екатерина Звонцова - Серебряная клятва [litres]

– Ну что ж. Падайте.

И, бросив чашу, он первым откинулся назад, в густую, бархатно-зелёную росистую траву. Над головой расстелилось широкое, вышитое белым бисером полотнище неба. Янгред улыбнулся, расслабляясь и глубоко вдыхая: море, сладковатые цветы, остывающая земля. Главное было не задремать, старательно изображая отравленный сон.

– Вы опять назвали меня на «вы»! – Хельмо неловко, шумно и, скорее всего, болезненно рухнул рядом набок. Янгред скосил на него глаза.

– Ты тоже. Прямо сейчас.

Волосы упали Хельмо на лоб; убирать их он не решился. За ними и за вздымавшейся травой Янгред видел часть его напряжённого лица. Безмятежность воевода изображал неважно.

– Мне стоило «уснуть» раньше. Я же «выпил» первым.

– Я и пока ждал тебя, «выпил». Да и потом им будет приятно, что первым от их коварства пал иноземец. Кстати, не старайся не шевелить губами. Даже если у часовых есть зоркоглазы, они не различат наши лица. Линзы дают искажения от яркого огня.

– Понятно…

– Отдохни, – лениво посоветовал Янгред и снова обратил взгляд к звёздам. – Ночь длинная.

– Какой будет знак от твоих людей?

– Сразу заметишь.

– Пока надо придумать план. – Нисколько не расслабляясь, Хельмо пошевелился и, кажется, сдул волосы с лица.

– Оборонить лагерь и вытащить моих людей из города, если сами не вырвутся? Можно попутно разнести ворота. Две наши мортиры достаточно близко.

– А потом мы уйдём, – возразил Хельмо, – и оставим город не только без ополчения, но и без ворот? А если сюда придёт Самозванка?

Янгред досадливо фыркнул. Он предпочитал мыслить и действовать масштабно и разрушительно, особенно с теми, кто играл нечестно. Такое всегда казалось ему справедливым: зло стоит не только победить, но и хорошенько искалечить.

– Ты всё ещё рассчитываешь на поддержку Инады?.. Брось.

Но Хельмо упрямился.

– Я верю, что не все в городе отвернулись. Это раскол, а не бунт. Имшин…

Янгред не удержался и двусмысленно свистнул.

– Кстати, повесим её? Или поведём с собой на верёвке, когда поймаем?

Хельмо наверняка вздрогнул. Его голос зазвенел:

– Боже, Янгред, нет, конечно, она же…

– Ничем не лучше этой вашей Cамозванки.

Последовало молчание.

– Она просто защищает свой дом, – наконец шепнул Хельмо.

Янгред опять покосился на него. Бледный, мрачный, но ведь уверен в своих словах. Как такое вообще возможно, даже в двадцать лет?

– И собирается поджечь твой. Дома так не защищают; ничто не перекидывается легче пламени. Кстати… у города одни ворота?

– Двое: эти и морской порт.

Янгред вздохнул. У него, конечно, мелькнула мысль, что небольшая флотилия из Свергенхайма решила бы проблему быстро, но флотилии в кармане не было.

– Что ж, если мы не сносим укрепления, у нас один вариант действий.

– Какой?..

Янгред пошевелил пальцами, машинально сминая травинки в кулаке.

– Твой. Придумаешь его по обстоятельствам. – Услышав ответное стенание, Янгред с некоторой мстительностью ухмыльнулся. – Всё-таки… ты у нас князь, а я лишь наёмник. Теперь, может, вздремнёшь?

Хельмо продолжал горестно вздыхать.

– Теперь точно не смогу. На чём строить план, я понятия не имею.

Янгред почувствовал укол совести и, убедившись, что на него смотрят, поспешил ободряюще подмигнуть.

– Ладно. Не будем пока нагнетать. Главное ведь, чтобы оружие было исправно и никто не отравился. А с этим проблем нет. Проблемы со всем остальным.

Хельмо неожиданно тихо засмеялся.

– Знаешь, я уже полюбил твой жизнерадостный настрой.

– Какой есть… – Янгред помедлил. Ему захотелось всё же извиниться за свою резкость у обозов, но стоило ли? Он ненавидел извиняться. Всегда. А ссора и так разрешилась благополучно. И он просто добавил: – …друг мой.

Ему ответили слабой улыбкой. С моря опять повеяло ветром.

Хельмо прикрыл глаза, Янгред сделал то же, изгоняя звёздное небо прочь и погружаясь лишь в звуки. Шёпот бриза. Журчание реки. Стрекот цикад и пение ночных птиц – земли Острары были богаты птицами с самыми разными голосами, как приятными, так и отвратительными. Птицы в роще пели нежно, то позвякивая невидимыми колокольчиками, то щёлкая. Целая стайка бродячих менестрелей.

– Кто это заливается?

– Соловьи. У вас они есть?

– У нас нет птиц, – откликнулся Янгред, запоминая незнакомое слово. – К нам разве что прилетают ваши, когда поля возделаны. Но не эти. Чёрные такие…

– В землях, которые вы получите, соловьи живут. Конечно… – кажется, Хельмо решил, что проявляет излишнюю сентиментальность, и поспешил равнодушно хмыкнуть, – это не так важно, как то, что там не извергаются вулканы, но тоже приятно.

– Приятно. Даже в высокоградах птиц мало: их привозят, а они улетают, стоит забыть закрыть клетку. И правильно улетают.

Он поколебался, но подумал, что в столь диких обстоятельствах – в первый день знакомства, притворяясь одурманенными в траве, собираясь, возможно, вскоре разворотить в обломки великий город с многовековой историей, – можно и позволить себе немного бессмысленных, зато честных разговоров.

– Я не птица, но тоже в детстве сбежал. Мой наставник был из Ойги, но не считал её родиной. Он со своим отрядом сражался то за одних, то за других, и я прошёл с ним больше дюжины войн. Цветочные королевства вечно воюют, у них рисуют новые карты чуть ли не каждую смену времён года. Мы присягали королю из рода Дикой Мяты и мстили изгнавшему его роду Синей Розы. С королевой Горькой Полыни мы в горах искали священный меч Дзэда, бога войны, которому цветочные поклоняются, и нам на каждом шагу мешали просветлённые – огромные существа с белой шерстью и алыми глазами. Принц из рода Лилии нанял нас, чтобы победить армию чернолицых пиратов. Мой наставник говорил: войну во всех проявлениях можно увидеть лишь там. Сами Цветочные королевства молоды, но их жители – блудные дети древней цивилизации. Они зовут её Общим Берегом… только это не наши берега. Иначе откуда у них такой талант строить храмы и откуда магия?

– Магия? – взбудораженно переспросил Хельмо.

Янгред едва удержался, чтобы не пожать плечами, и пояснил:

– Ну… что-то вроде. Своё предназначение тамошние жители умеют читать по звёздам. А стоит кому-то из правителей назваться, как на ладони его вспыхнет гербовый цветок рода. Мята… роза… лилия. Эти земли ведь не просто так носят своё имя.

Хельмо заинтересовался. Янгред уже знал, что его-то детство прошло дома, почти без поездок, даже по стране.

– А где он сейчас? Твой наставник? И почему ты вернулся? Мне показалось, ты… не очень любишь Пустоши.

«Однажды тебя потянет домой, Зверёныш, я уже вижу. Может, проще и не сбегать?» Янгред не открывал глаз. Он вспоминал, как запальчиво доказывал обратное, когда услышал это от Марэца. «Я их всех ненавижу, ненавижу!» Так он сказал, имея в виду и отца, и двор, и вулканы, и снега, и свои слёзы.