Анастасия Андрианова - Чернокнижник [litres]

Голос Вольфзунда, выводящий сложные переливы на неведомом языке, поднялся до замковых сводов и заполнил своей мощью весь зал, заставляя хрусталь позвякивать, а пламя свечей дрожать, как на ветру. Алида и сама почувствовала себя зачарованной его могучей силой. Туман склубился так плотно, что фиолетовые облака стали напирать друг на друга, рождая крохотные серебряные молнии между своими пухлыми телами. Наконец напряжение сгустилось настолько, что стало трудно дышать, будто колдовской туман набился в лёгкие, мешая сделать вдох.

А в следующий миг облако чар взорвалось с оглушительным грохотом, осыпав зал снегопадом мерцающих искр. Несколько свечей в люстрах погасли. Алида вскрикнула, но тут же увидела, что туман постепенно рассеивается и сквозь его пелену проступают очертания высокой фигуры Вольфзунда.

Следом за Вольфзундом она различила ещё два человеческих силуэта и снова вскрикнула, но на этот раз не от испуга, а от изумления и радости.

В сиреневой дымке стояла Стриксия Фитцевт, её любимая бабушка, точь-в-точь такая, какой она была в ночь страшной бури: чуть сгорбленная, но по-прежнему статная, с толстой седой косой, одетая в длинное зелёное платье и с серым шерстяным платком на плечах. Рядом со Стриксией появился высокий немолодой мужчина с седеющими пепельными волосами, чуть не доходящими до плеч. На его потрёпанном камзоле сияли вышитые звёзды, точно такие же, какие были на остроносых башмаках, которые отдал Алиде Рич.

Алида всхлипнула, вскочила с места и, опрокинув стул, бросилась к бабушке. К её изумлению, Стриксия сначала заключила в объятия Герта, а уже потом кинулась навстречу внучке. Алида вихрем налетела на бабушку и, рыдая в голос, сжала её в таких крепких объятиях, что у неё самой заныли руки. Стриксия зарылась лицом в копну Алидиных волос и затряслась в беззвучных рыданиях. Они вместе осели на пол, слившись в единое существо, сотканное из безраздельного счастья, горчащего после долгой разлуки. Сердце Алиды заходилось от радости, и она вдыхала родной бабушкин запах, состоящий из ароматов трав, дыма и шерстяной одежды. Мир вокруг перестал существовать, осталось только это мгновение, длящееся целую вечность, сладкое, щемящее, стоящее всего, через что ей пришлось пройти.

Через несколько бесконечных минут они расцепили объятия, чтобы посмотреть друг другу в глаза. По лицу Стриксии катились слёзы.

– Наконец-то ты со мной, – прошептала Алида и улыбнулась, вытирая глаза рукавом. – Наконец-то.

– Я всегда была с тобой, – ответила бабушка. – Хоть и не могла обнять тебя и сказать спасибо. Я горжусь тобой, девочка моя.

Алида всхлипнула и нервно хохотнула. Рядом с ними Герт обнимал Ричмольда, похлопывая по спине. Алида не разглядела выражение лица Рича, потому что он стоял к ней спиной, но глаза Герта совершенно точно блестели от слёз.

– Господин Вольфзунд, – шепнула Алида, повернувшись к хозяину замка. Он стоял, скрестив руки на груди, и, к её удивлению, выглядел уставшим от совершённого колдовства, но удовлетворённым. – Спасибо вам. Я была не права. У вас не чёрное сердце.

Она подошла к Вольфзунду и, встав на цыпочки, быстро чмокнула его в щёку. Вольфзунд ошеломлённо поднёс руку к месту поцелуя, но быстро опомнился и снова придал своему лицу непроницаемое выражение.

– Погоди с такими выводами, – усмехнулся он. – Рад, что не разочаровал тебя, моя первая продажница новой эпохи. Думаю, теперь нам пора к столу.

Он щедрым жестом пригласил их за стол, и служанки замельтешили, вынося всё новые и новые блюда. Мел с широкой улыбкой наложил себе полную тарелку отбивных, а Алида осторожно подвела бабушку и усадила рядом с собой.

Элли наполнила бокалы ароматным сливовым вином, Мел подвесил свирель в воздухе, и она выводила красивую сложную мелодию, от которой в глазах у Алиды снова защипало. Она то и дело трогала бабушку за руку, чтобы убедиться, что это не морок и Вольфзунд на самом деле сдержал обещание. На пятый раз Стриксия не выдержала и шикнула на Алиду, и пристыженной юной травнице пришлось успокоиться.

Все поданные блюда показались Алиде просто великолепными, а вино особенно сладко кружило голову. Ей захотелось закупорить этот вечер в стеклянный сосуд и всегда носить с собой, чтобы это ощущение бесконечного счастья не покидало её.

Герт откашлялся, привлекая к себе внимание, и нерешительно встал. Алида обратила внимание на то, что некоторые повадки Ричмольда очень похожи на поведение его наставника. Хоть Рич и не был родным сыном Герта, но всё равно так же втягивал голову в плечи, когда робел, сжимал и разжимал кулаки, когда волновался, и даже улыбки у них были немного похожи.

– Я бы хотел… Господа, если это уместно, уделите мне минуточку вашего внимания.

Голос у Герта был тихий и чуть хрипловатый, зато тёмно-серые, глубоко посаженные глаза смотрели твёрдо и ясно, что совсем не вязалось с его нерешительной позой. Альюды, Алида, Рич и Стриксия повернули к нему лица, и астроном приободрился.

– Продолжайте, господин Лаграсс, – величественно кивнула Перинера.

– Я считаю, – выпалил Герт чуть быстрее, чем можно было бы, – считаю, что мы должны выпить за эту девушку. Алида Фитцевт, я восхищён вами. Вашей силой и стойкостью, вашей мудростью и добротой. Вы сделали столько, сколько не под силу даже взрослому мужчине. Вы спасли моего сына, а теперь и меня самого, хотя мы совсем этого не достойны. Мы обязаны вам жизнями, и этот долг останется с нами до самого конца.

Он поклонился, положив ладонь на грудь, и поднял бокал.

Алида покраснела до корней волос и смогла вымолвить только что-то нескладное.

– Что вы… Господин Лаграсс… Гертарт… Не стоит, мне было совсем не сложно…

Мел не то хохотнул, не то хрюкнул, и Алида замолчала, уставившись в свою тарелку. Рич как-то странно кашлянул, но тут Симониса подняла свой бокал с золотистым вином и травяными листочками и бодро провозгласила:

– За Алиду Фитцевт, способную травницу и храбрую девушку!

Вольфзунд отсалютовал своим бокалом с чёрным вином, но Алиде показалось, что ему вообще безразлично, какие тосты звучат за столом: для распития любимого напитка Владыке повод не нужен. Зазвенели бокалы, свирель заиграла другую, нежную и чистую мелодию, дрова в камине уютно потрескивали, сливовое вино согревало до самых костей. Внезапно Алиде в голову пришла досадная мысль:

– А что, я больше не смогу понимать птиц? И… натравливать их на врагов? Вы ведь вернули нам заложенное, мы больше не продажники.

– И что? – Вольфзунд допил вино и щедро плеснул себе ещё. – Ты путаешь совершенно разные вещи, милая синичка. Да, я часто одариваю своих продажников, когда мне нужны помощники. Но одно от другого не зависит, и таланты, подаренные мной, остаются с людьми до самой смерти. Мир стал ярче, чем был всю твою короткую жизнь, и убежать от своей новой сущности уже не получится. Не пойму, ты расстроена или рада?