Анастасия Андрианова - Чернокнижник [litres]

Но вот среди бесконечного жёлтого потока промелькнула голубая искра, и волшебная звезда прыгнула прямо в руки Алиды, мерцая лазурью. Алида восторженно ахнула и засмеялась, не веря своей удаче.

– Звёздочка, милая, – горячо взмолилась она. – Умоляю тебя, пусть всё будет хорошо. Пусть у меня всё получится!

– Веришь в счастливые концы? – спросил Тиль. Он намотал плащ на руку и сидел, закрывая голову от падающих звёзд.

– Верю. – Алида вздёрнула подбородок. – Иначе зачем вообще делать что-то, если не веришь, что всё будет хорошо?

Тиль хмыкнул и отбил свободной рукой назойливую звезду, летящую прямо ему в лицо.

– Я бы сказал, что всё относительно. Плохих концов не бывает. Любой конец для кого-то будет считаться хорошим.

– Вздор, – ответила Алида, охапками запихивая путеводные звёзды в пустые мешки. – Если тёмная магия поработит всех вокруг, кто порадуется такому исходу?

– Твой сумасшедший дружок, которого ты зачем-то выдавала за брата, – процедил Тиль. – Он точно будет в полном восторге.

– Не путай Рича и Чернокнижника! – взвилась Алида. – Они совсем разные!

– Да-да, я это уже слышал. Только разве бывает такое, что в одном теле живут два человека? Да, я понимаю, волшебство вокруг и всё такое, но всему есть предел, Клари. Кто кроме него может похвастаться второй сущностью? И раньше такое было. Отец мне рассказывал, что бабка его друга свихнулась на старости лет и стала считать себя собакой. Бегала на четвереньках по двору и облаивала кур. Ей вызвали лекаря, но он не помог. Сказал, что нет лекарства для души. Сдаётся мне, у твоего Ричика тот же самый недуг. И ничем ему не поможешь, сколько ни вари зелий и не плети наговоров.

– А я помогу, – упёрлась Алида. – Сам увидишь, помогу! Спорим на шоколадный пряник?

– Ах, чтоб тебя… – проворчал Тиль, когда одна звезда всё-таки ударила его по носу. – Ладно. По рукам. Спорим на шоколадный пряник.

Они пожали друг другу руки. Звездопад постепенно стих, небо стряхнуло все цветные огни и снова стало матово-синим, покрытым привычными блёклыми точками. Но поле по-прежнему сияло желтизной, под кустиками душицы и коровяка спрятались никем не собранные звёзды, а из мешков в повозку лился яркий и тёплый золотой свет.

Хьёльд будет помнить этот день до тех самых пор, пока Первый Волшебник не призовёт его к себе.

Он был совсем ещё мальчишкой – даже по меркам смертных, не говоря уж об альюдах. Тогда он даже не понял, из-за чего всё произошло. Лишь потом, много лет спустя, мать рассказала ему эту историю – всё началось с того, что они первыми отважились в открытую не согласиться с Владыкой Эллекеном. Его жажда власти и бесконтрольное уничтожение несчастных смертных сильно беспокоили отца, Геварда, и однажды он, потеряв терпение, отказался участвовать в очередном кровавом набеге на город. Отец не видел смысла в этих нападениях – как, впрочем, и многие другие, которые просто не решались высказать недовольство.

Вечером их с родителями и сестрой выволокли на улицу – альюды с чёрными масками на лицах, приближённые Владыки. Отец пытался сопротивляться, но их было много, так много, что маленький Хьёльд испуганно расплакался, когда чёрные фигуры наводнили гостиную и принялись поджигать мебель и портьеры.

Всё, что он успел заметить, оглянувшись по пути, – это полыхающий особняк, который они считали своим домом.

Всю семью бросили в темницу. Если бы Эллекен был милосерднее, он поселил бы их в пустой башне, там, где он обычно держал провинившихся. Но поступок отца он расценил как предательство, а на предателей милосердие Эллекена не распространялось. Их упекли в сырой, совершенно тёмный подвал, кишащий крысами. Хьёльд помнил только, что беспрестанно заходился плачем и просился домой, а мать, Морриган, укачивала его, гладила по пшеничным волосам и шептала что-то успокаивающее.

Колдовская защита темниц была настолько сильна, что отец даже за два дня не смог разгадать, как её обойти. Но помощь пришла с неожиданной стороны.

На исходе второго дня они увидели свет факела перед решёткой и сперва подумали, что это стражи проводят обход. Но неровный свет выхватил из темноты одинокую фигуру, тонкую и высокую. Хьёльд узнал сына Эллекена и съёжился под боком у матери.

– Прошу, молчите, – прошептал молодой альюд. Длинные смоляные волосы падали ему на глаза – тогда Вольфзунд ещё не научился элегантно зачёсывать их назад и собирать в низкий хвост, причёску воинов и аристократов.

– Тебя прислал отец? – недоверчиво спросил Гевард.

– Нет.

Вольфзунд суетливо закрепил факел на стене, достал из-за пояса короткий кинжал и полоснул себя по запястью. На его белой коже выступила чёрная полоска крови, и он прижал раненую руку к стене темницы. Прошёл миг, два – и решётки со скрипом разъехались в стороны. Вольфзунд облегчённо вздохнул, будто сам не был до конца уверен, что его кровь подействует так же, как кровь Эллекена.

– Давайте за мной, тихо и быстро.

Он поманил пленников, махнув им рукой, и бросился по коридору, но совсем не в ту сторону, откуда приходили стражи. Мать и отец неуверенно переглянулись, но всё же вышли из своей тюрьмы. Морриган несла Хьёльда на руках, а Гевард взял за руку маленькую Жиеву. Стройная фигура Вольфзунда маячила впереди, освещая путь факелом. Он то и дело замирал, словно гончая в стойке, прислушивался к чему-то и, кивнув, снова вёл пленников вперёд, навстречу неведомому. Коридор сужался, уводил то влево, то вправо. Стены здесь не были отделаны даже камнем – просто ход, вырытый в земле. Хьёльд помнил, как было холодно: замок Эллекена стоял в суровых северных Землях, овеваемый ледяными ветрами и обдуваемый студёными метелями. Мать укрыла его своим плащом, а Жиева расхныкалась от холода.

– Немного осталось, – обнадёжил их Вольфзунд.

Сам он был в тонкой холщовой рубашке с короткими рукавами, в тёмных штанах до щиколоток и босиком. Эллекен любил простую одежду из обычных тканей и требовал, чтобы жена и сын одевались так же.

– Куда мы идём? – тревожно спросила Морриган.

– Увидите, – бросил Вольфзунд. – Я знаю, о чём вы думаете. Я не могу вас перенести туда. У меня не хватит сил, чтобы забрать всех вас сразу, к тому же отец почувствует, если кто-то воспользуется чарами перемещения в окрестностях замка. Придётся идти пешком. Но это лучше, чем погибнуть в темнице.

Они остановились перед глухой стеной. Морриган застонала, подумав, что сын Владыки завёл их в тупик. Гевард запыхтел, как разъярённый бык, и Хьёльд тогда подумал, что ещё чуть-чуть, и отец проклянёт черноволосого парнишку – всё равно они уже попали в немилость у Владыки, а страшнее этого ничего не может быть.

Но Вольфзунд снова провёл ножом по руке, вскрывая уже затянувшуюся рану, и мазнул кровью по стене. Земля задрожала, раздался гул, сверху посыпались мелкие камешки. В стене разверзся проход, в тоннель ворвался свежий морозный воздух. Вольфзунд повернулся к Хьёльду и его семье и самодовольно улыбнулся. В озорных чёрных глазах плясал огонь.