Анастасия Андрианова - Чернокнижник [litres]

– Ихвар, – сказала она. – Меня зовут Ихвар. Представляться, не накормив гостя, невежливо.

Алида, набив полный рот, стала жевать быстрее, судорожно размышляя, каким именем представиться старухе: назвать настоящее, придумать новое… или то, каким её называет Тиль, подойдёт?

– Я – Тиль Фабалт, – опередил её юноша. – А это Клари, моя подруга. Мы с ней путешествуем. Есть у нас одно дельце в этих краях…

– Вы сначала поешьте, а потом будете про ваше дело, – посоветовала Ихвар. – Ясно, что просто так сюда никто не приходит.

Старуха задержала взгляд на Алиде, и ей снова показалось, что Ихвар знает о ней гораздо больше, чем она успела о себе рассказать. Алиде было жутко неуютно под этим взглядом. Она стала нарочно громко стучать ложкой по миске, вылавливая из похлёбки кусочек мяса, чтобы угостить Мурмяуза.

– Так вы говорите, здесь обучались колдуны? – поинтересовался Тиль.

– Много веков, – кивнула Ихвар. – До тех самых пор, пока мощь Земли не иссякла. Но и потом приходили отчаянные: каждый думал, что он особенный, что для него-то север сохранил толику чародейства. Даже королевский придворный приезжал к нам лет девятнадцать назад. Говорят, тогда у него получилось что-то… Только я думаю, что с тех пор королевского придворного не стало.

– Почему? – тихо спросила Алида.

Ихвар поправила шаль на своих плечах и стала растапливать самовар.

– Наши края меняют людей, девочка. Даже ты отсюда не вернёшься прежней.

Алида едва слышно охнула. На дне миски ещё плавало немного бульона с крупой, но ей больше не хотелось есть. Она отодвинула посуду и вытерла рот рукавом. Тиль с готовностью подскочил и убрал пустые тарелки со стола. Ихвар показала ему, где достать чашки и заварку, и он засуетился, расставляя новую посуду на столе.

Смолисто запахло дымящимися шишками. Алида поняла, что окончательно запуталась в своих чувствах. С одной стороны, уютный дом, вкусная еда и тепло заставляли её разомлеть, забыть о трудностях и страхах. Но зловещий череп над входом, странные взгляды и речи старухи Ихвар держали в напряжении.

Мурмяуз, в отличие от хозяйки, ни о чём не волновался. Он бесцеремонно запрыгнул на печную скамью и зарылся в подушки, выставив наружу лишь розовый нос и толстые белые щёки.

– Я ведь знаю, зачем ты пришла, девочка, – проговорила вдруг Ихвар. Алида едва не выронила чашку с горячим чаем. – Точнее, за кем. Тебя позвал наш новый хозяин.

Алида нахмурилась.

– Никто меня не звал! Вы ошиблись. Я сама пришла сюда, чтобы найти друга.

– На север не приходят сами. Север зовёт. Мёртвые Земли зовут, – вздохнула Ихвар. Она так невозмутимо потягивала свой чай, что Алида задумалась: а не сумасшедшая ли она? Говорит какие-то странные вещи… Пожалуй, есть от чего сойти с ума: живёт одна на болотах, в компании лишь мёртвой оленьей головы!

– Это правда, – вмешался Тиль. – Мы ищем одного типа. Может, вы видели его? Он длинный, рыжий, конопатый и странный. Такой, знаете, с каким дел никаких не пожелаете вести. Ненадёжный, в общем.

Алида метнула на него гневный взгляд. Тиль развёл руками.

– Был тут один, – согласилась Ихвар. – Совсем мальчик, не старше вас. Только не рыжий – темноволосый и темноглазый, но кожа у него краплёная, что есть, то есть.

Алида разочарованно опустила плечи. Это не Рич. Темноволосым и темноглазым его точно нельзя назвать.

– Только он не простой, – продолжила вдруг старуха. – То хозяин новый. Как в прежние времена. Пастырь болот. Он силой напитался, хоть отжимай, и до нового подъёма ему всего лишь шаг остался.

Алида недоверчиво посмотрела на Ихвар. Это звучит уже интереснее.

– Как это – пастырь болот? – спросила она.

– Как в страшной балладе? – поморщился Тиль.

– Верно, – кивнула хозяйка. – Как в балладе о Ледяных Волхвах. Многие столетия назад эти места уже назывались Мёртвыми, но на самом деле кишели существами. Моуры, стригои, болотники – нежить, которая притягивала человеческих ведьм и колдунов, а ещё Других. Многие зелья наливались силой именно здесь, и тёмные чары крепли вблизи гнездовий нежити, питались дыханием смерти. А болотная нежить, милые мои, нуждается в крепких руках. Если дать моурам распоясаться, болота появятся не только здесь, а разрастутся по всему Королевству, как язвы по больному телу. Это с виду они – серебряные красавицы, а на самом деле – жестокие твари. Стригои тоже не лучше, но их больше боятся из-за неприглядной внешности. Тут-то и нужны пастыри, девочка. Волхвы и Чернокнижники, сильные колдуны, которые смогут совладать с нежитью и с тёмными силами, которые пропитывают здешний воздух.

Ихвар перевела дух, потеребила старческие, узловатые пальцы и со вздохом продолжила:

– Недавно мир переменился – снова стал таким, каким был раньше, столетия назад. И болота призвали нового пастыря, потому что оставлять их без хозяина нельзя. Признаться честно, я думала, что хозяином станет кто-то постарше, ведь здесь нужна недюжинная сила духа, да и жизненный опыт тоже. Но к нам пришёл мальчик. Объявил себя Чернокнижником. Я, конечно, спорить не стала. Может, кто сильнее потом придёт. Только чем дольше моуры без присмотра, тем больше дел могут наворотить. Поэтому я сказала ему, что нужно скорее набрать силу. Перейти на последнюю ступень. Он согласился.

– Что за ступень? – спросила Алида.

– Третья из трёх. Пастыри считаются Серебряными, когда приходят сюда, – это значит, что магия уже отметила их, но пока не сделала своими. Потом, когда постигают тьму достаточно, переходят в разряд Серых. И лишь пройдя последнее испытание и всецело отдав душу служению чарам, они становятся Чёрными. Это тяжкое испытание, и далеко не каждый способен его вынести, зато статус Чёрного даёт столько силы, что вся нежить болот стелется перед ними, как трусливые псы.

Алида сидела молча, разглядывая скатерть на столе. За окнами сгустился вечер, непроницаемый, как плотный тканевый полог грязно-серого цвета. Она с тоской вспомнила, какими бархатно-синими были вечера в родной деревне и какие ярко-багряные закаты заглядывали в окна замка Вольфзунда. В этих краях краски выцвели, умерли, как осенние цветы, скованные морозом. Ей стало ещё тоскливее, чем было прежде.

– А что за последнее испытание? – полюбопытствовал Тиль.

Глаза Ихвар недобро сверкнули. Она тяжело поднялась со своего места, и бахрома на её шали мазнула по столу. Хозяйка подошла к печи и принялась тормошить умирающие угли кочергой.

– Ты хочешь знать слишком многое, – проворчала она. – Не всех это доводит до добра.

Она помолчала, поджав губы, и Алида поняла – Ихвар злится на себя, что и без того открыла им многое. Вдруг усталость навалилась на Алиду ледяной глыбой, и она подпёрла голову рукой. Тиль посмотрел на неё и подбадривающе подмигнул.