Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

Что-то тут было не так.

Стоп!

«Бруски» — это он помнил. Читал в пионерлагере, когда было совсем скучно. Скабичевский, Скабичевский — им, помнится, кот Бегемот из «Мастера и Маргариты» представился в Доме литераторов… но Решилов-то откуда взялся?! «Лоцман» — это ж детский писатель Крапивин!

Дальше — больше. Автор Антон Городецкий, «Ночной дозор». На обложке красноармеец в будёновке стоит, опираясь на винтовку. Рядом другая книга, автор Хедин, «Земля без радости», на обложке — оборванный мужик доит тощую корову на фоне дома-развалюхи.

— Можно посмотреть? — осторожно попросил Виктор продавщицу. Та хмыкнула, хлопнула книжкой о прилавок.

«Прогрессивный шведский писатель Бенкт-Эрик Хедин в романе, посвящённом тяжкому труду беднейших слоёв крестьянства, ярко и образно описывает…»

— Спасибо. А эту?

«Антон Сергеевич Городецкий — видный деятель рабочего движения гор. Саратова. В годы Гражданской войны командовал полком Красной армии. Роман «Ночной дозор» посвящён борьбе с белогвардейскими полчищами Колчака. Наступая на город, белые засылают туда шпионов и диверсантов…»

Был ещё томик литературоведов П. Хрустальной, М. Свинцовой и Г. Дубовой «Алые паруса — символ революции или эмансипации?», поэтический двухтомник «Верую в Коммунизм» и сборник кулинарных рецептов А. Воровкина «Невкусное — значит, полезное», в серой коленкоровой обложке, на которой была изображена тарелка, полная бесформенного и неаппетитного.

Виктора вынесло из магазина как ошпаренного.

Это не Изнанка. Но это и не Прирождённые. И это не Срединный Мир. Всего по чуть-чуть, но больше всего, конечно, именно от Изнанки. Только там Единорог не в силах проложить Путь.

Городок у залива оказался шумным, людным и пропахшим морем: йодом, солью, рыбой. Эрику запахи были привычны, успокаивали, а вот Нотти морщила носик и явно была недовольна.

Гунар и Херли остановили машину на маленькой площади у порта. Здесь уже вовсю торговали рыбой: стояли рядами грубо сколоченные столы, покрытые мелкой ставридой и камбалой, яркими рыбами-попугаями и луцианами; отдельно лежала рыба покрупнее — тунцы, меч-рыбы, лососи, осетры; в корытах и чанах навалены мелкие и крупные ракушки всех форм, кальмары и осьминоги, морские ежи и трепанги. Было и несколько столов, где всё заполняла икра — чёрная, красная, жёлтая, белая, уже засоленная в банках и свежая…

Эрик нахмурился.

Такого не бывает. Тут была собрана рыба и морепродукты разных морей и частей света.

А ещё, пусть городок и не маленький, рынок слишком богат для него. Хоть одной рыбой питайся — столько не съешь! Может, приезжают покупатели? Да не видно здесь чужаков, и дорог хороших нет, и машин им попалось на пути две штуки, причём грузовичок братьев был самой крупной из всех.

Странно.

Но на рынке была не только рыба. Отдельно продавали пёструю ремесленной работы одежду и обувь, рядом какую-то утварь (среди горшков из глины и грубых металлических котлов вызывающе поблёскивали стальные сковороды и кастрюли в пластиковой упаковке). А ещё там был небольшой помост, у которого толпились зеваки. На помосте стояло несколько человек.

— Мне это не нравится, — сказал Эрик.

Нотти, закусив губу, кивнула.

— Эй, вылезай, должники! — окликнул их Гунар, выбираясь из кабины.

— Долг платежом красен! — поддержал его Херли. И с надеждой добавил: — А то, может, в младшие жёны?

Эрик и Нотти выпрыгнули из кузова, обменявшись на прощание взглядами с дельфином. Тот не выглядел напуганным, видать, и впрямь ему грозила лишь недолгая служба в море. Да и при таком морском изобилии кто станет есть невкусное, пропахшее рыбой мясо?

— Вы нас в рабство, что ли, продать собираетесь? — кисло спросил Эрик.

— Дурное говоришь, — нахмурился Гунар. — Что ж мы, дикари дикие?

— Только страхолюды страхолюдные живых людей в рабство берут, — поддержал Херли. — Обижаешь!

— Будешь работником наёмным, — пояснил Гунар, крепко хлопнув Эрика по плечу. — Кто возьмёт, того и будешь. А живёшь свободно, вон там, на берегу, бараки для работников, видишь? Плата за тебя нам с братом пойдёт, а тебе жильё, пропитание, одёжка. По праздникам — пиво, в ярмарочные дни отдыхаешь или веселишься. Никакого рабства. Только уходить без разрешения нельзя.

Эрик с любопытством посмотрел на Херли. Станет ли тот повторять длинную тираду и как выкрутится, с чего начнёт?

Херли откашлялся и коротко произнёс:

— Всё тебе брат сказал, нечего попусту лясы точить. Идём.

Вместе с братьями они подошли к помосту. Там как раз продавали… ну, то есть нанимали на работу белокурую женщину с ребёнком. С точки зрения Эрика женщина была старой, лет тридцати или сорока, кто их там разберёт, а девчонка — малявкой лет десяти.

— Нанимаются на работу красавица Элиза и её сестрёнка Аня, — зычно объявил с помоста крупный светловолосый парень. — Явились к нам из северных краёв, обычаев не знают, говорят плохо, пристанища не имеют. Вот, посмотрите сами — волосы белые, фигура точёная, улыбка милая! А сестрёнка хоть и мала, но петь-плясать мастерица, может грибы-ягоды собирать.

Народ оживился. Элизу наперебой принялись звать в жёны — вторые, первые, единственные и на всю жизнь. Обещали любить, баловать, а сестрёнку за свою сестру признать и не обижать.

Эрик хмыкнул, покосился на Нотти. Понятное дело, чего этим диковатым викингам нужно в первую очередь… Нотти, однако, смотрела на происходящее спокойно, без испуга.

Торги кончились неожиданно. Внезапно к помосту вышел старик в одежде из полосок разноцветной кожи и посохом в руке. Все сразу примолкли. Старик молча смотрел на белокурую Элизу, та на него. Потом вдруг женщина подняла руку и сказала:

— К нему пойду.

— Жена мне не нужна, — проскрипел старик. — Ученица нужна. В тебе силу чувствую. В сестре твоей — нет.

— Она нам и убраться поможет, и суп сварит, — холодно ответила женщина. — Без неё не пойду.

— Хорошо, — старик повернулся и побрёл сквозь толпу. Женщина, держа за руку сестру, величаво спустилась с помоста и двинулась следом.

— Что, и всё? — поразился Эрик.

— Кто ж с колдуном спорить станет? — удивился Гунар. — Да и в женщине сила живёт. Большая удача, если такая с нами останется!

— Хорошее дело, когда колдунов много, — поддержал Херли. — Никто колдуну слова против не скажет!

Эрик вопросительно глянул на Нотти. Та поняла, подняла руку — над ней закрутился маленький воздушный вихрь. Нотти сказала:

— Я и сама колдую!

Гунар рассмеялся, Херли его поддержал.

— Так-то любой может! А паруса лодке наполнишь, чтоб неслась по волнам? Овраг камнями засыплешь? В медведя оборотишься? — братья заговорили наперебой, даже не разделить. — Руду дыханием расплавишь? Ногу оторванную на место приделаешь?