Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

Нотти неслась вниз.

Даже у Тэль, в её лучшей форме и при условии свободных Путей, дорога от Крайнего Востока к Замку-над-Миром заняла бы долгие часы. Нотти, ставшая ядром урагана и вышедшая на миг в мир чистой магии, преодолела его в считанные минуты.

Сейчас её видели даже слабые человеческие глаза. Юноша по имени Тран, у которого так всё неудачно сложилось в ярмарочную ночь с шальной девчонкой Нотти, этим вечером целовался на сеновале с сестрой своего приятеля. Девица не отличалась красотой, да и грудь у неё была плосковата, зато она целовалась с удовольствием и ничуть не протестовала против объятий и касаний... ну, кроме совсем уж смелых.

— Гляди! — завопила девчонка, на миг открывшая глаза посреди поцелуев. Вытянула руку, указывая в слуховое окно. Там нёсся с небес огненный шар. — Метеорит на Замок-над-Миром падает! Нам учитель говорил, это камень небесный!

— Дурында, это господин Дракон домой возвращается, — косясь в окно, сказал Тран. — Видать, голодный. Будет ночью рыскать, искать невинных девиц на ужин…

Глаза у девчонки расширились от страха. Версия про голодного дракона, охочего до невинных девиц, показалась ей куда более убедительной, чем россказни учителя, когда-то пришедшего в Срединный Мир с Изнанки.

— Не хочу, чтоб мной поужинали! — прошептала она на ухо Трану и перестала сопротивляться даже для приличия.

В этот раз у Трана впервые получилось всё.

На пустыре, где совсем недавно были разбиты ярмарочные шатры, три эльфа торговались с двумя гномами. Предмет их спора совершенно неважен, но если вам интересно — это была некая редкая трава, которую гномы выращивали на глубине при свете фиолетовых магических кристаллов. Обе стороны прекрасно знали цену, на которой сойдутся — полтора золотых, но сейчас эльфы предлагали две серебряные монеты, а гномы требовали пять золотых.

Несущийся с неба огненный шар заставил обе договаривающиеся стороны замолчать и проводить его внимательным взглядом. После чего эльфы отдали полтора золотых, гномы расстались с полотняным мешочком, и все молча разошлись. Им было о чём подумать.

Нотти неслась к Замку-над-Миром.

Миг, когда её Воздух превратился в Огонь, она даже не заметила. С Воздухом и Огнём она всегда дружила; когда-то давным-давно Тэль застала двухлетнюю дочь со смехом жонглирующей раскалёнными углями.

Впрочем, этого Нотти тоже не помнила.

Над самыми башнями замка её огонь угас, а ветер стал затихать. Замок не противился магии, он сам был наполовину из неё сотворён, но Нотти почувствовала, что настало время принять человеческий облик.

Она коснулась ступнями холодного камня мостовой, припала от удара на одно колено. Медленно встала.

Вокруг высились стены и башни. Чёрный камень, белый камень, линии строгие и грубые, линии мягкие и кривые. Замок нависал над ней и, казалось, с любопытством наблюдал.

Нотти тоже посмотрела на себя.

И зарделась от смущения.

Одежда, кружась, падала с неё обгорелыми клочками ткани. Со щелчками отскакивали от мостовой обугленные пуговицы.

Магия Воздуха, превратившая её в вихрь вместе с одеждой, не выдержала присоединившегося Огня.

— Никого тут нет, кроме меня, — прошептала Нотти.

И всё же ей было не по себе.

Она быстро прошла к ближайшей двери, ведущей в высокий мрачный донжон. В створках главной двери, слишком больших, чтобы пытаться их открыть, была дверца поменьше, которая легко поддалась, едва Нотти потянула за ручку.

В помещении оказалось неожиданно светло. Окошек в донжоне было немного, но под потолком светились ровным белым светом камни размером с кулак. Какая-то магия? Нотти прошла несколько шагов, оглядываясь. Первый этаж, как и положено в донжоне, был складом припасов: стояли бесчисленные бочки, ящики, тюки, коробки. Вязанки стрел, связки копий, мечи и топоры в стойках. Нотти даже улыбнулась, пытаясь понять, кому предназначено всё это и зачем. Кто же станет штурмовать твердыню среди моря, на которую даже смотреть люди боятся?

… штурмовали, сплошным потоком шли по мосту, которого нынче нет, эльфы и гномы, люди и гоблины, вышагивали с грохотом боевые големы и элементали, ползли стенобитные орудия и катапульты, тысячи магов держали над всем этим стихийные щиты, а здесь последние верные Драконам солдаты и прислуга разбирали оружие, отцы показывали маленьким детям, как ловчее ударить снизу в щели доспехов, и помогали жёнам взять поувереннее тяжёлые мечи…

Нотти задрожала. Протянула руку, взяла кинжал. Лезвие было чистым и острым, рукоять — как раз её по руке.

Замок будто говорил с ней. То ли жаловался, то ли вспоминал со вздохом былое.

— Это были… враги? — спросила Нотти дрожащим голосом. У неё стояла перед глазами маленькая девочка с куклой в руках, которой отец-эльф протягивал длинный узкий кинжал. Девочка была красива так, как бывают красивы лишь эльфийские дети, рождающиеся редко и оттого безмерно любимые. Малышка беспомощно смотрела на кинжал, но отец ждал — и она, поцеловав куклу, посадила её на деревянный ящик…

Нотти повернула голову — и увидела эту куклу. Истлевшую, выцветшую, поросшую пылью. Она до сих пор сидела на ящике и ждала свою хозяйку.

— Это были враги, — глотая слёзы, прошептала Нотти.

Замок будто плечами пожал.

… потоками огня, сотнями пушечных ядер, катящимися по мосту шипастыми машинами, бурей стрел и тяжёлых свинцовых пуль встречал их ненавистный Замок-над-Миром, обитель тиранов и злодеев. Они падали окровавленные, и товарищи сбрасывали раненых с моста, чтобы не мешали проходу, а они всё шли и шли, закусив губы и выкрикивая проклятия, потому что за их спинами были сожжённые города и сёла, опозоренные жёны, умершие от голода дети, растерзанные заживо друзья…

— Кто же ты? — спросила Нотти.

Ответа не было, лишь удивление. Он был Замком-над-Миром. Местом силы, средоточием власти. Не от него зависело, как станет править господин Дракон, какие силы возьмёт и как их применит.

Это всё было человеческое. А он был лишь местом, где Драконы обретали силу и решали, какими им быть.

Нотти взяла в свободную руку старую куклу. Так и пошла дальше, в одной руке кинжал, в другой игрушка. Как зачарованная, обошла зал — огромный, неправильной многоугольной формы. Подошла к главной лестнице: широкой, каменной, с полозьями для тележек. Начала подниматься. На середине лестницы лежало белое платье — чистое, не запылённое, её размера. Никаких кружев и украшений, только белоснежный шёлк.

Нотти положила свои странные трофеи, подняла платье, надела. Обуви не было, белья тоже, но почему-то это казалось правильным. Она представила себе, как, стоя на лестнице в этой величественной и мрачной башне, натягивает трусы, и вновь покраснела. А платье — это нормально. Шёлк легко скользнул по телу, будто платье шили для неё.