Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

Георгий колебался. За его спиной стояли сотни магов (Нотти это чувствовала), большей частью одетых в современную одежду Изнанки, вроде той, в которой когда-то ей встретился Эрик: джинсы и куртки, ботинки с высоким берцем; но некоторые разоделись пышно, старомодно, даже в Срединном Мире они смотрелись как придурковатые провинциалы, доставшие из сундуков прадедушкины костюмы: кружева, жабо, пышные плащи. Что у них было общее, так это красные береты на головах. И магия, бурлящая восторженно магия, наконец-то ожившая в полную силу. Готовая жечь, морозить, давить.

Но Георгий медлил с ответом.

— Тактическая перегруппировка, — сказал он, облизнув губы. — Увидев превосходящие силы противника, мы решили вызвать помощь. Госпожа.

Он врал, Нотти это понимала. И мама понимала. Нотти чувствовала, как в Тэль закипает ярость. Сейчас она сорвётся, обвинит магов в предательстве и…

Нотти шагнула вперёд.

Поймала взгляд Георгия. Удивлённый, настороженный, да ещё и самую чуточку похотливый. Б-р-р, гадость какая, ведь старик почти…

Ну ладно, проверим. Говорят, когда мужчина смотрит на привлекательную женщину, он глупеет.

— Врёте! — выкрикнула Нотти. — Вы струсили! Вы решили убежать от боя! В тот миг, когда отцу моему нужна помощь — вы трясётесь за собственные шкуры!

Взгляд Георгия наполнился удивлением. Он ожидал обвинения, но не такого. Не в трусости, а в предательстве.

— Будете отсиживаться — Прирождённые сметут всё и всех! Неужели не видите, что происходит? Надо покончить с тварью, что уже прорвалась! Надо поделиться с Драконом силой! Только так вы заслужите прощение!

— Это ещё вопрос большой, кто кого прощать… — скрипуче начал было сидящий на лошади старик, но Георгий повернулся и жестом заставил его замолчать. Потом сказал:

— Мы не струсили. Мы готовимся помочь, госпожа Нотти… не имел чести быть раньше знакомым. Силой поделимся.

Он развернул коня и двинулся обратно.

— Прекрасно, дочь, — тихо сказала Тэль. — Ты молодец. Ты его ошеломила.

Нотти посмотрела на мать. И вдруг почувствовала, как глаза наполняются слезами.

— Мам…

— Что?

— Я… я вспомнила. Я всё вспомнила. Я не хотела убегать, это Обжора…

Тэль обняла её, они повернулись и пошли назад.

— Т-с-с, — сказала Тэль. — Обжора? Вот же хитрый лис… Но это уже не важно.

— Папа справится? — спросила Нотти с содроганием.

Тэль помедлила, прежде чем ответить:

— Не знаю, малышка. Не знаю.

* * *

Ты не можешь спасти всех, Дракон!

«Могу, — упрямо прошипел он сквозь зубы. — Могу и спасу!»

…Небеса гибнущего мира пронзила слепящая огненная молния. Нет, скорее, — раскалённый болид. Смертельный холод отступил, в лёгкие ворвался сладкий воздух; а Дракон, расправив крылья, уже нацеливался на чудовищную башку Змея, всю в наростах и свисающих водорослях, бугристую, серо-зелёную, поднявшуюся из неведомых глубин.

Один удар. Один, больше нельзя!

Огонь вытягивался узким разящим копьём. Навстречу Виктору поднималась раскрывающаяся пасть, что способна была глотать корабли, горы и целые города — ну да, ворвавшись в мир, он, Дракон, стал ему соразмерен — но тонкая струя белого пламени ударила в нёбо чудовищу, прошла навылет так, что затылок… темя… в общем, уродливая голова взорвалась, лопнула, и исполинское тело в агонии рухнуло обратно в волны, взметнув их почти до самых облаков.

Это был славный удар.

Однако он забрал слишком много сил, а сколько таких миров ещё падают, покинув бесконечность?

Он не сможет нырять в каждый, истребляя засевших там тварей!

Нужно иное решение. Совсем, совсем иное, принципиально!..

…Но ведь Обжора же не зря таскал его сюда?

Не зря же они с Тэль пробирались тем странным миром, где вполне себе могут снимать цветной и звуковой детский фильм «Единорог и Дракошка»?

Не зря же милиционер на вокзале пропустил их «на режимный объект» по предъявлении двух счастливых билетиков?

Виктор вырвался из тепла, пронзил сияющий пузырь — обратно, в холод и тьму. Сложил крылья, поднырнул под опускающийся мир; тот продолжал расти, ещё немного, и будет поздно.

Набрал побольше воздуха, здешнего тонкого и разрежённого воздуха.

И осторожно, очень-очень нежно выдохнул пламя. Не истребительное, губящее, пронзающее — нет, обволакивающее, защищающее, сохраняющее.

Подобно тому, как солнечный свет, сжатый самым простым увеличительным стеклом, может в руках злого мальчишки жечь и убивать несчастных муравьишек — и он же, этот свет, способен давать жизнь всему на Земле, что растёт, летает, плавает, бегает или ползает.

И поддерживать падающие миры тоже.

Но, всемогущие силы, если они только есть, насколько же труднее выдыхать такое пламя, нежели истребительное!

Пузырь больше не опускался. Словно в воздушный шар кто-то поддул горячего воздуха. На какое-то время его хватит, но на какое?..

А к Виктору меж тем приближались всё новые и новые миры, и надо было действовать, действовать немедля!

Удерживать их все от падения он не сможет, это уже ясно. Требовалось нечто совсем иное.

А что, если…

Он зажмурился. И извлёк из памяти те два счастливых билета — рядом с несчастливыми, принесёнными из созданного Обжорой миража.

Символы. Символы обретают истинную силу здесь, в пространстве магии. Мы сами можем наделить их почти неодолимой мощью.

…Зависнув, Дракон смотрел на эти клочки бумаги прямо сквозь крепко зажмуренные веки. Осторожно дохнул огнём. Нежно и осторожно.

Меж висящих в пустоте билетиков закружилась сияющая рассветным заревом арка. Это сознанию требуется образ портала, сам же он, конечно, невидим.

И Виктор очутился в том самом дворе, где они с Тэль спрашивали у детворы дорогу.

В человеческом обличье.

Но ощущая, что стоит на той самой точке опоры, посредством которой можно, как уверяли древние, «сдвинуть землю».

Этот мир никуда не падал. И в нём не было Прирождённых. Вернее, были, но набрать силу ещё не успели. Придётся потом почистить…

Однако самое главное, что мир был лёгок, подвижен, невесом. Наверное, можно было его уподобить спутнику Земли, выведенному на высокую орбиту. Или космической станции в равновесной точке Лагранжа меж нашей планетой и Луной.

Виктор поднатужился. Сейчас он старался разом и остаться человеком, органической частью этого мира, и вернуть себе драконье зрение, взглянуть сквозь ряды домиков и домов за дальний лес, за россыпь полей, за голубой росчерк речки — за грань здешнего мира, узреть Хаос вокруг него и повести туда, где из незримой прорехи в сущем сыпались на владения господина Дракона обречённые мирки.

Мир дрогнул и поплыл. Никто из его обитателей ничего не заметил, да и заметить не мог, как не замечаем мы вращения Земли вокруг Солнца.