Галина Гончарова - Попасть – не напасть [litres]

А теперь нужно трясти песок: наружу-внутрь. Это как детская игрушка-шуршалка, сколько я таких переделала для племяшек! Вправо-влево, вправо-влево, и еще быстрее, еще сильнее… Как можно чаще! Постепенно начинает что-то получаться: песок внутри кольца вспухает, и фигурки бандитов начинают тонуть в нем.

Есть!

Отлично, просто шикарно! У меня получился бассейн с зыбучим песком, что и требовалось. Теперь остается держать вибрацию как можно дольше, тем более что процесс, кажется, стабилизировался, – я попала в такт с этими качелями, и приходится прилагать гораздо меньше сил.

Но тут удивленные вопли бандитов сменяются воем, полным ужаса, а от кольца начинают накатываться волны какой-то инфернальной жути.

Что происходит?

Не понимаю, но продолжаю поддерживать нехитрое магическое действие, пока не выключается сознание.

…Через какое-то время с громадным трудом я возвращаюсь в реальность.

Ёжь твою рожь, как же мне тошно и паскудно! В ближайшие час-два я отсюда не сдвинусь, даже если лично цесаревич примчится предложение мне делать. Не вытяну.

О-о-о-о-ох!

Мышцы вообще сделались стеклянными и теперь медленно и неотвратимо рассыпаются на части. А в голове завелось стадо дикобразов-шизофреников.

Больно-то как!

А что там с бандитами? Смотрю в окно. Что творится внутри застывшего круга, не вижу – мешает глиняный бортик, но голосов не слышно, да и огоньки почему-то погасли. Они все умерли? Почему? И тут вспоминаю ту инфернальную жуть. А ведь это инфразвук. Я трясла песок так быстро, как могла, примерно восемь-десять раз в секунду, да и размеры пятна таковы, что внутри вполне могла образоваться стоячая волна с такой же частотой. А танцующие песчинки заставляли колебаться воздух. Да и человеческие кости, они ведь тоже по сути своей – земля, и тоже поддались этому смертельному танцу. Как долго мне удалось держать вибрацию, не помню, но, видимо, достаточно, чтобы убить всех, кто находился внутри круга.

Ну и пусть!

Они бы меня точно не пожалели.

– А-а-а-а-а…

Я повернулась к Марии. Магия схлынула волной, и вряд ли я смогу вызвать ее снова. Вердикт был печален и прост.

Все, конец.

У девушки характерно заострилось лицо, запали глаза. Она была без сознания, стонала, не приходя в себя, даже, скорее, не стонала – какой-то внутренний, утробный звук… А по темной ткани платья стекала, капала на пол гадкими темными пятнами кровь…

Сволочи!

Будьте вы прокляты!!!

Стало ужасно обидно.

Вот за что?

Почему из-за каких-то грязных политических разборок гибнут такие девчонки, как эта? Случайно угодившие под чьи-то «гениальные», мать их, планы? Убивала бы подонков!

Вот ни минуты, ни секунды не жалею, что убила! Сейчас я даже рада этому! Поделом мразям! Надеюсь, они перед смертью еще и помучились как следует!

А ведь наверняка это простые исполнители. А есть и заказчик. Но этим пусть полиция озаботится.

Мария больше не стонала. Изо рта девушки ручейком текла темная кровь. Голова бессильно свесилась.

Запах… Соответствующий.

Конец.

И мне почему-то было больно и тошно. Случайность, всего лишь случайность, и я жива, а она умерла. Так выпали кости…

Я смотрела на девушку и думала… Да, это гадкая мысль. Но?..

Ведь мы с ней похожи. Последний раз ее родственники видели в пятнадцать лет. Сейчас ей за двадцать. Сильно меняются люди за такое время? Хорошо забываются?

Вполне.

Может быть, никто и не поймет. Марию похоронят как неопознанный труп… Можно даже самой об этом позаботиться. Пусть проводник оправдывается, кого он там провез, если он вообще живой.

А мне – новые документы.

Новая свободная жизнь.

И можно даже не выдавать себя за Марию, не ходить к ее родным… Ёжь твою рожь! Позаботиться о них так и так придется, я обещала!

Ладно. Можно и со стороны помогать. Дело житейское. Переводы посылать или еще что – придумаем, как будет лучше. А пока…

Я подошла и закрыла девушке глаза.

– Прости меня.

За что?

За то, что оказалась рядом. За то, что не смогла спасти и помочь. За то, что уцелела.

Оставшиеся в живых всегда винят себя, и сейчас я это понимала. Несчастный случай и только, коса смерти проходит рядом, и вот.

«Он вчера не вернулся из боя».

А ты вернулся, и вроде бы все осталось таким же или вдруг стало совершенно другим.

Ты выжил. А кто-то другой отправился домой «грузом-200», и можно рыдать по этому поводу, а можно радоваться, что ты жив.

Радоваться мне определенно не хотелось.

– Прости меня, Мария. Я обещаю, я позабочусь о твоих родных. Не знаю пока как именно, но я обещаю тебе – это теперь и моя ответственность. Я их не брошу. И… пойми меня правильно. Я возьму твои документы и твое имя. Но не ради денег. Думаю, сейчас ты там все уже знаешь – у меня нет другого выхода. Я просто очень хочу выжить.

Ни ответа, ни отзвука.

Может быть, душа сразу уходит. А может, и просто не отзывается, я ведь не некромант. Ну… могла бы. Как сказал Андрей Васильевич, шансы были. Но пробовать сейчас что-то?

Увольте… И так голова кружится, меня подташнивает… А что с моими силами?

Я положила ладонь туда, где видела огоньки. Медленно провела сверху вниз. Оно пульсировало. Смотреть на себя я не стала, не хотела перенапрягаться еще больше, но ощущение было такое… Как это называлось в каком-то романе из тех, что обожали мои племяшки?

Раскачка, вот.

Чем-то это напоминает физические упражнения – чем больше ты качаешься, тем сильнее становишься. А я… Я за последнее время выкладываюсь второй раз.

Первый – во дворце.

Второй – сейчас.

Лучший способ развития магического источника – выложиться что есть сил. Это я еще не знаю, что именно утворила моя предшественница и почему попала в больницу.

Мне повезло два раза. Первый раз – чистое везение, второй – житейская смекалка и образование. Хорошо, хоть что-то я про почвы помню. Немного, но мне хватает…

Ёжь твою рожь!

Где все справочники заклинаний, книги по прикладной некромантии, мастера Шаолиня и прочие радости-гадости? Даже элементарного Хагрида, и того мне не полагается! Ничего. Никто меня учить, озадачивать и благословлять на подвиг не собирается. Как хочешь, так и крутись. Самостоятельно.

Не нравится?

Можешь благородно помереть. Уже раза три как могла. Первый – еще в больнице, ну и два других… Нет уж! Обойдемся без похорон. Я готова только к смерти от старости, лет через сто. А лучше – двести.

И хорошо, что надо мной нет никого, кроме Бога. Я сбежала от ответственности, от титула, от жениха – от всего. И не жалею ни минуты.

Я прислонилась виском к прохладной стене и прикрыла глаза.

Выбраться не получится, так хоть немного передохнуть и восстановить силы. Подремать-то вряд ли, рядом с трупом это гиблое дело, а вот посидеть с закрытыми глазами я могу.