Кирилл Корзун - Зов чести

Рядом нетерпеливо притопнул Алексей, но я даже не повернул головы, любуясь тем, как тает маска Снежной Королевы, обнажая чувственную натуру моей визави. Приняв протянутую ей руку, я принял её своей и церемонно склонился, запечатлев поцелуй на тонких девичьих пальцах. Благосклонный взгляд из-под смеженных ресниц девушки послужил мне лучшим из всех доказательств правильности избранного мной пути.

- Не имел чести быть представленным Вам, баронесса. - вспомнил о воспитании Лёха, изображая куртуазный поклон, но делал он это с такой нарочитой и подростковой неуклюжестью, что вызвал у Александры негромкий смешок. А смех, как известно, лучшее средство для налаживания хороших отношений.

- Алексей Соколов, я полагаю? Мне неизвестен человек, более близкий Леону. Это рекомендует Вас лучше любого другого поручительства. - ответила девушка, делая книксен и обворожительно улыбаясь.

Её близость приятно взбудоражила меня, всколыхнула что-то внутри, вынуждая признаться самому себе - я был безумно рад видеть Алексу.

Но жизнь редко давала насладиться радостью, неизменно подмешивая в бочку мёда обязательную ложку дёгтя, что наводило на мысли о той самой карме.

- Неужели дела Чёрной Вдовы настолько плохи, что она взялась за подрастающее поколение? - смачно хохотнул незнакомый баритон, обретая внешность подтянутого дворянина в камзоле века этак восемнадцатого, с кружевами на рукавах и воротнике, с обязательной для такого образа шпагой на поясе. - Мало того, что Вы столь спешно покинули Москву, Сандра, так ещё и изменяете своим привычкам! Или это влияние провинции?

Узкое и грубое, словно вырубленное топором, лицо беспардонно вмешавшегося в беседу мужчины несло на себе отпечаток разгульной жизни - темные круги под глазами, покрасневшие белки глаз, мертвенная бледность кожи. А вот затянутая в бархат, стройная и поджарая фигура, высокий рост, манера держаться и некая ленивая и развязная грация придворного дуэлянта выдавали в нём как минимум хорошего фехтовальщика.

Что, впрочем, не давало ему права столь беззастенчиво и нагло себя вести.

- Дурные манеры - бич нашего времени, друг мой, ты не замечал? - нарочно громко обратился я к Лёхе, незаметно подмигнув ему и вовлекая в затеянную на ходу игру: - Уроки этики нынче не в чести...

Алексей многозначительно покивал, выражая согласие и печально, в упор, созерцая нового участника беседы. Ощутив на себе прищур мерцающих зеленью огней, тот невольно почувствовал себя не в своей тарелке. И потому отреагировал с небольшим запозданием.

- Молодёжь изволит показывать клыки. И делает это со свойственной ей горячностью и пылом. - незнакомец всё же обратил на нас внимание, не менее пристальное и лишённое даже капли учтивости. Только холодная вежливость. - Мне и моей старой знакомой найдётся что обсудить, господа, но это сугубо личный разговор! Поэтому мы вас ост...

Уловив краем глаза как вскинулась и вспыхнула девушка, я стремительно скользнул вперёд, вклиниваясь между благородным хамлом и СВОЕЙ спутницей.

- Не считаю это возможным, господин...

- Шереметьев. Эдуард Шереметьев. - обескураженно вскинув брови, аристократ всё же представился и молчаливо замер, ожидая моей реакции на одну из известнейших фамилий в России.

- Не считаю ваш разговор с баронессой возможным, господин Шереметьев. - терпеливо повторил я, в упор, встречая его взгляд. - Во всяком случае, до тех пор, пока Вы не пройдёте дополнительный курс этики. Я, Леон Хаттори, готов оказать Вам эту небольшую услугу.

- Хаттори... Не слышал. Впрочем, неважно! Я не дерусь с детьми. - прошипел Шереметьев, тихо закипая и бешено буравя меня стылыми змеиными глазами, что так часто встречаются среди Одарённых, практикующих стихию Воды.

Обстановка ощутимо накалялась. Шепотки общества, обратившего внимание на зарождающийся конфликт, становились всё громче, а комментарии грозили вот-вот преодолеть грань приличий. Почувствовать беспокойство моей спутницы оказалось на удивление просто - исходящие от неё эмоции тонким ручейком достигли моего сознания, передав последовательную гамму впечатлений. Грусть, сожаление, раскаяние, тревога за меня, вновь раскаяние...

- Всё будет хорошо... - успокаивающе шепнул я, повернувшись к девушке и взяв её за руку. - Господин Соколов, проводите баронессу наверх.

- Сочту за честь. - чуть склонил голову мой друг, подмигнул мне и встал рядом с Алексой, предлагая ей взять его под руку. - В следующий раз я буду учителем этики, договорились?

Ответить на его шутливую подначку не дал Шереметьев.

- Что вы о себе возомнили? Какой-то царёк и безродный мещанин смеют ТАК непочтительно вести себя с клановым аристократом! Если ты обрядился в меха, варвар, и нахватался верхушек, это не даёт тебе права насмехаться надо мной! - злобно проговорил он, скрежеща сталью в голосе.

- Я выбрал меха только потому, что считаю кружева уделом женщин. - парировав его реплику, я с удивлением осмотрелся по сторонам, отметив возросшее количество зрителей. - Я по-прежнему к Вашим услугам, господин Шереметьев. Или мне необходимо бросить перчатку Вам в лицо?

- Я не дерусь с детьми. - нервно дёрнув щекой, ответил Эдуард. - Выставить вместо себя младшего брата, чтоли? Ты нуждаешься в хорошей трёпке!

Моё поведение загоняло его в угол. Да, я провоцировал Шереметьева на дуэль, зная, что он до конца будет избегать обострения конфликта именно из-за нашей разницы в возрасте.

- Я так и думал. Вы горазды говорить, вот только, когда доходит до дела... Не бойтесь за свою репутацию. Я - старший мужчина в Роду. Урона чести не будет.

- Я не дерусь с детьми! Но это не помешает мне вразумить зарвавшегося юнца парочкой оплеух!!!

Произнесенная вслух угроза, слишком резкое движение с его стороны... Мне было достаточно.

Самурай никогда не пренебрегает возможностью атаковать первым.

Четкий, короткий и мощный апперкот с правой, получился на диво хорош. Думаю, что мой наставник, Мацуяма Нэо, став его свидетелем, не удержался бы от одобрительного восклицания и, возможное, выделил бы мне дополнительную порцию риса в этот день. Поддавшись ностальгии, я встряхнул кистью, слегка занывшей после проведённого удара в челюсть дворянина и полюбовался на дело рук своих. Точнее на дело одной руки.

Шереметьев почти лежал. Так боксёры выходят из тяжёлого нокдауна: опираясь на ринг коленом и рукой и подслеповато пытаясь не упустить противника из виду.

Зрители замерли. Тишина стала тягучей и вязкой, томительной и волнующей. И в ней отчётливо прозвучало:

- Здесь и сейчас!!! Я тебя вызываю! Здесь и сейчас!!! - глухо проскрежетал мой оппонент, кое-как поднимаясь на ноги.

- Ну, наконец-то. - мысленно выдохнул я и, уловив одобрение от деда, ответил уже вслух: - Принимаю Ваш вызов. Здесь и сейчас. Холодное оружие. Без применения Дара.