Моника Пиц - Забытые грезы [litres]

– Надо убираться с улицы, – решила Бобби, бросив на Лину озабоченный взгляд.

Они поспешно скользнули под оранжевые брезенты, которые испускали невыносимый запах нагретого пластика. Стекло выбитых окон и разбитых витрин хрустело под ногами, когда они вошли в зал бывшего торгового рая, превратившегося в настоящий парк осколков. Потрясенные, они остановились на месте. Мощная стеклянная крыша по-прежнему нависала над центральной площадью, над которой поднимались галереи. Ржавые эскалаторы вели к магазинам на верхних этажах. Раньше торговый комплекс был оживленным местом, теперь коридоры и магазины пустовали. Молча указала Лина на застывшую руку, торчащую из входа в магазин. Подойдя ближе, они поняли, что это рука манекена, стоящего в призрачном проходе магазина. Хотя здесь уже давно никто ничего не покупал.

– Что же здесь пошло не так? – в ужасе спросила Лина.

Мегацентр был связан для нее со многими дорогими воспоминаниями. Вместе с Бобби Лина проводила здесь время, гуляя и покупая одежду, заходя в кино или в кафе-мороженое «Пеппино». Итальянский производитель мороженого, как говорило выцветшее, написанное от руки объявление, переехал на свою родину в прохладных Доломитовых Альпах в конце сезона 2026 года. Над прилавком пекаря по соседству висело несколько фотографий 50-летнего юбилея пекарни. Закрытие, должно быть, наступило вскоре после этого.

Лина и Бобби с грустью переглянулись. Раньше здесь пахло жареной курицей, духами и свежей выпечкой. Теперь в несвежем воздухе плясала пыль. Солнечный свет нещадно проникал внутрь через большую стеклянную крышу. Их путешествие напоминало экскурсию по апокалиптической сауне.

Единственными пятнами цвета в щебне и грязи были граффити на жалюзийных дверях и нескольких выцветших плакатов со скидками, а также перекошенные растения в открытых атриумах, бросающие вызов жаре и запущенности. Задумчиво разглядывала Лина остатки росписи магазина игрушек, на вывеске которого раньше красовалось изображение цирка. Она хорошо помнила, как в детстве прижималась носом к витрине магазина. Позже она чаще ходила в кино. На доске объявлений кинотеатра висел один лаконичный плакат: Вот и все. 1976–2026. Лина с трудом проглотила слезы. Неужели погибло все, что она помнила в этом городе?

Бобби указала на полуразрушенные ворота «Мюллера и Мейера» – бывшего хозяйственного магазина. На животе они вползли в магазин, в котором пылилось несколько брошенных товаров. На перекошенных полках гнили продукты, не нашедшие покупателя при последней распродаже, несмотря на щедрую скидку. Лина и Бобби с удивлением рассматривали этот беспорядок. Огнетушитель, семнадцать пар колодок, обитых розовым бархатом, одна разбитая перцемолка, рождественский ангел с подсветкой, развалившаяся сушилка для одежды, куча кухонных полотенец с забавными пасхальными зайцами, целая полка дешевых карманных ножей и кухонных инструментов. Трехногий запыленный диван стоял в служебном помещении. Измученные, они опустились на него. Бобби вытащила из карманов две бутылки минеральной воды. Лина с трудом поверила своим глазам и с тоской потянулась к ней. Вода была разлита по искусно сделанным стеклянным бутылкам с золотистыми этикетками, словно это было самое дорогое шампанское в мире. С жадностью открутила Лина крышку. Нежное шипение газа звучало в ее ушах, как музыка. Бобби и Лина чокнулись.

– За госпожу Айзерманн, нашу благотворительницу, – сказала Бобби.

– За дом, – добавила Лина.

Она осторожно поднесла прохладную бутылку ко рту. Жидкость потекла вниз по горлу. Никогда в жизни она не пила такой вкусной воды. Лина все больше расслаблялась. Здесь, наконец, вне досягаемости раскаленного солнца, она чувствовала себя намного лучше. Принимая во внимание, что Бобби еще вытащила из карманов три сочных бутерброда. Все в ней успокоилось, даже гул в голове уменьшился. Возможно, это были просто голод и жажда, а не побочный эффект путешествия во времени в будущее. Лину охватила решимость. Где-то там ждал Рыба, который, возможно, обладал информацией, необходимой им, чтобы выбраться отсюда.

– Попробуем позже, – храбро сказала она. – Когда станет прохладнее.

Данте терял терпение. Несколько часов он ждал в закрытой камере, гадая, не сделал ли он глупость, публично спровоцировав Кинга. Наконец дверь распахнулась, и Данте увидел насмешливое лицо Рохуса – своего заклятого врага.

– Далеко ты не продвинулся, – сказал тот неприятно квакающим голосом.

– У меня есть предложение к Кингу, – твердо повторил Данте.

Рохус молча приказал ему следовать за ним.

Лина как-то рассказала Данте о своем визите в личные покои Хранительницы времени. Следуя теперь по коридорам, он увидел все так, как описывала Лина: пол, полный оптических иллюзий, стены с несуществующей кривизной, зеркала, сулящие побег там, где его нет. Запутанные игры старой Хранительницы времени были словно созданы для чародея Кинга, который раньше зарабатывал иллюзиями и считал своим призванием соблазнять людей оптическими трюками. Эти двое совсем не похожи друг на друга, пронеслось в голове у Данте.

Рохус провел его в ослепительно белый зал, где собралась новая команда руководителей. Когда он переводил взгляд с одного знакомого лица на другое, невидимки уклонялись от его взгляда, словно стыдились, что так быстро переметнулись на другую сторону. Они сидели перед ним. В центре, на возвышении, восседал сам Кинг. Ксавьер занимал место за крошечным боковым столиком в углу. Кинг, очевидно, не мог насытиться демонстрацией своей власти и унижением бывшего доверенного лица Хранительницы времени. Иначе Данте не мог объяснить себе его присутствие. Расстановка мест в зале отчетливо напоминала суд – и Данте был обвиняемым.

Однако он не собирался участвовать в судебном разбирательстве, устроенном Кингом. Не дожидаясь, что с ним сделает Кинг, Данте заговорил.

– Я пришел забрать свой хронометр, – сказал он.

Шок отразился на лицах присутствующих. Атмосфера напряглась до предела. Инес покручивалась в своем кресле, Ксавьер замер. Кинг покачал головой от такой наглости и насмешливо посмотрел на Данте, который с вызовом выдержал его взгляд.

– Мне нужен хронометр и свободный сопровождающий, – уверенно добавил он.

Прямой путь всегда неверный. Но если он хочет спасти Невидимый город, ему придется прибегнуть к решительным мерам и смелым шагам. Данте делал ставки, и при том высокие.

Кинг поднялся. Одним движением руки он привел в действие скрытый механизм. Стена позади него отъехала в сторону. За ней виднелся огромный шкаф, в котором были выставлены сотни хронометров, словно охотничьи трофеи. Несомненно, это были часы, которые он насильно снял с невидимок.