Александр Гарин - Капкан на Инквизитора

— Весть о его женитьбе… отрезвила меня, — затуманенные воспоминаниями глаза жрицы хаоса прояснились. — Я словно очнулась. Мое предназначение — не в том, чтобы якшаться с сыновьями Лея. Но отрешившись от любовной глупости, я не могла оставить предательства короля безнаказанным.

Она тихо, шипяще рассмеялась.

— И не оставила. Я лишила Хэвейда главного — к чему стремитесь вы все. Ни одна из трех жен предателя долго не жила. Что до его потомства — первый сын бесплоден, а вот второй… Если сойдутся все звезды, второй может делать детишек. Не правда ли, моя девочка? — она кивнула Альваху с улыбкой. — Разве твой подарок не прямое доказательство тому, что мужеложец Седрик Дагеддид способен лечь с женщиной… если от нее будет пахнуть мужчиной? Ты — единственная женщина, которая способна дать старому королю Хэвейду то, чего он так жаждет — внуков и продолжения его подлого рода. Теперь ты понимаешь, зачем, мой дорогой Марк?

— Я понимаю, что смерти трех велльских королев — твоих рук дело, — теперь уже люди с некоторым изумлением смотрели не на порождение хаоса, а на бывшего Инквизитора. Альвах все-таки подобрал платье и в несколько движений набросил его на себя. — И что болезнь обоих принцев устроила тоже ты, чтобы причинить муку бывшему любовнику. Но я до сих пор не понимаю — к чему было вот это? — он зло дернул животом.

Горгона снова откинулась в цветочном кресле, у которого уже давно по ее велению появилась спинка.

— Этот ублюдок, который растет в тебе — то, о чем сейчас страдает король Хэвейд, — с нажимом повторила она. — Старый мерзавец почти потерял надежду. Он уже видит будущее своей страны в распрях и смуте, которые романы вновь пресекут огнем и мечом. А после вовсе посадят на велльский престол своего наместника, тоже из романов. И Веллия из провинции за несколько поколений станет продолжением земель самого Рома. Это понимает король Хэвейд, и понимают в Роме. Должно быть, романский император уже подбирает наместника. Ведь, зная вашу мужескую натуру и алчность, вкупе с нетерпением, едва ли он будет ждать, пока скончается последний из… бесперспективных принцев и начнется смута. Смуту удобнее пресекать в зародыше. Разве не в этом ваш, романский обычай?

Альвах бросил взгляд на горько поморщившегося Ахивира и непонимающих женщин.

— Зачем тебе в таком случае этот… — он дернул ртом. — Этот ублюдок? Если ты сама все сделала для того, чтобы Дагеддиды не имели продолжения?

Ведьма улыбчиво кивнула.

— Этот ублюдок нужен, чтобы довершить мою месть королю, — она вновь взялась прокручивать перстень. — Хочешь свое тело обратно? Тогда послушай. Ты… поступил неправильно, когда оставил де-принца Седрика. Это было не по моей задумке. А потому сейчас… прямо сейчас я отправлю тебя на то место, где он сможет тебя найти. Ты скроешь свою суть, расскажешь ему о беременности и примешь предложение о замужестве. Все время до появления твоего выродка ты проживешь в семье короля. Пусть старый мерзавец накрепко поверит, что несчастье, которое нависло над его родом, минулось. Пусть он привыкнет к этой мысли. Можешь даже дать ему насладиться внуком — несколько недель после его появления на свет. А потом… потом ты вызовешь меня. И отдашь мне ребенка.

Альвах, который до встречи с горгоной был готов к чему угодно, все равно был ошарашен. Он открыл рот, но его опередила Ипполита. Ее угрюмый тон явно давал понять, что девушка понимала весь разговор — и понимала не хуже, чем Ахивир или Альвах, несмотря на то, что не знала дел несвоего мира.

— Что ты сделаешь с ребенком?

Ведьма взглянула на нее с удивлением — не было похоже, что она придавала сколько-нибудь серьезное значение присутствию в ее доме кого-то, кроме бывшего Инквизитора.

— А тебе что за дело, смертная?

Дочь Первой дернула щекой.

— Я хочу знать.

— Что ж, раз ты слышала все остальное, — горгона пожала плечами. — Я принесу этого ребенка в жертву хаосу и тем самым восстановлю свое место среди его служителей. Из-за короля Хевейда я почти отказалась от своей природы. Только кровь его потомка сможет смыть мой поз… мою ошибку и вернуть в лоно стихии. Ты же, Инквизитор, тоже получишь свою награду. Первые капли крови ублюдка, которые обагрят алтарь хаоса, вернут тебе мужескую форму.

Взгляды вновь обратились к Альваху. Лицо романа выдавало охватившее его душу смятение краской, которая попеременно менялась с бледности до горячего багрянца. Однако голос его звучал ровно.

— Ты хочешь, чтобы я вернулся… к Седрику? И соединился с ним перед лицом Лея? Но ведь это… это свяжет нас в вечности. Даже… даже пленники Ночи Голубой Луны никогда не опускаются до такой ереси! Они творят… творят свои непристойности, не примешивая к этому Светлого! Я… — он сбился с речи, с силой проведя ладонями по лицу, но тут же их отняв. — Я не смогу… — по-видимому, он попытался укрепиться, но последние слова из уст прекрасной юной романки прозвучали совсем жалобно, едва не сорвавшись на писк. — Не смогу… быть… ничьей женой.

Горгона усмехнулась с деланным сочувствием.

— Очень жаль. В таком случае, мне придется поискать другого Инквизитора, который не захочет до конца жизни оставаться в чуждой ему плоти. А ты…

— Подожди, — Альвах с явным усилием переборол себя. — Подожди. Откуда мне знать, что ты выполнишь свое обещание, если я… сделаю то, что тебе нужно?

Чудовищная женщина переменила положение в кресле.

— Хаос всегда выполняет свою часть сделки. Иначе кто из смертных захочет иметь с нами дело?

Некоторое время Альвах молчал.

— А если я откажусь? — видимо, действительно все тщательно обдумав, негромко спросил он.

— Тогда мне придется убить тебя и всех твоих друзей. Хотя, им и так не стоило сюда приходить…

Она медленно поднялась. Впрочем, внимательно следившие за разговором гости поняли раньше, чем отзвучало ее последнее слово. Не сговариваясь, дочери Лии развернулись и бросились к выходу из зала, увлекая за собой Ахивира.

— А ну, стойте!

Толстые побеги ползучих роз пришли в движение. Они змеились между статуй, хватали беглецов за ноги, сплетались между собой, закрывая путь. К тому мигу, как беглецы достигли выхода, он оказался замурован переплетавшимися в нем древесными побегами.

— Мне нужна живой только моя девочка. А вы… Пожалуй, я поставлю твою статую, маг, отдельно от прочих. А вокруг тебя посажу три новых женских розовых куста. Разве это не то, о чем мечтает каждая дочь Лии? Я сохраню вашу красоту в вечности…

Ахивир ударил магией по перекрывшим путь к спасению побегам. В этот удар он вложил всю оставшуюся мощь. Удар был так силен, что и его, и проводниц обдало разлетевшейся во все стороны щепой. Несколько кусков дерева достигли даже горгоны и Альваха, которые остались стоять там же, где стояли.