Сара Бет Дерст - Королева крови [litres]

– Я могла потерять тебя, – шепнула Далеина. И вдруг осознала. – Я могла потерять вас всех. – Она не позаботилась о том, чтобы уберечь родных. Когда духи напали, ее не было рядом. Думала, что у нее будет время! Месяц, прежде чем королева вновь встретится с совой. – Вы спаслись. Как вы спаслись?

Айрин отстранилась и убежала в дом.

– Не все выжили, – осторожно сказала мама. – Она потеряла Джози, – говорила тихо, чтобы в доме было не слышно.

Далеина поняла, что не должна спрашивать: то, как мама произнесла это имя, уже давало понять, насколько важен был человек для Айрин. Однако она так же тихо спросила:

– Кто такой Джози?

– Сын пекаря.

Ох. У Далеины кольнуло в груди.

– А Айрин… – Она умолкла. Конечно, Айрин не в порядке.

Мать обняла Далеину за плечи.

– Мы были в доме, когда все произошло. Амулеты нас спасли. Но все, кто был на улицах, как Джози… Многие погибли.

Айрин съежилась в кресле у незажженного камина. Ставни все еще были плотно закрыты, и дом наполняли тени. В углу валялись черепки разбитых котелков. По крайней мере они начали приводить дом в порядок. Сняв рюкзак, Далеина подошла к Айрин и села рядом.

– Айрин, я… – Как и в разговоре со смотрительницей Ундой, она не могла найти слов. Положила руку Айрин на плечо. – Мне жаль. – Слова казались натянутыми и неестественными.

– Тебя не было здесь. – Она закрыла лицо руками, голос звучал глухо.

У Далеины ком встал в горле.

– Знаю.

– Когда ты ушла, это казалось правильным, потому что ты ушла ради нас, чтобы защитить нас, как ты обещала. Казалось правильным, что тебя нет рядом – за завтраком, пока мы собирали хворост, плели амулеты, ложились спать. Казалось правильным, что я не могу разговаривать с тобой по ночам, что не могу рассказать тебе о своем первом поцелуе, что ты не водишь меня в школу. Казалось правильным, что ты пропускаешь важные события – дни рождения, болезнь мамы, мою травму. Казалось правильным, что каждый раз, возвращаясь домой, ты выглядишь как чужой человек, что ничего не знаешь обо мне и моей жизни, что даже не знаешь имени Джози! Потому что ты делаешь все это ради нас. Но все это ложь, не так ли? Все это было ради тебя самой. Потому что ты боялась. Потому что хотела стать героем. Потому что именно такой ты себя видела. Это твоя мечта, твоя цель, твоя… – Она сделала вдох. Айрин всю трясло, Далеине хотелось объясниться, но каждое слово походило на удар ножом. – Тебя не было рядом, когда ты была нужна!

– Я… – Она сделала все это ради них, разве нет? – Я думала о вас каждый день. – Слова звучали жалко даже для нее самой. Как часто она приходила домой? А когда приходила, как много спрашивала о жизни родителей и Айрин? Во время каждого визита родители старались сделать для нее все, что могли. Варили ее любимый суп. Слушали истории про академию. А Айрин требовала все больше и больше историй. Однако она никогда не спрашивала, как дела у них. Не интересовалась.

– Прости.

– Возвращайся в академию, Далеина, – произнесла Айрин. – Ты слишком поздно пришла домой.

Далеина поднялась на ноги и, наверное, отправилась бы прямиком к выходу, если бы родители ее не остановили. Бок о бок они стояли на кухне. Она впервые заметила, что у папы на шее царапины, а у мамы повязка на левом запястье.

– Ты не можешь остаться? – спросил папа. – До церемонии коронации еще несколько дней. Проведи их здесь, с нами.

– Но Айрин не хочет…

– Ей больно, – сказала мама. – Ей нужна рядом сестра, неважно, признает она это или нет. – Все посмотрели на Айрин, свернувшуюся калачиком в кресле. – Пожалуйста, останься.

Далеина осталась.

Мир казался таким тихим, пока все собирали осколки своих жизней и пытались склеить их вновь. Пошли слухи о похоронах королевы: в Роще Героев чемпионы по очереди копали для нее могилу своими руками. Духов, которые могли бы опустить ее в землю, не было. Остались лишь лопаты, простые старые лопаты, которые использовали для одной-единственной цели – для похорон королевы. Далеина слышала пение – все певцы в кронах деревьев пели одновременно одну песню, которая разносилась, как птичий зов, по лесу. Далеина забралась на вершину деревни, чтобы послушать.

В лесной неподвижности была своего рода красивая простота. Можно остаться в одиночестве и не бояться, поэтому Далеина ходила одна. Она использовала любой предлог, чтобы ускользнуть в лес, собирая последние ягоды и орехи для семьи, гуляя по лесным тропам с Байном, карабкаясь на вершины. Айрин проводила дни дома – либо спала, либо плакала, либо сидела у холодного камина. Мать заставляла ее есть, но та ела мало. Она не разговаривала и даже не смотрела на Далеину. Однако Далеина не уходила, по крайней мере, не больше, чем на час, и не дальше, чем на пару километров. Она проводила время с Байном, бегала между деревьями без всякой на то причины, просто потому что хотелось бегать. И проводила много времени на крыше дома с отцом, чиня кровлю. Ему пришлось показывать ей, как это делать, но как только Далеина поняла, стала молча трудиться под солнцем, украшающим своими лучами листья деревенских деревьев.

Она начала привыкать к пугающий тишине безветренного леса. Листья не шелестели. Ветерок не доносил запахи спелых ягод и хвойных иголок.

– Гвозди закончились, – произнес отец.

– Принесу еще, – сказала Далеина и стала спускаться вниз.

– Нет, оставайся. Я посмотрю, как дела у мамы и Айрин. – Кряхтя, он слез с крыши. Далеина удивилась тому, как постарел отец. Иногда он морщился, когда поднимался. Она заметила многое, чего раньше не замечала в родных: у матери была привычка напевать, когда она строгала новые ложки на продажу, Айрин сопела во сне, как котенок, а отец улыбался каждый раз, когда чувствовал себя неуютно во время беседы, как натянуто все они разговаривали на кухне за завтраком, будто это был отрепетированный танец. Родители очень старались. Забив последний гвоздь, Далеина легла на клочок солнечного света и закрыла глаза.

Она ощутила, как задрожала крыша (отец вернулся), но не села. На солнце так хорошо. Она не помнила, когда последний раз просто лежала. Интересно, так живут обычные люди? Занимаются мелкими делами, чтобы жизнь не стояла на месте, проводят день в беседах и тишине, которая порой громче слов, скрывают свои эмоции.

– Ты не пришла на похороны.

Далеина резко открыла глаза. Не отец. Чемпион Вен. Далеина села.

– Вы здесь! – Она ждала его с первого дня, специально оставила ему записку. Однако, когда он не появился, Далеина перестала думать о нем, об академии, о том, чтобы быть преемницей. Она вообще старалась думать как можно меньше.

Вен сел на крышу рядом с ней.

– Похороны были красивые. Ей бы понравилось. Ее увековечили в песне, как она хотела, перечислив все сотворенные ею чудеса. Никаких недостатков.