Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Исчезающий Этаж [litres]

– Рисую. Мне так лучше соображается, – сказала она.

Придвинув к себе чистый лист бересты, Таня быстро начертила пером три фигурки, которые тотчас со злодейской целеустремленностью разбежались по углам. Первая фигурка куталась в длинный плащ, вторая размахивала длинным шипом, похожим на кинжал; а третья… третья казалась растерянной, будто сама еще не понимала, какая роль ей отведена в этой загадочной пьесе.

– Вот смотрите! – сказала Таня, показывая на первую фигурку. – Этот зомби появился, когда мы все еще были в Тибидохсе. Значит, рассуждая логически, это может оказаться как ученик, так и преподаватель. Так?

– Осторожно! Перо! – воскликнул Ванька.

Таня неосторожно поднесла перо слишком близко к нарисованной фигурке, и та ухитрилась подпалить его крошечной искрой. Правда, пламя оказалось слабым и перо погасло, стоило девочке на него подуть. Ванька попытался дать фигурке щелчка, но она захихикала, закружилась на месте и исчезла.

– Кошмар! И это всего лишь несчастный рисунок! Ну и дела творятся в Тибидохсе! – вздохнул внук Ягге и с каким-то особенным выражением уставился на вторую фигурку, которая угрожающе размахивала шипом, словно запрещая к ней приближаться.

– Но-но, мамочка моя бабуся, без истерик! Не очень-то мы боимся твоей колючки! – небрежно сказал Ягун. – Готов поспорить, что этот второй зомби – преподаватель. Да и кто еще? Учеников же в Тибидохсе не было. Согласны?

– Точно не было? Ни одного? – глядя в сторону, уточнил Ванька.

– Ни одного, – подтвердил Ягун.

– Хорошо, – кивнул Ванька. – Значит, со вторым все ясно. А вот кто третий?

– С третьим опять непонятно. Под подозрением все – и ученики, и преподаватели, – Таня кивнула на последнюю, самую загадочную фигурку.

Смекнув, что речь идет о ней, фигурка быстро перебежала на центр листа и принялась размахивать руками и подпрыгивать, будто пыталась привлечь к себе внимание. Таня стала напряженно всматриваться в ее жесты, но тут Ягун вдруг решительно скомкал бересту и, подкинув в воздух, сжег ее боевой искрой.

– Искрис фронтис! Так будет со всеми шпионами и изменниками! И нечего с ними возиться! – сказал он и, собрав тетради, отправился к себе в комнату смазывать пылесос.

Забытый «Вампиро-упырский словарь» полетел вслед за хозяином.

Ванька Валялкин проводил Ягуна невеселым взглядом и опустил голову на руки.

– Ты чего такой кислый? – спросила у него Таня.

– Ничего.

– Нет, скажи! Я же вижу, что ты что-то скрываешь! Уж я-то тебя знаю!

– Ладно, – неохотно согласился Валялкин. – Тебя не поразила осведомленность Ягуна? Ну, что он так быстро просек, что зомби Той-Кого-Нет прячутся среди нас, поэтому нельзя опредилить, кто был на Этаже, а кто не был?

– Вообще-то да. В два счета расколол. Просто как сыщик, – согласилась Таня.

Ванька кивнул:

– В том-то и дело. Я тоже вначале не обратил внимания, а потом понял, что Ягун сказал не всю правду. Помнишь его рассуждения про вторую фигурку? Он заявил, что в школе оставались только преподаватели и не было учеников.

– А разве это не так? Разве мы не торчали два месяца у лопухоидов? – возмутилась Таня.

– Все да не все… Сам-то Ягун был в Тибидохсе. Более того, пытался проникнуть на Этаж… Он еще писал нам об этом, помнишь? – с неохотой произнес Ванька.

– Ну и что, что пытался? У него же не получилось. Он нарвался на охранное заклинание. Помнишь его лягушачьи лапки? – вступилась за Ягуна Таня.

– Так-то оно так… Но мало ли куда он на них допрыгал, на своих лапках? Странно все это, очень странно… – произнес Ванька.

– Нет, Баб-Ягун не может оказаться зомби! Он же… он же Баб-Ягун! Наш Баб-Ягун! Ты понимаешь? – запротестовала Таня.

– Я и не утверждаю, что он зомби. Я просто говорю, что слишком много совпадений, – нахмурившись, сказал Ванька.

В своей большущей, не по размеру, желтой майке он казался худеньким и встрепанным как воробей. И таким же озабоченным.

Настроение у Тани было испорчено. Она не хотела подозревать Баб-Ягуна, но одновременно ловила себя на мысли, что в словах Ваньки есть доля истины. Ей вдруг пришло в голову, что ведь и имя Той-Кого-Нет – Чумы-дель-Торт – сегодня первым произнес именно Ягун. Почему он так уверенно заявлял, что Чума на Этаже?

Валялкин, все это время внимательно наблюдавший за ней, ободряюще улыбнулся:

– Да ладно тебе! Может, с Ягуном все и нормально. Я и сам не особенно верю, что он может оказаться зомби. Слишком уж много пижонит! Зато другого зомби я вычислил совершенно точно.

– Кто он? – напряглась Таня.

– Не он, а она. Зубодериха! Помнишь, ты рассказывала, что Гробыня видела ее у магической мастерской? А потом это голубоватое свечение из глаз… Ты когда-нибудь видела, чтобы такое было у нормальных магов? Нет, она точно зомби. Думаю, нам стоит последить за ней. Согласна?

– Лады… – кивнула Таня.

Теперь, когда у них был хоть какой-то план действий, она уже не ощущала себя такой беспомощной.

На другой день, дождавшись окончания занятий по снятию сглаза, Таня подошла к облезшему медвежьему чучелу, на шее у которого висела серебряная табличка «Ай лав Гринпис!». По одним сведениям, этот медведь умер от роковой порчи , которую наложила на него сама Великая Зуби, а по другим – это был охотничий трофей Поручика Ржевского, который тот, став привидением, как-то ухитрился протащить в Тибидохс, одурачив заклинание перехода. Когда это было необходимо, призрак становился очень пронырлив.

Оглянувшись и обнаружив, что на нее никто не смотрит, Таня быстро нырнула за чучело и притаилась. Выставив наружу маленькое зеркальце, она стала осторожно наблюдать за тем, что происходило в классе.

Выходя из кабинета, Ванька обернулся и, как они договорились, незаметно показал большой палец. Это означало, что место хорошее и увидеть Таню нельзя.

Постепенно просторное помещение опустело. Зубодериха сидела за учительским столом и перелистывала журнал. Казалось, ее ничто больше не интересует. Но так было лишь до тех пор, пока не вышел последний ученик. Тогда Великая Зуби быстро встала и плотно закрыла дверь класса, два раза повернув в замке ключ.

Таня отчего-то вспомнила день, когда все началось. Разве не Зубодериха первой обнаружила Исчезающий Этаж и забила тревогу? Какой непривычно напуганной она была, когда ворвалась в кабинет академика. Не случилось ли так, что в тот момент она уже находилась под воздействием зомбирующей магии? Тогда она еще сопротивлялась, но вскоре магия засосала ее целиком, сделала своей послушной рабыней. А раз так, то на крыше в оранжевом плаще тоже стояла Зубодериха.

У Тани закружилась голова. Страх, который она испытала в воздухе, сжимая пылающий смычок, возвращался. А тут еще Великая Зуби повернулась к чучелам и негромко окликнула: