Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Исчезающий Этаж [litres]

– Не-а, куда там рассердился. Он даже не заметил, – успокоил ее Баб-Ягун.

– Как это – не заметил?

– Ему не до того было. Мешок с аспидами продырявился, и все они расползлись. Девчонки такой визг подняли, ты бы слышала…

– И Гробыня визжала? – спросила Таня, жалея, что не присутствовала.

– А как же! – кивнул Баб-Ягун. – Громче всех! Я едва не оглох. А по столам скакала – прям как горная коза…

Пока Ягун рассказывал об аспидах, Таня незаметно вглядывалась в него. Внук Ягге был точно такой же, как всегда, – самодовольный, хвастливый, шумный, с такими же торчащими рубиновыми ушами. «Нет, это не может быть он. Зомби себя так не ведут», – подумала Таня, успокаиваясь. Все опасения Ваньки показались ей вдруг полной ерундой.

– Мы хотели Тарараху помочь аспидов собрать, но он нас прогнал. Говорит: «Если что случится, я себе не прощу. Я-то бессмертный, мне их яд не страшен». Так и шуганул. Тогда мы с Ягуном прикинули, что время еще есть, и пошли к рыбе… К той самой, каменной! – Ванька Валялкин таинственно понизил голос.

Хотя он говорил совсем тихо, Таня опасливо оглянулась на преподавательский стол, за который в этот момент, подбирая длинную юбку, как раз садилась Зубодериха. Ей почудилось, что Великая Зуби скользнула по их троице внимательным и настороженным взглядом.

– Зуби на нас смотрит! Тихо! – прошептала Таня, но было уже поздно. Зубодериха явно что-то услышала.

– Что за разговоры во время еды? Что за тайны у наших первокурсничков? – с подозрением обратилась она к ним.

Ребята растерялись. Им почудилось, что на их стол разом уставилась вся школа.

– Никаких тайн нет. Просто мы говорили, что обожаем, когда нам достается эта скатерть! – первым нашелся Баб-Ягун.

– Что? – не поверила Зубодериха. – Вы хотите сказать, что любите тертую редьку? Это правда, Гроттер?

– Просто праздник для души! – подтвердила Таня и с преувеличенным энтузиазмом принялась хрумкать редьку.

Баб-Ягун и Ванька последовали ее примеру. Рассеивая подозрения Зубодерихи, они проявили столько героического рвения, что Юрка Идиотсюдов громко завопил:

– Посмотрите на этих трех психов! Никогда не видел, чтобы кто-то так лопал тухлую редьку!

– Идиотсюдов, вон из-за стола! Не тухлую, а тертую редьку! Вот что значит здоровый детский аппетит! У меня у самого когда-то был такой же! И я тоже обожал редьку! Возможно, она была не самой вкусной, но зато самой полезной! – умилился Сарданапал, роняя в луковый суп скупую мужскую слезу.

Спохватившись, что они привлекают к себе слишком много внимания, Таня поумерила пыл, тем более что от редьки у нее уже сводило челюсти. Что же касается Баб-Ягуна, то этот любитель полезной еды вообще сидел подозрительно зеленый и зачем-то зажимал себе рот рукой.

– Ай-ай-ай, как нехорошо! Мальчик так охотно кушал! Не иначе как его кто-то сглазил! – огорчился академик.

После обеда друзья собрались в старой физкультурной раздевалке. Здесь, среди ржавых железных шкафчиков с приоткрытыми дверцами, в царстве длинных деревянных банкеток, можно было поговорить без помех.

Ванька и Баб-Ягун рассказали, что, хотя целых полчаса провозились с рыбой, так и не смогли сдвинуть каменную глыбу с места. Скорее всего просто не нашли секретный механизм, приводивший ее в движение.

– На это там можно две недели убить. Мы и так уже все камни вокруг ощупали. Нужен кто-то, у кого на эти дела нюх, – сказал Ванька.

– Может, попросим Поручика Ржевского? – неуверенно предложил Баб-Ягун.

– Ага, чтобы об этом через пять минут узнал весь Тибидохс! Лучше уж просто написать объявление и повесить его в Зале Двух Стихий! Валяйте, мол, на Исчезающий Этаж все, кому не лень… – с насмешкой прокомментировал Валялкин.

– Значит, привидения отпадают. А кто же тогда может видеть сквозь предметы? – спросил Ягун.

– ВЕРКА ПОПУГАЕВА! – воскликнула Таня, вспомнив эту тощую тринадцатилетнюю особу со свернутым набок носом, от пронзительного взгляда которой не спасала даже толстая дверь.

Ванька недоверчиво хмыкнул.

– А мы ее уговорим? Она же жуткая трусиха. Ни за что никуда не пойдет ночью, а уж на Исчезающий Этаж и подавно.

– Про Исчезающий Этаж ей сообщать не обязательно. Просто придумаем что-нибудь про каменную рыбу. Например – ха-ха! – что профессор Клопп хранит там свои любовные письма к Зубодерихе. Попугаева просто умрет от любопытства. Она обожает разнюхивать, кто с кем встречается и кто в кого влюблен! – засмеялся Баб-Ягун.

Вскоре после полуночи Таня, зевая, незаметно выскользнула из комнаты. Баб-Ягун и Ванька уже ждали ее в темном углу гостиной.

– Зачем ты взяла смычок? Ты что, летать собралась? Тогда почему без контрабаса? – удивился Ягун.

– Потом узнаешь, – буркнула Таня.

Как она могла объяснить это Баб-Ягуну, когда и сама толком не понимала, зачем ей смычок? Да только Медузия явно была не из тех, кто дает необдуманные советы.

Через некоторое время появилась Верка Попугаева. Она с любопытством вертела головой, терла рукой нос, что было у нее признаком крайнего беспокойства, и все время повторяла:

– А вам точно известно, что Клопп влюблен в Зубодериху? Точно?

– Не точно. Мы только знаем про письма. Вполне возможно, что он влюблен в тебя. И письма тоже к тебе, – многозначительно сказал Баб-Ягун.

– Ой! Он же такой страшный! И старый! – Верка зарделась, как бутон, и глупо захихикала. Зато письма ей захотелось заполучить с утроенной силой.

По дороге в старую часть Тибидохса Попугаева все время спотыкалась, наступала всем на ноги и задавала дурацкие вопросы.

– Ой, мы куда идем?..

– В старую часть Тибидохса, – терпеливо отвечал Ягун.

– Ой, а почему ночью?

– Потому что туда ходят именно ночью.

– Ой, а почему так темно?..

– Ночью всегда темно.

Верка кивала как китайский болванчик.

– Я понимаю. Я же не дура! – возмущенно заявляла она и тотчас начинала по новой: – Ой, а как вы узнали, что Клопп прячет там письма?

Вскоре Попугаева так всем надоела, что Тане захотелось превратить ее в мартышку. И не только Тане. Баб-Ягун и Ванька явно испытывали то же самое. Вот правда, раньше третьего курса подобные заклинания не изучались.

Недалеко от караульного помещения, где спали сменившиеся с дежурства циклопы, Верка на мгновение застыла и вдруг заорала, показывая на выплывающую из стены белую тень:

– АЙ! ПРИВИДЕНИЕ!

От ее вопля белая тень втянулась в стену. В караулке послышался топот. Кто-то из циклопов явно бежал к дверям, чтобы выяснить, кто кричал.

– Ай, циклопы! Это все из-за вас! Я сдаюсь! – снова закричала Верка Попугаева. Она была уже в полной панике.

Баб-Ягун и Ванька бестолково заметались по прямому и длинному коридору, не зная, где им укрыться. Уж очень неудачным было место!