Михаил Игнатов - Пустошь. Нулевой круг [litres]

Я огляделся. С прошлого моего посещения здесь стало еще меньше гирь. Пожалуй, если их переложить… Вернее, если переложить те, что мне под силу поднять, то можно соорудить у дальней стены нишу. И в ней уже переждать до ночи. Главное сделать все тихо и надеяться, что никто не обратит внимания на то, что внутри все стало сложено по-другому. И я лихорадочно, прислушиваясь, замирая при каждом крике с площадки, постоянно посматривая в щель наружу, принялся таскать все, что имело меньше семи звезд, на своем боку. У меня все получилось. Никто меня не услышал, да и тайник получился на загляденье. В углу я обнаружил еще пару щелей – некому, некому гонять учеников с глиной и побелкой – и сложил нишу именно там. Теперь, с удобством, спасибо закалке тела, лежа на гирях, я наблюдал за вечерней тренировкой всей компании.

– Сегодня я подниму шестизвёздную гирю восемь раз! – Шиго горделиво поднял вверх руки.

– Да ты ее уже месяц пытаешься поднять, – отмахнулся Порто, вытирающий пот куском замши на скамье.

– Нет! – помахал пальцем Шиго. – Я прямо ощущаю, как мои руки стали сильнее! Сегодня я уверен в себе! Гляди!

Шиго поерзал, удобнее ухватывая ручки гири, и с утробным рыком стал поднимать ее, громко считая.

– Раз! Два! Три! Четыре! Пя-ять! Ше-есть! Семь! А-а-а! Восемь! – Бросив гирю, от чего она с гулким ухом упала, взметая песок, Шиго победно воздел руки и принялся орать: – Да! Да! Я сделал это! Сегодня я ставлю себе следующую вершину! Я повторю это еще четыре раз!

Странно. Неужели это так тяжело? Я же только что поднимал эти же двести килограммов, да и вообще переложил с места на место добрых два десятка здоровых гирь и не заметил сильной усталости. Да и мама иногда, когда находит, забивает переноску камнями для меня. Вместе с обычным грузом у нее иногда выходит тот максимум, который она способна поднять. Нужно ли говорить, что и ее норма лепешек больше, чем у остальных? И так она идет несколько часов. Я заколебался. Все же я принял решение как можно меньше касаться тяжестей, а не уподобляться этим орущим здоровякам. И здесь я появился только для проверки. И уже успел и так хорошо прикоснуться к гирям.

«Хорошо! – решился я. – Один раз можно себе позволить, чтобы выяснить свои пределы». Я, проверив, что никто и не думает приближаться к сараю, скользнул через щель под крышей к входу. Двенадцать. Я поднял ее двенадцать раз и не почувствовал особой усталости. Прекратив лишь из-за беспокойства быть обнаруженным. Снова оглядевшись через щель в двери, я с сомнением посмотрел на следующую гирю, но все же ухватился за шершавые ручки. Семь звезд я смог шевельнуть и, возможно даже, на несколько волосков оторвать от земли. Но не более. Снова устраиваясь в каменной нише, я обдумывал эти странности.

– Да че ты как девчонка? Тебе не надоело возиться с этой мелочью? – надрывался на площадке Шиго. – Ты бы еще двойки взял!

– Экзаменационных гирь на две звезды не существует, – спокойно ответил Порто, все еще сидящий на скамье и заново стягивающий волосы в простой хвост.

– О боги! Ты меня прекрасно понял! – закатил глаза Шиго.

– Я хочу попробовать свою удачу с семеркой, – сказав это, Порто встал, почти оттолкнув стоявшего вплотную Шиго.

– Ого! Так вот что ты задумал, – Шиго похлопал в ладоши вслед Порто, не обратив внимания на его грубость. – Давай, давай!

– Эти слова звучат гордо, – услышал я ненавидимый голос Виргла: к сожалению, та часть площадки, где он был, мне была почти не видна. – Неужели ты присоединишься ко мне, став второй семеркой?

Порто молча остановился у каменной тумбы. Вдохнул, выдохнул и ухватился за ручки. В таком согнутом положении он и замер на несколько секунд. А затем, странно поерзав ногами и руками, с громким рыком начал разгибаться, поднимая гирю. Не сумев полностью разогнуться, он замер, продолжая рычать, а затем гиря вырвалась из его разжавшихся рук и упала, едва не расплющив ему ноги.

– Неудача, – презрительно рассмеялся Вартус.

– Сегодня уже лучше, осталось немного, – спокойно ответил Порто, снова мокрый от пота, громко и часто дыша.

– Босс, а ты сегодня чего не тренируешься? – неугомонно продолжил Шиго – я и не замечал, что он такой балабол.

– Ждал ваших результатов. Слабовато. Я думал увидеть большее, – наконец появился в пределах моей щели Виргл. Он даже здесь не снимает дорогой рубахи, совсем не собираясь ее жалеть. А все остальные, между прочим, либо в грубой коже, либо вообще голые по пояс.

– Особо нет времени тренироваться. – О чем это Ларг? Он по полдня сидит на присмотре, ни дарса не делает, только спит. Тренируйся – не хочу! Или для них тренировки – это вот эти гири и все? Но я улыбнулся: про то, что их главарь старше их на год, он не сказал ни слова. Бриться боссу уже пора. Эта поросль на его губах выглядит просто мерзко!

– Я занят делами деревни даже больше вас, – пожал плечами Виргл. – Но мои успехи больше. Вы просто плохо работаете.

– Дайте совет, босс! – подскочил Вартус, что при его росте, равном Вирглу, смотрелось смешно. – Как стать таким же сильным?

– Когда вы тренируетесь, то представляйте, как становитесь сильнее. Каждый раз, когда вы поднимаете гирю, представляйте, как становитесь еще чуть сильнее. Как будто каждое поднятие гири поднимает вас к звезде!

Что он мелет? Я был ошеломлен услышанным. Где в наставлении о Закалке меридианов он видел что-то хоть чуть похожее?

– Покажите, босс! – начал заглядывать в глаза главарю своей шайки Скирто.

– БОСС! БОСС! БОСС! – принялся орать Шиго, хлопая в ладоши с такой силой, что хвост волос, стянутых на его затылке, подпрыгивал и стегал его по спине с каждым ударом.

Виргл, улыбаясь, ленивой, неспешной походкой стал приближаться к гире, которую не поднял Порто. Но взяться за нее не успел. В голову орущего Шиго влетел, разлетевшись вдребезги, кувшин. Крик словно обрезало, как мою веревку тогда на реке. Раз! И Шиго лежит на песке, а вокруг толстые черепки красной глины. Все на площадке замерли в недоумении.

– Да вы задрали орать. У меня от таких криков начинают болеть зубы. Я решил со сна, будто сектанты опять орут воззвания своему богу. А это всего лишь грязные молокососы нашли себе такого же грязного кумира. Даже не пойму без вина, что мне кажется более мерзким, – услышал я недовольный и хриплый голос Орикола.

– Учитель? – это Ларг, который до этого не проронил ни слова на своей скамье.

– Ты слабоумный? Кого ты ожидал увидеть, лентяй?

Откинув циновку, в дверях появился Орикол. Он что, кувшин в окно кинул? Обычно же у него дом наглухо закупорен, как перед бурей? Он оглядел площадку, ударил себя ладонью по лбу и вдруг начал безумно орать, словно буйвол, затем сорвался с места и принялся носиться по площадке, с каждым словом отвешивая пинок или затрещину всем, кто на ней находился. А я прильнул к своей смотровой щели, пытаясь не упустить ни одного удара, которые грели мою душу.