Михаил Игнатов - Пустошь. Нулевой круг [litres]

Орикол начал поднимать руку, Кардо ещё сильнее расправил плечи, поднимая голову к небу, а я, сглотнув комок в горле, открыл рот.

– Уважаемый старший!

– Что ещё?

– Позвольте младшему, – я согнулся в низком поклоне, – уладить с приговорёнными свои смертельные обиды. Вы слышали – он убил моего отца!

– Ты хочешь убить их лично? Нелепо. Один чемпион – обманщик, второй – погиб в бессмысленной схватке? Забудь.

Что же, мама сразу, как только я пересказал слова торгаша и озвучил этот план, сказала мне, что эти надежды смешны. Или раскрыть Воину аферу, или убить Кардо своими руками. С чего бы Воину допускать такой фарс? Хорошо, что у меня есть чем его подкупить. В тот день, когда Монстр едва не убил нас обоих, мама не собиралась приходить на наш огород. Но, выискивая растения на сдачу, она наткнулась на побег череда. Трава, в общем, полезная, но что-то стоящая только полной корзиной. Мама уже хотела перешагнуть его, но вдруг заметила отличие. Присмотрелась и опознала его редкую версию – черед остролистый; сорвала его и уже собиралась скинуть в наплечный мешок, как её посетило понимание. Такое растение было и у нас. Такое, да не такое. Тогда, держа его в руках, она заметила отличие от растущего в её пещере череда остролистого. И побежала проверять свою догадку. Убедилась и полезла в отнорок со шкурами в попытке сохранить его, но убрать подальше от пещеры, чтобы перестать приманивать столько Зверей. Небо присматривает за мной, понял я, когда мама расписала его свойства.

– Уважаемый, подождите, – я махнул маме, подавая ей сигнал.

Мама пересекла площадь под взглядами всех людей, остановилась, не доходя до меня шага, и поклонилась Тортусу.

– Приветствую старшего.

Затем она выпрямилась, повинуясь движению руки Воина, и протянула мне небольшой плетёный туесок с побегом. А я с поклоном протянул его Тортусу, глядя ему в глаза поверх растения.

– Младший просит принять этот дар и выполнить его просьбу.

– Что это? – с недоумением спросил Тортус.

– Черед остролистый огненный, уникальная трава пустошей, которая очень полезна для всех…

– Кто обладает склонностью к огню, – закончил за меня Тортус. – Трава-спутник.

Верно. Растение не просто редкое, но и в использовании относится к уникальному классу. Его можно пустить на эликсир. И он принесёт немалую пользу. Но наибольшую выгоду получит тот, кто будет держать его в своём доме – живым. Рядом с ним практик Возвышения, склонный к огню, получит выгоду в поглощении энергии. Тот объём, что раньше он поглощал за десять дней, он теперь поглотит за девять. В идеале со взрослым цветущим цветком. Для следующих этапов Возвышения, на которых важно именно поглощение и накопление энергии, – бесценный помощник практикующего. Оценить это растение в деньгах? Мама даже не смогла предположить, сколько оно может стоить. Возможно, столько, сколько всего заработал на нашей деревне Кардо за все годы. Может быть, гораздо больше. Большое искушение для стремящегося к богатству.

Но мама, рассказавшая раньше, как обесценятся наши деньги в первом поясе, рассказала мне и о проблемах, которые вызовет попытка продать такое уникальное растение. Даже через подругу, даже тайно. Ни у одного торговца-алхимика не будет на руках таких денег. А продавать прямиком тому, кто обладает деньгами, а значит, и властью? Слишком много проблем для нас, слишком большое искушение получить его даром для покупателя. И я, вместе с мамой подумывавший о тайном участии в аукционе, вдруг вспомнил красные пряди в волосах нашего проверяющего. Явный след его преобладающей стихии. Такое замечание было в некоторых книгах о высоких ступенях Возвышения.

– Ты поражаешь меня. Снова. – Тортус помолчал. – Всё в твоих руках.

– Благодарю уважаемого старшего, – я низко поклонился, обернулся было к Кардо, который ухмылялся, глядя на мой подкуп.

– Стой! – Воин поглядел мне в глаза и приказал: – Вынеси оставшиеся гири-десятки сюда.

Я кивнул и не спеша отправился к сараю. Проверка. После всех этих нечестных гирь, обманных зелий Тортус хочет окончательно убедиться, что я достиг десятой звезды. Я не спеша, по одной, хотя чувствовал в себе странную, необоснованную ничем уверенность вытащить сразу обе, принёс гири к его ногам.

– Старший?

– Они твои. – И тут же снова раскатами грома: – Приговор приводится в исполнение чемпионом деревни!

Я протянул руку маме, та вложила в неё нож. Вытащил его из ножен и посмотрел на Кардо.

– Смелее, щенок, – он раскинул руки и засмеялся. – Ты знаешь, куда бить?

– А ты? – Я бросил ему нож под ноги. – В спину, как Зариуса?

– А ты, оказывается, острый на язык, когда смеешь открывать рот! – Кардо оборвал смех и смотрел, как я беру у мамы свой самодельный кинжал. – Решил сойтись со мной лицом к лицу?

– Я два года мечтал об этом. – Я вытащил наружу свой мешочек с клятвенным камнем, сжал его на миг в кулаке. – Хочу вбить свой кинжал в твоё сердце.

– А сумеешь убить? Кишка не тонка, щенок? Как ты вообще дотянешься до груди? – принялся насмехаться Кардо.

– Спросишь у Паурита.

Смех Кардо отрезало. В толпе стали раздаваться восклицания и оханья. А я двинулся вокруг бывшего главы. Не собирался тренироваться с ним, как, бывало, делал со Зверями, не собирался использовать его для того, чтобы прорваться и стать сильнее. Нет. Я просто хотел его смерти, но не собирался убивать его в первые секунды. Пусть он попробует убить меня, пусть у него появится надежда, как у отца, если не на жизнь, то хотя бы на мою гибель. Лишь тогда я нанесу удар.

Я завершил круг, но Кардо так и не напал. Верно думает, что ждать и обороняться легче, больше шансов поймать меня. Я не против. Быстрый шаг к убийце отца и секущий по руке. Пусть у моего кинжала нет режущей кромки, но самый кончик вспорет, с моей скоростью, не хуже лезвия. При нужде. Пока я не собирался бить наверняка, скорее угрожал, даже двигаясь не так быстро, как мог. Кардо убрал руку с пути кинжала и полоснул в ответ. Медленно, не сравнить с мадом. Я даже не вижу в его движении ловкости Калги. Этот буйвол слишком слаб. Он не сможет ранить меня без моего желания. Но даже такой малости я ему не позволю. Я увернулся в последний момент, нож едва не рассёк мою новую рубаху. Бывший самозваный вождь зарычал и кинулся на меня, окрылённый близкой целью. Один, второй, третий удары прошли мимо меня, не дотягиваясь буквально волос. Хватит! Я ударил Кардо сбоку по руке с ножом, меня протащило назад по песку на полшага от силы удара, и шагнул в открывшееся пространство. Вдох. Удар!

Кардо ещё ничего не понял, а я, оттолкнувшись второй рукой от его груди, уже стоял в двух шагах от него и смотрел, как он пятится назад. Глаза его удивлённо смотрели на меня, а рот открывался и закрывался, будто он пытался что-то сказать. Третий вдох, Кардо прижал руки к груди и наткнулся на кинжал, который ушёл в его тело по роговую гарду. Пятый вдох, на его губах показалась кровь. Он ещё раз попытался что-то сказать и завалился навзничь. Дождавшись, когда стихнут удары огромного тела, я подошёл и вырвал кинжал из его сердца. Площадь молчала. А затем кто-то завыл. Я обернулся, скользя взглядом по толпе. Орма. Она стояла, сжимая в руках свою косу, и выла на одной ноте, глядя на тело. Пусть. Он это заслужил. А маме тоже пришлось несладко в тот день. Я вот не верю, что Орма ничего не знала. Но Кардо купил у Тортуса её жизнь. Пусть.