Александра Лисина - Право сильнейшего [publisher: ИДДК]

– Голодный. Чем ты его кормишь?

Вот уж когда я действительно ощутила себя ненормальной. Стоять в логове взрослой Твари, до этого оседлать ее, как простого коня, держать на руках новорожденного кахгара и при этом вести беседы с его громадной и смертельно опасной матерью… что может быть безумней?

Но у меня, кажется, включился в голове какой-то ограничительный стопор – я уже ничему не удивлялась и ничего не боялась. Рассуждать еще могу, сопоставлять и анализировать – тоже. Но испытывать эмоции – нет. Как если бы вместо них включился холостой ход, и теперь, кроме вялого удивления и легкого беспокойства, в моей душе ничего не ворохнулось.

Может, это и есть сумасшествие?

Самка, какое-то время посверлив меня крупными алыми глазами, шумно выдохнула, обдав волной холодного, как из морозильника, воздуха. После чего скрючилась, напряглась и отрыгнула между лап небольшой комочек какой-то вязкой зеленоватой субстанции. К которой я, недолго думая, и поднесла требовательно причмокнувшего детеныша.

М-да. Чем я тут занимаюсь?!

Но детеныш оказался доволен – едва ткнувшись мордой в эту гадость, он накинулся на нее голодным зверем и в мгновение ока слизал все подчистую. После чего отвернулся от мамаши и, так же требовательно пискнув, упрямо пополз к моему сапогу.

Я пожала плечами и отступила, чтобы его не раздавить, а потом вообще отошла к дальней стене, после чего, опустившись на землю, попыталась немного подремать. Все-таки стрессы у меня накануне были ого-го. Неудивительно, что организм по-прежнему требовал отдыха. И я не стала возражать. Может, тогда меня отпустит это непонятное чувство апатии? И я все-таки пойму, что со мной происходит?

На этой, довольно-таки равнодушной ноте я закрыла глаза.

Однако спустя некоторое время в мое бедро снова что-то мягко толкнулось – упрямое, слабое, но явно живое и активно копошащееся где-то в районе колена. Пришлось ненадолго отвлечься и от волнами набегающего сна, и от назойливых мыслей, то и дело пытающихся его прогнать. Лишь для того, чтобы опустить взгляд и увидеть знакомую сморщенную мордочку все того же упрямого малыша, а затем развернуть его в обратную сторону и, подтолкнув для верности под зад, строго велеть:

– Кыш.

После этого я, видимо, все-таки задремала. Пережитое здорово сказалось на душевном самочувствии, потому что я снова спала долго и так крепко, что совершенно не слышала того, что происходит вокруг. У меня даже снов никаких не было. Как не было ни тревог, ни страхов, ни сомнений. Только смутно шевелилось где-то в груди вялое, неосознанное беспокойство, но и оно очень долго не могло вытащить меня из оков подозрительно глубокого сна, чтобы растормошить, помочь скинуть опасное равнодушие и напомнить о чем-то важном.

Открыв глаза во второй раз, признаться, я с немалым трудом вспомнила, где нахожусь и почему вообще сюда явилась. Мне пришлось потратить несколько долгих минут, чтобы вспомнить, кто я, как тут оказалась, и что вообще произошло. Но вот когда это все-таки удалось, я со внезапной ясностью поняла, что мое эмоциональное состояние заметно улучшилось. Ночные тревоги не просто позабылись, хотя это казалось невозможным, но и потеряли свою остроту. Они словно стерлись, смазались, подернулись какой-то дымкой. Как будто это случилось не вчера, а много месяцев назад. Так, что я успела и вдоволь нагореваться, и наплакаться, и выругаться в сердцах на несправедливость жизни. А потом потосковать, поговорить по душам с понимающим человеком, что-то осознать, понять, напиться до полусмерти, старательно обо всем забыть и… начать жить заново, будто бы ничего не произошло.

Причем перемена эта была так разительна, притупившаяся и ставшая совсем глухой боль так слаба, а вернувшаяся память так настойчиво повторяла, что события эти случились лишь вчера, что я почти полчаса находилась в растерянности. Не понимая, в чем дело. Не имея возможности ни подтвердить, ни опровергнуть свои догадки. И будучи неспособной даже отличить, что случилось на самом деле, а что только приснилось в том воспаленном состоянии, в котором я пребывала некоторое время назад.

А потом мне пришлось опять отвлечься – на тихо посапывающий комочек, притулившийся на моей груди, в котором я с уже более оформленным удивлением признала все того же упрямого малыша. Правда, сейчас он выглядел крупнее, более увесистым и каким-то… сытым. Как будто за время недолгого сна успел налопаться от пуза и здорово подрасти.

Наверное, именно этот факт подтолкнул меня к новым размышлениям и невольно заставил вспомнить о том, как буквально вчера мой призрачный брат умудрился забрать на себя мое раздражение. А немного позже – и нешуточную ярость, после чего я ощущала такую же эмоциональную истощенность, как сейчас. Но тогда к ней примешивалась и усталость физическая, поскольку вместе с яростью он вытянул и немало моих сил, а сегодня я чувствовала себя неплохо.

Интересно, это как-то связано?

Все же Тени и Твари – создания со сходной энергетикой. Иные способности и происхождение не могли не наложить на них отпечаток. Нежить в нашем понимании питается живой плотью. Призраки – чужой дейри. Оба вида изначально обитали под чутким присмотром Айда… то есть, в Тени, а значит… значит… что-то общее у них явно есть.

Но тогда получается, что произошедшие со мной метаморфозы, эта необъяснимая апатия и приобретенное неестественное спокойствие, благодаря которому я все еще не сошла с ума, это – дело рук кахгаров? Получается, что они не просто питаются живыми существами, а еще и умеют поглощать чужие эмоции? Чувства? Причем чувства, если верить моим ощущениям, сугубо негативные? Ведь способность умиляться при виде малышей, удивляться, испытывать облегчение и даже намек на радость никуда не делась. Исчезла только боль, раздражение, злость, ярость…

От этой неожиданной мысли я резко села и во все глаза уставилась на спящего кахгарчика.

Вот так-так! А ведь, наверное, я права! И, наверное, даже права во всем! Кахгары ДЕЙСТВИТЕЛЬНО умеют поглощать негативные эмоции! Они действительно способны забирать их, как делает это «Гор»! И они могут ими питаться, не требуя от живых ничего больше! Просто потому, что ничего иного им, может быть, от нас…

Да нет, не может быть!

…И не надо?!

Ошарашенно моргнув, я, как сидела, так и обмякла у стены старого логова, растерянно обдумывая эту новую мысль. Потому что, если я права, то получается, что на самом деле мы НИЧЕГО не знаем о Тварях. И НИЧЕГО не понимаем в тех, кого столько времени считали кровными врагами. Ведь если предположить, что все именно так, как я тут выдумала, то что же тогда в действительности нужно тем, кого мы бездумно и на века окрестили Тварями? Что им необходимо, если считать, что изначально они принадлежали иному измерению – Тени?