Аделин Грейс - Все звёзды и клыки [litres]

Сперва Зейл колеблется, но напряжение в ее плечах постепенно ослабевает, когда она видит, как я выуживаю рыбий глаз из своих спутанных волос. Она морщит нос и взмахом руки приказывает свои людям убрать оружие.

Феррик выдыхает с таким искренним облегчением, что женщина еще немного расслабляется. Наконец, она протягивает мне руку.

Я без колебаний сжимаю ее ладонь. На ощупь кожа Зейл шершавая и грубая. Мне становится неловко, и мои собственные руки вдруг кажутся слишком изнеженными и мягкими.

– Можешь называть меня Зейл, – объявляет женщина, провожая нас к лагерю. Ари старается держаться на расстоянии, но Зейл все равно находит мальчика и впивается в него таким яростным взглядом, что он испуганно вздрагивает.

– Мне плевать, даже если вы найдете на берегу одного из богов, – строго говорит она. – Больше не смейте никого сюда приводить.

Ари украдкой смотрит на меня, и я виновато пожимаю плечами.

Вопреки мои ожиданиям, лагерь оказывается довольно большим и даже процветающим. На этой стороне пещеры начинает казаться, что тот Зудо, который мы видели на берегу, был всего лишь дурным сном.

Здесь, Зудо – это яркий белый песок, свежая зеленая трава и ряды высоких деревьев. По цвету они похожи на березы, но значительно толще, с массивными корнями, которые вплетаются в землю и вылезают из-под нее, как огромные черви. Куда ни глянь, скалистые горы бесконечно простираются ввысь, скрывая лагерь от посторонних глаз. Это отличное укрытие.

Их маленькие и крепкие дома сделаны из того же белого дерева. На манер того массивного здания, которое мы видели на берегу, их крыши покрыты странными металлическими панелями, только не такими большими и гладкими.

– Они помогают собрать энергию солнца, чтобы обогреть наши дома, – объясняет Зейл, перехватив мой любопытный взгляд. – Накапливают тепло за день и выпускают его по ночам.

Мы проходим мимо группы местных жителей, сидящих вокруг странного образования камней: высокие валуны стоят сзади, маленькие – поближе, и совсем ничего впереди. Между камнями расположено что-то вроде туннеля, а посередине – бушующий огонь.

Но его дым не поднимается в воздух. Вместо этого он просачивается сквозь камни и попадает в туннель, ведущий к пещере, где собрались еще несколько человек. Они держат на коленях фляги, которые наполняют водой, а затем возвращаются к огню, где уже ждут люди с разными сосудами для жидкости. Вода попадает в сосуды совсем мутной, а выливается кристально чистой.

Они работают в налаженном темпе: собирают воду, фильтруют воду через странные сосуды, кипятят ее, наполняют фляги, а затем оставляют их охлаждаться.

Мне становится стыдно за то, что я всегда принимала нашу родниковую воду как должное. Я стараюсь не глазеть на них, пока мы проходим мимо, но их слаженная работа гипнотизирует меня.

– Это делает воду безопасной для питья? – спрашиваю я, и Зейл кивает с улыбкой на губах.

– Никто еще не отравился нашей водой, – говорит она с гордостью в голосе. – Но даже в противном случае это не было бы проблемой.

Мой взгляд следует за ее рукой, когда она указывает на одно из зданий. Оно немного больше всех остальных построек, и через открытую дверь я вижу двух детей, сидящих на стульях: мальчика, которого вот-вот стошнит, и девочку с поцарапанным коленом. Перед ними стоят два человека, одетые в длинные туники. Должно быть, когда-то их одежда имела яркий оттенок опала, но с тех пор она износилась, став грязно-серой. Один человек кладет руку на колено девочки, а другой – на живот мальчика. Я практически задыхаюсь, увидев приглушенное оранжевое свечение вокруг их ладоней. Похоже, Феррик разделяет мои чувства.

– Это магия восстановления, – говорит он. – Они используют магию Сантоса.

Но все гораздо серьезнее: они используют разные виды магии.

Я спотыкаюсь, когда к моему горлу поднимается желчь, заставляя мир кружиться у меня перед глазами. Практика нескольких видов магии – это угроза, которой наша семья противостоит уже не одно поколение.

Я не пытаюсь скрыть свое удивление, судя по всему, Зейл этого ожидала.

– Помните, что мы не живем по законам Визидии, – произносит она яростным шепотом. – Твой отец забрал целителей с нашего острова, когда изгнал нас. Он бросил наших людей, обрекая их на страдания. Что еще нам оставалось делать?

– Но дело не только в Визидии! – мое горло так пересохло, что слова причиняют боль. – Слишком большая концентрация магии может оказаться смертельной. Использование разных видов магии – это…

– Необходимость, – заканчивает она. – Оглянись вокруг: разве мы выглядим больными? Мы практикуем разную магию в течение многих лет, с тех самых пор, как нас изгнали. Несмотря на правила, установленные в королевстве, с теми, кто использует больше одного вида магии, ничего не случилось. Это было необходимо для выживания, – я нервно заламываю пальцы, пока мой взгляд мечется от одного лица к другому. Теперь я замечаю магию там, где не видела ее прежде.

Руки, которые управляют водой, строят каменные здания, поддерживают огонь и лечат больных.

Я не могу поверить, что это может быть в порядке вещей: наш закон веками запрещал такую практику. Если опасность разных видов магии – это ложь, то как Монтара овладели магией души? Каким образом королю Като удалось создать Визидию?

Я не хочу в это верить, но когда маленькая девочка спрыгивает на землю со здоровым коленом, а на щеках мальчика вновь появляется румянец – отрицать слова Зейл становится невозможно.

Они могут управлять разной магией, и их улыбки вовсе не выглядят извращенными, когда они отправляют детей заниматься своими делами. Они не страдают от того, что в их телах сосредоточено слишком много волшебства. Их души не исчезают.

С ними все в порядке.

За нами пристально следят десятки глаз: одни с любопытством, а другие – с настороженностью. Они пытаются поймать взгляд Зейл, и она успокаивает их мягким кивком.

– Со мной все будет в порядке, – говорит она, и в ее ладони вспыхивает крошечное пламя. Она показывает, что готова сражаться с помощью магии, которой не должна обладать.

Я стараюсь больше не обращать внимания на разнообразное колдовство, используемое местными жителями, потому что иначе меня стошнит.

Вместо этого я сосредотачиваюсь на лагере. Несмотря на то что в поселении довольно много людей, здесь царит удивительная тишина. И хотя группы поселенцев свободно взбираются на скалы с помощью магии Валуки, их движения и разговоры не громче нежной колыбельной. Даже дети не кричат, бегая по лагерю и играя в догонялки.

– Они отправляются на ту сторону горы, чтобы найти еду, – говорит Зейл, прежде чем кто-то из нас успевает задать вопрос, и гордо улыбается, заметив благоговение на наших лицах. – Мы прокляли землю, чтобы сбить с толку нежеланных гостей, и это единственный безопасный путь, который у нас есть, – что-то еще кроется в ее словах и прищуренных глазах, но она оставляет это невысказанным.