Аделин Грейс - Все звёзды и клыки [litres]

– Какой выбор? – эхом повторяю я, не в силах скрыть обиду, звучащую в моем голосе.

– Если ты захочешь уйти – я пойму, – он сжимает пальцы. – Я могу сразиться с Кавеном в одиночку, как мне и следовало сделать еще много лет назад.

Я ощетиниваюсь в ответ. Что он о себе возомнил? Независимо от того, во что я верила всю свою жизнь, одна истина осталась неизменной: я был рождена для того, чтобы защищать Визидию.

Я вспоминаю взгляд Зейл, когда я поклялась помочь ей. Я помню тепло, разлившееся в моей груди, когда местные жители склонили головы, чтобы выразить свою благодарность.

И теперь я понимаю, что даже если моя магия была ложью – с ее помощью я все еще могу исполнить свое предназначение. Я сделаю все возможное, чтобы защитить и восстановить Визидию.

– Я никогда не откажусь от этой борьбы – говорю я, вкладывая в эти слова всю свою решимость. – Но он твой брат. Ты готов его убить? Если он откажется отступить – у нас не останется выбора.

– Человек, с которым нам предстоит встретиться, больше не мой брат, – в глазах Бастиана застыла печаль. – Он разрушил жизни огромного количества людей. Я смогу встретиться с ним лицом к лицу, но я боюсь смотреть в глаза своим людям.

Эти слова достигают моего сердца, потому что сейчас, когда я смотрю на обмякшего и сломленного Бастиана, едва держащегося на ногах, я понимаю его лучше, чем когда-либо. Я осторожно беру его за подбородок, наклоняя голову так, чтобы наши глаза встретились.

– Поверь, я прекрасно тебя понимаю, и мне тоже страшно. Посмотри, как Визидия зачахла под властью моего отца. Я понимаю, что тебе стыдно за свою семью, но ты – не твой брат, а я – не мой отец. Ты ведь это понимаешь? – когда я произношу эти слова вслух, с моих плеч падает невидимая тяжесть.

Еще не поздно все изменить. Мы не виноваты в ошибках, совершенных нашими родными, но у нас все еще есть возможность изменить Визидию к лучшему.

– Но ведь от тебя скрывали правду, – шепчет Бастиан. – Король держал тебя взаперти на Ариде. А я знал о планах Кавена все эти годы и ничего с этим не сделал.

– Но теперь мы здесь. Ты здесь. Люди за этими стенами, – я указываю на дверь, но ни на секунду не отвожу взгляда от Бастиана. – Рассчитывают на нас. Не смей говорить, что ты или я не должны быть здесь. Мы оба находимся там, где обязаны быть.

– Я должен был сразу рассказать тебе правду, – он закрывает глаза, и я отпускаю его подбородок.

– Должен был, – эхом повторяю я.

Я пытаюсь обдумать услышанное, чувствуя, как внутри меня разливается жар. Бастиан должен был сказать мне правду, ведь мы обещали друг другу, что больше не будем ничего скрывать. Но я понимаю, почему он не мог этого сделать. Увидев, в каком состоянии находится Зудо, я понимаю его отчаяние и страх. Разве на его месте я поступила бы иначе? Даже сейчас, смотря правде в глаза, я все еще хочу верить, что отец никогда не стал бы сидеть сложа руки, пока его королевство медленно умирает. Что он запер меня на Ариде для моей же безопасности, а не для того, чтобы скрыть свои ошибки. Я хочу верить, что в любую минуту он бросится спасать Визидию и докажет, что все это было одним большим недоразумением.

Скорее всего, Бастиан хотел того же. Люди, которым нам нужно противостоять и которые способны причинить нам наибольшую боль, – наша собственная кровь. Убегая с Зудо, Бастиан верил, что его брат остановится. Что в конце концов они придут к взаимопониманию.

Но даже наши кумиры, которых мы любим и которым безоговорочно доверяем, могут нас подвести. Пришло время смириться с этим и принять реальность такой, какая она есть.

– Я прощаю тебя – говорю я, позволяя словам на мгновение задержатся у меня на языке, чтобы убедиться в собственной искренности. – Но только если завтра ты будешь сражаться на моей стороне. Я буду рядом, когда ты встретишься с Кавеном, и поддержишь меня, когда я встречусь с королем. Страх – это часть жизни. Важно лишь то, решимся ли мы его побороть. Так что подумай о людях, которые рассчитывают на нас. У нас есть шанс все исправить.

Я вижу, что он обдумывает серьезность моих слов: его губы сжимаются в тонкую линию, а голова опускается вниз.

– Я буду рядом с тобой, – тихо говорит он.

– Тогда завтра утром мы пройдем через лес и найдем Кавена. Наша кровь не определяет того, кто мы есть. Единственное, что имеет значение, – наше желание помочь другим, – эти слова вселяют в меня мужество, и я цепляюсь за него изо всех сил, чтобы выбраться из состояния глубокого отчаяния, в котором я тонула всего несколько мгновений назад.

– Я не заслуживаю твоего прощения, – говорит он. – Как и прощения моих людей.

– Нет, заслуживаешь, – боль в его глазах отражает мою собственную. – Если я не могу простить тебя за одну единственную ошибку, то как же я могу ожидать, что Визидия простит род Монтара за целые столетия лжи? Прими мое прощение и знай, что с этого момента мы действительно одна команда. Я понимаю тебя, Бастиан. Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо другой.

Я прижимаюсь к нему губами, и поначалу поцелуй кажется нежным. Но когда по его щекам начинают катиться слезы, эта нежность уступает место чему-то грубому, страстному и почти отчаянному.

Когда Бастиан запускает пальцы в мои волосы, его прикосновение отдается электричеством во всем моем теле. Я вздрагиваю каждый раз, когда его большой палец гладит мою шею.

Упав на койку, я сжимаю рубашку Бастиана и притягиваю его к себе. На вкус его губы сладкие, как ром, и я наслаждаюсь этим ощущением, кивая в знак согласия, когда его пальцы замирают на краю моей туники. Когда его карие глаза встречаются с моими, все тело словно воспламеняется изнутри.

Теплые и грубые руки Бастиана скользят под моей одеждой, блуждая по коже моего живота, исследуя изгибы моих бедер.

Мои ресницы трепещут, и я закрываю глаза, когда его губы касаются моей шеи. Он чередует нежные поцелуи и легкие укусы. Прижав Бастиана к себе, одной рукой я обнимаю его за спину, а другой крепко сжимаю его каштановые волосы.

Я хочу этого.

Я хочу его.

В моем животе разгорается жар, который подталкивает меня вперед, направляя мои пальцы к пуговицам его рубашки. Он не жалуется, пока я неуклюже расстегиваю их дрожащими руками. Как только рубашка оказывается на полу, Бастиан скользит вниз, и его губы оказываются на моем животе. Мне приходится ухватиться за койку, чтобы не упасть, пока он спускается все ниже и ниже, пока его зубы не начинают покусывать кожу моих бедер.

Его пальцы скользят под пояс моих штанов, и я напрягаюсь, даже не осознавая, что все это время я почти не дышала.

Бастиан сразу же замирает, переводя на меня теплый взгляд, и снова наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня в губы. Привкус рома заставляет меня вернуться в реальность. Тяжело дыша, я быстро отстраняюсь от него. Мое тело слишком остро ощущает его присутствие: каждый дюйм моей кожи, к которому он прикасается, горит желанием.