Тэд Уильямс - Империя травы. Том 1 [litres]

«Становится холоднее из-за приближения осени? – размышлял он. – Или причина в том, что мы движемся на север?»

Чем дольше продолжалось их путешествие, тем больше, как казалось Моргану, спешили чикри: стая останавливалась все реже и почти никогда не ночевала на одном и том же месте дважды. Порой ночами Морган слышал, как молодые тихонько ворчали, потому что днем оставалось слишком мало времени на поиски пищи. Казалось, их никто не преследовал, а по мере того, как они поднимались все выше и выше в горы, еды становилось меньше, место лиственных деревьев заняли вечнозеленые, но что-то продолжало толкать чикри вперед.

«Или вести их», – сказал себе Морган.

Он все чаще стал задумываться о том, что пришло время выбрать собственный путь. Морган многому научился у маленьких животных, но, если они направляются к белым просторам Риммерсгарда, там ему точно не выжить. В отличие от чикри, у него не было меховой шкуры, лишь старый потрепанный плащ и одежда, которую он не снимал с тех самых пор, когда все пошло не так. Его сапоги начали протираться в тех местах, где он привязывал кошки для лазанья по деревьям, а мысль о том, что он будет оставаться в лесу, когда пойдут осенние дожди, не говоря уже о зимних снегопадах, приводила его в ужас.

Чикри начали долгий подъем в той части леса, где доминировали крутые скалистые горы, и каждый день приносил Моргану новые опасности. Естественно, здесь отсутствовали дороги, а в большинстве мест даже звериные тропы, поэтому ему приходилось самому находить путь, если он спускался с деревьев. Много раз, когда он догонял стаю, у него возникало ощущение, что Серый и другие чикри устали его ждать. Только РиРи все еще считала, что его присутствие важно, и когда он, спотыкаясь, добирался до дерева, где чикри расположились на ночлег, приходила к нему, чтобы пригладить его волосы и брови, тихонько бормотала что-то, словно ругала любимого, но глупого старого родича.

Наконец они добрались до места, куда Морган уже точно не мог последовать за ними – к узкой долине с высокими сланцевыми стенами, которая вытянулась с юга на север. Моргану она сразу не понравилась: в долине клубился такой густой туман, что она вполне могла быть вратами в потусторонний мир, а ее западная сторона состояла из почти вертикальных утесов. Он надеялся, что стая отыщет другой маршрут, но Серый и остальные чикри направились прямо в долину. Хуже того, они не стали двигаться вдоль долины, а сразу направились к западной стене, где на крутых склонах росли деревья. Морган в смятении смотрел, как маленькие зверьки взбираются по соснам и елям, росшим на почти вертикальных стенах, перепрыгивая с одного дерева на другое.

Морган знал, что не сможет влезть наверх по смыкавшимся ветвям сосен, более того, дальше, когда ему придется лезть по деревьям, растущим на осыпающемся сланце, это путешествие станет для него еще более опасным. Морган понимал, что даже если сумеет перепрыгнуть с одного дерева на другое, падение станет для него смертельным – он пролетит до самого дна долины. Ко всему прочему, он не знал, какова длина долины, и подъем мог занять несколько дней.

Пока чикри забирались вверх по деревьям, растущим почти на вертикальной стене, Морган отвернулся. Ему придется пройти вдоль долины, даже если она населена исключительно голодными медведями.

К удивлению Моргана, чикри заметили, что он остался внизу и направляется в другую сторону, и принялись щебетать и тревожно чикать на него, но он не обращал на них внимания, продолжая спускаться в долину. Когда он оказался в самом низу, кто-то взобрался по его спине, запутался в плаще, заставив Моргана потерять равновесие, и он упал на влажную землю.

Это была РиРи, и, когда он высвободил ее из плаща, на маленьком личике появилось выражение, какого он никогда не видел прежде, губы растянуты, глаза широко открыты.

– Чик, чик, чик! – Она принялась прыгать вокруг него, пока он поднимался на ноги, и все ее движения говорили о страхе и переживаниях.

– Оставь меня в покое, – сурово сказал Морган, когда встал. – Я не могу подняться на эти скалы. А ты иди. Я встречусь с вами с другой стороны. – Он показал рукой, но она продолжала его ругать, и он понял, что спорит с существом, которое его не понимает.

Морган наклонился, чтобы ее успокоить, но она прыгнула ему на руки и вцепилась в него, оцарапав сквозь тонкую ткань.

– Перестань, РиРи! – Но она его не отпускала, цепляясь за него еще сильнее.

Однако Морган оторвал ее и бросил на землю, немного грубее, чем он рассчитывал, но он ужасно устал, не особенно хотел идти в то место, которого чикри явно избегали, и не собирался брать с собой маленькую РиРи.

– Возвращайся к своим, – сказал он ей. Маленькое существо присело, глядя на него с такой обидой, что Морган почувствовал стыд, словно только что сбил с ног ребенка на улице. – Я обещаю, что мы встретимся на той стороне, РиРи. Догоняй остальных.

Он повернулся к ней спиной и зашагал в клубящийся туман. Последнее, что Морган услышал, был отчаянный сигнал тревоги:

– Риииии! – предупреждение, решил он, или горестный плач.

Время едва перевалило за полдень, но Морган углубился на несколько сотен шагов, когда солнце вместе с чикри остались у него за спиной; темнота опустилась внезапно, точно удар хлыста, и воздух потерял тепло позднего лета. Туман, сгущавшийся после каждого следующего шага, создавал странные призрачные формы, то и дело возникавшие перед ним, но он продолжал шагать вперед. Впрочем, не только это заставило сердце Моргана забиться быстрее, а самого его обнажить меч, висевший за спиной. В долине царила противоестественная тишина – он не слышал пения птиц, стрекота насекомых или шелеста ветра в кронах деревьев. Даже широкая река, которая спокойно текла посередине долины, казалась расплавленным стеклом, без единого шепота или всплеска. Лишь тусклый блеск воды и танцующий туман – в остальном долина выглядела пустой, словно разграбленная гробница.

Один раз ему показалось, что он слышит какой-то шум за спиной, он вдруг понял, что надеется и одновременно боится, что РиРи поледовала за ним, но когда остановился и обернулся, то не услышал ничего, кроме стука собственного сердца и приглушенного барабанного боя пульсировавшей в венах крови.

Неровные стены долины, возвышавшиеся с двух сторон, состояли из почти вертикальных глыб сланца, похожих на стопку пергаментов, поставленных на ребро. Вершины гор повсюду были зазубренными и сломанными кусками сланца: а сама долина оказалась такой узкой, что создавалось впечатление, будто чьи-то руки раздвинули землю в стороны, точно два занавеса. Даже деревья на берегу реки казались неестественными, стволы росли под какими-то странными углами, корни переплелись, образуя над влажной темной землей лабиринт, как если бы они сошлись друг с другом в невозможно медленной и древней битве.