Тэд Уильямс - Империя травы. Том 1 [litres]

– Это и есть правосудие, – ответил он. – А что до духов, – Фремур, по прозвищу Кролик, мы увидим, что Лесной Ворчун и остальные считают правдой. Я не стану поступать жестоко и не прикажу обезглавить этого лицемера, пусть он того и заслуживает как убийца. Нет, сами духи будут его судить.

– Что за чепуху ты несешь? – резко спросил Фремур, но тут он кое-что вспомнил, и ледяной узел у него в желудке сжался еще сильнее.

– Ты веришь, что он шан, – сказал Рудур так громко, чтобы его услышали все. – Он не пытался переубедить тех, кто так его называл, хотя мало что сделал, чтобы заслужить этот титул. Шан Эдизель и многие другие до него, утверждавшие, что Небеса на их стороне, проходили испытание Летней Розой и Длинной Ночью. Только Эдизель их пережил. Так что мы устроим Унверу Длинные Ноги такую же проверку, и духи небес решат его судьбу. – Он повернулся к шаману: – Вольфраг, решающий час уже пришел?

– Он наступит очень скоро, о тан танов, – прогрохотал бородатый шаман.

– Хорошо. – Рудур потянулся, как человек, которому слишком долго не давали заняться по-настоящему важным делом, а потом посмотрел на распростертого на земле Унвера. – Полейте его водой и поставьте на ноги. Его отведут туда, где те, кто выкрикивали его имя, смогут увидеть собственными глазами, какую судьбу уготовили ему духи. Они думают, что Унвер Длинные Ноги – это вернувшийся шан? Пусть посмотрят, как ему понравится поцелуй Летней Розы.

Два открытых фургона, окруженных конными воинами Рудура, ехали по главной дороге лагеря, шедшей вдоль берега озера, чтобы Рыжебородый мог показать всем своих пленников. Фремура и остальных последователей Унвера посадили во второй фургон, и они сидели на сырых досках, связанные и натыкавшиеся друг на друга на каждой выбоине. Унвер находился в первом фургоне, он так и не пришел в сознание, Рудур стоял над ним. Из-за того, что рядом с Унвером находился тан танов, толпа ограничивалась лишь оскорблениями и угрозами, зато Фремуру и его спутникам доставались не только проклятия, но и комья грязи и навоза.

«А где мои остальные Журавли? – думал Фремур. – Неужели они все предатели, как Гездан Лысый? И где Жеребцы Унвера? Неужели Рыжебородый не боится спровоцировать схватку?»

Но, когда он вытер глаза от грязи и оглянулся, он увидел, что весь клан Черного Медведя и сотни членов других кланов, поддерживавших Рудура, идут за фургонами, выстроившись по двенадцать воинов в ряд, и Фремур понял, почему Рудур Рыжебородый не боится показать всем, что он сделал.

Проход по петле вокруг озера занял часы под жарким полуденным солнцем, и к тому времени, когда они вернулись в лагерь Рудура, возникло впечатление, что за ними следует весь Танемут. Теперь Фремур и его люди лежали в фургоне, забрызганные грязью и оглушенные громкими проклятьями. Фургоны миновали лагерь Черных Медведей и направились к подножию самой большой священной горы, носившей имя Молчун, в честь безымянного духа, который создал человечество на вершине горы в дни до начала времен.

Лошади фыркали, грязь летела из-под копыт, а два фургона медленно поднимались по извивающейся дороге. Толпа, подобная муравьям, перебирающимся через упавшее бревно, тянулась вслед за ними вдоль склона. Все были охвачены нарастающим возбуждением из-за того, что им разрешили подняться на склон священной горы. Караван остановился рядом с вершиной на большом естественном плоском участке земли, заросшем травой. В центре высился массивный вертикальный камень – по легенде именно здесь впервые собрались духи, чтобы узнать, какие места им предстоит занять в мире, созданном Молчуном. Часть людей Рудура выехала вперед, чтобы водрузить деревянный шест перед священным камнем; внутри у Фремура все похолодело, когда он его увидел.

В этом месте с незапамятных времен приносили в жертву врагов кланов. После окончания войны с обитателями каменных городов здесь ни разу не устанавливали шест для казни, но Рудур, похоже, решил показать всем обитателям лугов, что он единственный тан танов.

Несколько воинов из клана Рудура забрались в фургон, подняли Унвера и отнесли к шесту. Он уже пришел в себя и начал сопротивляться, но их было слишком много. Они сорвали с него рубашку и прижали лицом к шесту. Несколько воинов сжимали каждую его руку, другие разрезали веревки на запястьях и лодыжках, а потом завели руки за шест и снова их завязали, и теперь он мог лишь стоять, прижимаясь животом к голому дереву с обнаженной спиной.

Рудур осмотрел пленника, подошел к краю плато, где собралась толпа зрителей перед строем мрачных воинов клана Черного Медведя, и остановился. Многие толкались и кричали, чтобы получить более удобное место и все увидеть.

– В прежние времена, – начал Рудур, – имелось средство для тех, кто пытался забрать чужое, будь то лошади или титул шана. Это средство называлось Летняя Роза. – Он повернулся и махнул рукой: – Принеси ее, Вольфраг.

Бородатый шаман выступил вперед, держа в руках тонкие ветки такого темно-зеленого цвета, что они казались черными даже в свете жаркого полуденного солнца. Рудур взялся за один конец связанного веревкой пучка, толстого, как запястье мужчины, и поднял его в воздух. Длинные ветви доходили почти до его колен.

– Дикие розы, благословленные Молчуном, выросли на Его горе, – продолжал Рудур. – Достойное наказание для того, кто вложил свое имя в уста духов.

Фремур знал, что ветви диких роз вымачивают в солевом растворе до тех пор, пока они не становятся гибкими и прочными, как заплетенная в косу плеть. Однако это совсем не делало шипы мягче, рассказывал ему отец, более того, они становились острыми и прочными, точно рыболовные крючки.

– Вот что думают духи о тех, кто лжет от их имени, Унвер, лишенный клана, – громко заявил Рудур, чтобы его услышали все. – Вот каков их гнев! – И он взмахнул ветками, обрушив их на обнаженную спину Унвера.

Унвер даже не вскрикнул, но его мышцы сжались под ударом, как кулак, и на мгновение ноги перестали его держать, однако узлы на запястьях не позволили упасть. В некоторых местах по спине у него потекла кровь, но в других шипы вошли глубже, и тонкие ручейки побежали вниз, к ногам.

– Сто ударов Летней Розой! – прокаркал Рудур, и толпа взревела, как животные, которые с нетерпением ждут кормежки. Фремуру показалось, что он слышит разрозненные проклятия, направленные в адрес Рыжебородого, но они тонули в море одобрения. – Так мы проверим его права. Шан Эдизель выжил – и ты, вне всякого сомнения, должен быть ничуть не хуже!

– Но это лишь древняя легенда! – закричал Фремур, которому, наконец, удалось подняться на ноги и встать внутри фургона.