Тэд Уильямс - Империя травы. Том 1 [litres]

Другие воины клана Журавля попытались заставить его опуститься вниз, но у них ничего не получилось.

– Ты называешь историю нашего народа всего лишь легендой, Фремур-Кролик? – Рудур покачал головой, продолжая помахивать ветками роз. – Ты так сильно завидуешь предателю, что хочешь к нему присоединиться? Мы можем поставить рядом еще один шест.

– Если тебе нравится история, Рыжебородый, – крикнул Фремур, – вспомни, что произошло с теми танами, кто предал Эдизеля! – Если бы его люди не были связаны, они бы заткнули ему рот руками, но они могли лишь пытаться сбить его с ног, но он продолжал кричать: – Вспомни, что духи сделали с предателями !

Рудур кивнул тому, кого Фремур не мог видеть, и через мгновение чья-то большая рука схватила его за шею и ударила головой о перила фургона. Все вокруг превратилось в черный водоворот, он упал на спину, и ему показалось, что на него рухнула целая гора.

Фремур беспомощно лежал на полу фургона, и до него донеслись слова, произнесенные Рудуром:

– Когда я в следующий раз услышу твой голос, Журавль, ты присоединишься к глупцу со слабой кровью.

Порка продолжалась. Фремур слышал, как Рудур предложил своим доверенным танам по очереди поучаствовать в наказании, но ему больше ничего не удавалось увидеть, потому что снова подняться на ноги он не сумел. И только к тому моменту, когда Рудур наносил последние удары, ему удалось встать. Унвер, который вскрикнул лишь однажды, уже не мог издавать никаких звуков, он лишь бессильно висел на связанных запястьях, а его спина превратилась в жуткую кровавую массу глубоких борозд и обрывков кожи. Даже толпа притихла.

– Снимите его, – приказал Рудур. – Вольфраг, он жив?

Шаман склонился над Унвером и поднес небольшой блестящий предмет к его лицу.

– Он еще дышит, тан танов.

Рудур рассмеялся.

– Значит, духи решили, что он страдал недостаточно. Они сами хотят принять участие в наказании! Привяжите его к шесту.

Унвер не сопротивлялся, когда его изуродованное окровавленное тело снова привязывали к шесту. Теперь Фремур уже слышал проклятия, обращенные к Рудуру, которые доносились из толпы.

– Одной из женщин Унвера не понравилось развлечение, – сказал Рудур, обращаясь к другим танам. – Или она начала искать нового мужчину.

– Я сама тебя убью, трус! – крикнула женщина, и Фремур услышал, как другие пытаются ее остановить. – Ты не Медведь, Рудур, – ты выхолощенный бык! Ты отдал свои яйца людям из городов много лет назад!

Слова женщины не понравились Рудуру, но настроение толпы изменилось, и теперь стало не так просто заставить ее замолчать.

– Я добился мира, сука, – мира для всех кланов! Я спас наши земли!

– Каждый день обитатели городов забирают часть наших земель! – раздался из толпы другой голос. – Люди Наббана вытесняют нас из мест, где жили наши отцы!

– Молчать! – взревел Рудур. – Мяукающие дети, вы ничего не знаете. Если ваши крики не прекратятся, мы напоим эту священную землю еще и вашей кровью.

Он рявкнул приказ танам, и некоторые из них взяли своих людей и начали проталкиваться сквозь толпу, отталкивая и даже раздавая удары, когда кто-то не успевал отступить в сторону достаточно быстро, но люди стояли слишком плотно, и очень скоро воинам Рудура пришлось остановиться.

Казалось, Рудур Рыжебородый сообразил, что спектакль продолжался слишком долго. Он подошел к самому краю плато и посмотрел вниз на толпу, пока те, кто находился рядом, не погрузились в тревожное молчание. Солнце уже опустилось за округлую верхушку Молчуна, и для большинства зрителей он превратился лишь в темную фигуру, похожую на первые попытки духов сделать людей.

– Унвер, лишенный клана, провисит здесь всю ночь, – провозгласил Рудур, а потом подошел к пленнику, сползшему к основанию шеста.

Рудур приподнял голову Унвера, и ему понравилось то, что он увидел на его лице, потому что Рыжебородый рассмеялся.

– Похоже, кровь уже засыхает, – заявил тан танов. – Так не пойдет. Мы хотим, чтобы дикие существа Холмов Духов узнали, какой дар мы им преподнесли – наше жертвоприношение. – Он наклонился, вытащил длинный нож из ножен, висевших на поясе, и рассек кожу на щеках и лбу Унвера, а потом сделал три горизонтальных разреза на груди. Несмотря на длительную порку, все порезы снова начали кровоточить.

Рудур выпрямился.

– Холм духов будет окружен вооруженными людьми, – сказал он, и его голос прокатился над притихшей испуганной толпой. – Всякий, кто попытается принести предателю воды или что-нибудь еще, будет убит. Только духи решат, жить ему или умереть! А теперь расходитесь! Возвращайтесь в свои лагеря! Завтра на рассвете мы увидим результат испытания.

Прошло совсем немного времени, и фургон, в котором находились Фремур и его люди, двинулся вперед, развернулся и начал спускаться вниз. Фремур успел увидеть застывшую темную фигуру Унвера у шеста, стоявшего у основания огромного камня, по его груди текла тонкая струйка крови. Он казался мертвым, точно панцирь раздавленного жука.

Наконец Нежеру пришла в себя, связанная, ставшая жертвой предательства и плохо соображающая. Она была привязана к седлу, ее лицо прижималось к шее лошади Ярнульфа, а от стука копыт у нее путались мысли. И с каждым мгновением она все больше удалялась в неизвестность.

Нежеру пыталась освободиться от веревки, но у нее ничего не получалось. «Пусть Ярнульф и предатель королевы и Наккиги, но узлы завязывать он умеет», – с горечью подумала Нежеру. Лошадь продолжала скакать вперед, и Нежеру отчаянно напрягала руки, не обращая внимания на боль, начав долгий процесс освобождения.

Белая лошадь перешла на легкий галоп к тому времени, когда Нежеру сумела высвободить одну руку. Ее лицо все еще прижималось к потной спине Солт, и Нежеру начала двигать рукой взад и вперед, взявшись за петлю веревки для устойчивости. Почти сразу она обнаружила ком под ее витками, стала пытаться засунуть туда руку и через некоторое время сумела добраться до него кончиками пальцев. Ей потребовалось довольно много времени, чтобы его нащупать, но к тому моменту, когда ее пальцы сомкнулись вокруг него, Нежеру поняла, что это ее нож, который все еще оставался в ножнах. Ярнульф постарался пристроить его так, чтобы она сумела до него добраться, – должно быть, смертный не сомневался, что со временем она сумеет его вытащить. Из чего следовало, что он оставил ей путь к спасению.

«Он действительно безумен». Мысли смертного, во всяком случае, этого смертного, оставались за пределами понимания Нежеру.