Александра Росс - Не зови волка [litres]

На землю опускался дракон.

Лукаш выругался. Он уже схватил винтовку, но Рен потянула его в углубление под переплетенными корнями упавшего дерева.

– Быстро, – выдохнула она. – Прячься!

Они забились в свое новое укрытие. От земли исходил сладкий и гнилой запах. Им обоим еле хватало места. Лукаш перевернулся на спину и начал изучать нижнюю часть дерева, словно ожидал, что дракон в любой момент перевернет их маленькое убежище вверх дном. По шее и пальцам Рен ползали насекомые, и ей приходилось прилагать все силы, чтобы не завизжать. Лес сотрясался с каждым ударом огромных крыльев, и она не могла понять, что шумит у нее в ушах: тяжелые взмахи или собственное сердце.

– Пойдем, – прошептала она. – Нам нужно уходить…

Они выползли из-под запутанных корней и юркнули в неглубокую борозду, образовавшуюся между упавшим деревом и землей. Рен надеялась, что они не забрались в гнездо какой-нибудь ночницы. За раскидистыми корнями виднелась зелень леса.

– О боже, – прошептал Лукаш.

Все еще скрытые стволом дерева, они добрались до края возвышения и посмотрели вниз, на поляну.

Бледные фигуры стржиг все еще носились вокруг скелетов, и в мягком свечении драконьей чешуи их рыжие космы горели, как языки пламени. Они были так заняты бесконечным процессом пожирания, что даже не заметили дракона. Чудовища продолжали вгрызаться в ломкие кости и рвать давно иссохшую плоть. Ненасытные. Неутомимые.

– Рен, – прошептал Лукаш ей на ухо. – Смотри.

Земля под ногами стржиг задрожала. Оторвавшись от еды, они посмотрели вниз, а затем задрали головы вверх и закатили продолговатые глаза.

Рен было интересно, понимают ли они, что их ждет? Может, какая-то крошечная человеческая частица, оставшаяся в этих монстрах, осознавала, что должно произойти. Возможно, некоторые из них еще не были потеряны окончательно. Наверное, в их темных сердцах и отравленных венах все еще жила надежда. А может, было достаточно простого страха, вспышки инстинкта самосохранения, присущего всем живым существам.

Этого было достаточно, чтобы в последний раз в них проснулось что-то человеческое. И может быть, в самый последний момент к ним вернулись воспоминания о том, как они собирались за одним столом. Как разжигали костры, чтобы отогнать тьму. Как улыбались, пели и вздыхали. Как любили. Может, в последние минуты своего существования они вспомнили, каково это – быть человеком.

В ту же секунду тишина наполнилась пламенем.

Утреннее небо окрасилось золотом. Огненный поток, поваливший из черной пасти дракона, задел верхушки деревьев. Языки пламени охватили почерневшие ветви и в мгновение ока добрались до поляны под склоном, пожирая пурпурную ткань и превращая скелеты в пепел. Десятки стржиг визжали и извивались, пока кожа сползала с их прогнивших костей.

Предсмертный крик человечности.

Лукаш схватил Рен за руку.

– Нам нужно вернуться…

– Нам нужно убить его, – огрызнулась она. – Это условие сделки…

Лукаш покачал головой.

– Я не взял свой меч, – сказал он с нечитаемым выражением лица. – Невозможно убить дракона, если у тебя нет покрытого кровью меча. Кровь делает клинок ядовитым. Сперва нам стоит понаблюдать, понять, с чем мы имеем дело…

– Я хочу, чтобы он умер! – закричала Рен.

Над их головами раздался рев дракона. Девушка в ужасе прижала ладони ко рту. Лукаш бросил на нее недовольный взгляд.

– Поверь мне, – прошипел он. – Сейчас неподходящее время.

Рен снова посмотрела на стржиг. Их тела уже обуглились, и только несколько чудовищ продолжали кричать. Посреди поляны образовалась яма, окруженная алым пламенем и обнаженными корнями. Она продолжала расширяться, разрывая землю и поглощая все на своем пути.

– Яма, – выдохнула Рен. – Он создает новых монстров.

– Но дракон только что убил их всех, – нахмурившись, сказал Лукаш.

– Лукаш, разве ты не понимаешь? – прошептала она. – Ему все равно.

Он не ответил, и они осторожно отползли от края обрыва. Деревья затихли, и только пламя потрескивало на ветру. Под деревом было достаточно места для них обоих, и Рен опасалась, что один из корней может похлопать ее по плечу.

Или сделать что-нибудь похуже.

– Нам лучше остаться здесь, – тихо сказала она. – Пока мы не будем уверены, что он улетел.

Лукаш кивнул. Под его глазами залегли темные круги. Рен вдруг захотелось прикоснуться к нему. Провести руками по его лицу, почувствовать шершавую щетину на остром подбородке. Ей хотелось сказать ему, что все будет хорошо. Объяснить, что она не хотела лезть не в свое дело…

«Нет».

Это было бы нелепым проявлением глупости, и слабости, и…

– Больше не смей меня хватать, – сказала Рен.

Лукаш показал ей свою руку, скрытую перчаткой. На ободранной черной коже поблескивали капли воды.

– А ты не смей меня кусать.

– Я серьезно, – огрызнулась девушка. – Я не просто какое-то животное, которым можно управлять.

Он смахнул кровь со своих штанов и ответил, не поворачиваясь к ней:

– Я не думаю, что ты животное, Рен.

– И… – Рен запнулась, но затем решила, что не хочет обдумывать его слова. – И я не чудовище.

Глаза Лукаша все еще не смотрели на нее. Часть лица Волчьего Лорда была скрыта тенями, омрачившими его взгляд. В его глазах плескалась тягучая тьма, и она шла ему не меньше, чем солнечный свет.

– Я не думаю, что ты чудовище, – тихо сказал он. – Я никогда так не считал.

На мгновение между ними повисла тишина. Так много молчания. Ни один из них не желал объяснять другому свое поведение. Рен непроизвольно облизала губы. Каждый раз, когда у них появлялась возможность начать все заново, они упускали ее, продолжая упрямо молчать.

Лукаш начал щелкать зажигалкой: крошечное пламя то появлялось, то исчезало. Снова и снова. Ритмичные щелчки совпадали со взмахами золотых крыльев. Лицо Волчьего Лорда было мрачным и задумчивым.

Щелк, щелк.

– Откуда ты узнал, – спросила Рен, – про навей?

– Узнал что?

Крышка зажигалки открывалась и закрывалась. Щелк, щелк.

– Что их нужно… – Она не могла вспомнить слово. – Освободить.

Лукаш ответил не сразу.

– Это были необычные нави, – сказал он. – Таких существ называют мавками. Если ребенок умирает до крещения – его душа бродит между мирами в течение семи лет. Если за это время никто не проведет обряд крещения, ребенок становится мавкой, обреченной на вечные скитания.

Рен моргнула.

– Откуда ты это знаешь? – спросила она.

Щелк.

– Мне рассказал мой брат.

– Тот брат, которого ты ищешь?

– Да, – ответил Лукаш.

– А что такое крещение? – спросила Рен.

Когда Волчий Лорд наконец повернулся к ней, на его лице отражалось удивление.

– Это происходит в церкви. – Он вытащил из-под рубашки серебряный крест и показал его Рен. – Ну, в церкви. Люди ходят туда по воскресеньям, чтобы покаяться в своих грехах. Послушать проповеди. «Бог все видит», «Ты же не хочешь попасть в ад», и все в таком духе.