Александра Росс - Не зови волка [litres]

– Не все в этом лесу принадлежит тебе, – хрипло сказал он. – Не забывай об этом.

Рен тяжело сглотнула. Она не могла говорить, поэтому просто кивнула в ответ.

Она ждала, пока он отвернется, пока все немного придут в себя, пока угольки сгребут обратно в костер. Она ждала до тех пор, пока на нее не перестали смотреть. Она ждала, пока невыносимая боль в руках не перешла в равномерную пульсацию.

Только после этого она разжала кулаки, наблюдая за тем, как ее когти уменьшаются, оставляя на ладонях кровоточащие раны.

В ту ночь Лукашу снилось, что он лежит на земле у костра, накрытый своим пальто. В своем сне он был не один: свернувшись калачиком, к его груди прижималась Рен. Огонь озарял волосы девушки прекрасным золотым свечением, и она больше не походила на мифическое создание с прозрачной кожей и изменчивыми глазами. Она мирно спала рядом с ним. В его сне она казалась такой прекрасной, теплой и настоящей. Лукаш молился о том, чтобы все это стало реальностью.

А затем раны на его плече открылись.

Он чувствовал, как разрывается его кожа, как трещат кости. Он закричал, но Рен уже не было рядом.

Сквозь пелену страдания и ужаса пробивался голос Якуба: «…размножаются не с помощью деторождения, а благодаря поглощению…»

Продолжая корчиться от боли, он заметил, что лагерь опустел. Он остался совсем один. На землю проливалось такое обилие крови Лукаша, которое вряд ли бы поместилось в человеческом теле. Крови было достаточно, чтобы затушить костер, превратив его в шипящую струйку дыма.

Когда он взглянул на свое плечо, порезы растянулись еще шире. Пилообразные когти разрывали кожу изнутри, пытаясь выбраться из раны. Чудовищу не терпелось родиться на свет.

Лукаш закричал.

«…пожирая людей…»

Голос Рыбака продолжал эхом отдаваться у него в ушах.

«…они создают себе потомство».

– Наконец-то, – сказал Францишек, закрывая книгу, когда Лукаш зашел в комнату. – Где тебя носило? Прошло уже несколько часов…

Лукаш стянул перчатки.

– Я убил ливерна, прятавшегося в подвалах королевского дворца, – ответил он, ухмыльнувшись и бросив перчатки на комод. – Ты не поверишь, что учудили те идиоты, которых нанимали до меня. Они оставили возле его логова овцу, набитую серой, и…

Он замер на полуслове.

Близнецы сидели на соломенных койках их комнаты в таверне. Францишек расположился на подоконнике с книгой на коленях. Эрик – второй по старшинству из оставшихся братьев – кропотливо зашивал глубокую рану на голове Михала. Эльяш прижимал ко рту окровавленную тряпку.

На их лицах застыл сердитый взгляд.

– О боже, – сказал Лукаш, отстегивая ножны. – Вы в порядке?

Михал повернулся к младшему брату. Половину его головы покрывал пестрый синяк с яркими прожилками. Эрик сбрил часть его черных волос и теперь осторожно стягивал рану аккуратными стежками.

– Нет, – сказал Михал шепелявым голосом. – Мы – те самые идиоты.

– О боже, – повторил Лукаш, но намного тише.

За окном царила зима. Розовые, желтые и голубые дома казались еще ярче на фоне бесцветного неба. Их крыши были покрыты плотным слоем снега, который никак не прекращал падать с неба крупными хлопьями. Их комната пропиталась уютным, древесным ароматом камина. В воздухе пахло хвойными ветками, украшающими каминную полку и подоконники.

Сквозь запачканные кровью половые доски с первого этажа доносились музыка и смех.

– Почему? – спросил Лукаш. – Зачем делать что-то настолько глупое?

– Именно таким образом Скуба одолел дракона-вавеля, – с подоконника раздался голос Францишека. Он сидел, сложив руки на груди. – Я подумал…

– Но это был не вавель! – взорвался Лукаш. – Это был англанский ливерн! Вы что, его не видели? Нужно было просто его убить, без всяких хитростей…

– Лукаф, – Эльяш предостерегающе покачал головой.

Лукаш сел на свободную кровать. Когда Эльяш убрал тряпку ото рта, в полутьме блеснуло несколько белых обломков. Он лишился большей половины зубов. Лукаш с трудом удержался от того, чтобы не поморщиться, и перевел взгляд на Францишека.

Его старший брат выглядел бледным и изможденным.

– Простите, – неловко сказал Лукаш. – Вы не виноваты. Это была хорошая идея.

Францишек сглотнул. Его глаза немного блестели.

– Я ошибся, – сказал он. – Ливерны обладают исключительной памятью. Он мог знать историю вавеля и обо всем догадаться.

Лукаш кивнул.

– Ты не мог знать наверняка, – сказал он.

Судя по всему, его слова не убедили Францишека.

– Все, – сказал Эрик, отступая от кровати. – Закончил. Это лучшие швы, что я когда-либо накладывал. Подойди и полюбуйся, Лукаш.

Михал поднял руку и осторожно ощупал свой висок. Лукаш смотрел на рану, скрытую черными стежками. Она извивалась на левой стороне черепа, как пестрая змея, набухшая от яда.

Михал состроил гримасу.

– Ну как… нормально? – Он бросил вопросительный взгляд на Францишека, которому всегда не терпелось высказать свое мнение по любому поводу. Но в тот раз самый умный из братьев Смокуви промолчал, отведя взгляд.

Вместо него ответил Эрик. Он не выглядел особо взволнованным, но такова была его природа. Эрика было непросто вывести из равновесия.

– Странные создания оставляют непонятные раны.

– А еще хуже не станет? – не унимался младший брат.

– Дело сделано, Лукаш. Тут уж ничего не попишешь, – пожал плечами Михал. – А теперь добудь нам немного пива. Нужно отпраздновать твою победу.

По правде говоря, Лукашу не хотелось смотреть на увечья дольше, чем было необходимо. Он не знал, что было хуже: разбитая челюсть Эльяша с зубами, которые могли его изуродовать, или отравленная рана Михаля, которая могла его убить.

Лукаш вышел из номера и направился к лестнице. Во время битвы с фаустианом ему повезло гораздо больше: одна чистая рана, после которой на колене остался маленький шрам, который довольно быстро зажил и не выглядел… вот так.

Он протиснулся между увлеченными зрителями и спустился на первый этаж. Главным развлечением таверны была боксерская арена, располагавшаяся посередине. Все здание было построено вокруг нее, и со всех этажей в центр выходили круглые балконы. Делая ставки и проливая пиво, зрители бросали золотые монеты на ринг, прямо под ноги боксерам. На потолке покачивалась огромная деревянная люстра, и воск медленно стекал с десятков свечей.

Пробравшись сквозь толпу, Лукаш заказал пять стаканов водки у низенького бармена, который еле доставал до прилавка. Дожидаясь своих напитков, он пожалел, что не снял меховой жилет: в таверне было очень жарко.