Александра Росс - Не зови волка [litres]

Рыбак поднял с земли палку и начал рисовать в грязи у их ног. Он вывел неровную фигуру, похожую на квадрат. Затем он нарисовал большой круг с правой стороны и ткнул в него палкой.

– Твой лес вот здесь, – объяснил он.

Он пририсовал «Х» под квадратной фигурой.

– А это – Градув. Столица. – Палка уткнулась в северную часть карты. – Это граница – самый северный порт. Выше его только сплошные воды. – Он указал на юго-запад. – Здесь находится Серовода.

Рен молчала.

Круг, обозначавший ее лес, казался таким… маленьким. Он еле-еле составлял одну восьмую огромной страны, и она никогда не покидала его границ. Лукаш с Кожмаром прибыли из Градува… Она водила взглядом между лесом и отметкой «Х», пытаясь представить хотя бы примерное расстояние.

Но у Рен ничего не вышло. Это было за гранью ее понимания.

– И… – начала девушка в надежде, что со стороны она не кажется такой же невежественной, какой себя ощущает. – Там есть… люди?

– Рен, – сказал Якуб, – люди есть везде.

Она не осмелилась поднять на него взгляд.

Рен вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, словно за всю жизнь она не сделала абсолютно ни-че-го. Сколько же всего существует за пределами леса, и как вообще такое возможно? Все это…

– Градув, – сказал Якуб, прерывая неловкую тишину, – самый красивый из городов. Дома там высокие, с розовыми и зелеными фасадами, а на каждом углу стоят памятники. Пятьдесят таких домов окружают площадь Градува, и каждый день белые лошади, запряженные в кареты, развозят людей по магазинам, кафе-мороженым и театрам. В самом центре площади находится шерстяной рынок, где продают все что угодно: от тканей до оружия и детских игрушек. А в юго-восточной части можно увидеть великую базилику Святой Барбары, потолки которой достигают пятнадцати метров в высоту.

Рен уставилась на карту.

Она представила себе страну, заполненную копиями ее замка и набитую сердитыми грустными горожанами. Такое место казалось ей ужасным. Там тоже обитали монстры? И что случилось с животными?

Девушка не могла оторваться от карты. Неудивительно, что Кожмар относился к ней как к дикарке. Должно быть, для того, кто пришел из такого большого мира, она выглядела неотесанной деревенщиной. Наверняка они смотрят на нее как на крысу, запертую в клетке.

– Вы все пришли оттуда? – спросила она.

– Я родился в Градуве, – ответил Якуб. – Но успел пожить в разных местах. Я был неестествоведом – ученым, изучающим необычные феномены. Поэтому мне приходилось часто переезжать. Фелка родом из местного городка. Откуда приехал Кожмар – одному Богу известно. А Лукаш, как ты знаешь, Волчий Лорд.

И все же…

И все же он видел все то, о чем рассказывал. Он побывал в стольких местах. Рен любила свой лес всем сердцем и была бы счастлива прожить здесь всю жизнь, но ей было любопытно. Ей всегда нравилось изучать. Она всегда была немножечко бесстрашной.

А теперь она неосознанно завидовала этим людям.

– Люди там счастливы? – вдруг спросила она.

Якуб улыбнулся, и на какое-то время на его лице застыло задумчивое выражение, но затем он ответил:

– Мало кто счастлив по-настоящему.

Рен кивнула. Они продолжали сидеть в тишине.

Ей казалось странным сидеть в темноте рядом с этим мужчиной. Она напала на него за самое человеческое занятие на свете: охоту. Было странно слушать о его мире, гораздо более обширном, чем ее собственный. Странно завидовать тому, кого ты пытался убить.

– Я не собирался причинять ему вред, – вдруг сказал Якуб.

Услышав эти слова, Рен почувствовала себя двенадцатилетним ребенком, барахтающимся в снегу, в попытках разорвать узлы силков. Черный волк, залитый кровью, скулит на морозе.

– Ты поймал его в ловушку, – сказала она с необъяснимым выражением лица.

– Я не желал ему зла, – объяснил Якуб. В его голосе звучала мольба. – Я только хотел больше узнать о нем.

Рен посмотрела на его изуродованный рот, не до конца прикрывавший зубы, а затем перевела взгляд на то место, где должен был находиться его глаз. Девушка всмотрелась в его шрамы и вдруг поняла: несмотря на мимолетное чувство вины, она сделала бы это снова.

– Из-за тебя он попытался отгрызть себе лапу.

Якуб понуро опустил плечи.

– Как ты можешь быть таким жестоким? – спросила Рен. – Он страдал. Даже мои человеческие уши слышали его вопли. Даже мой человечий нос учуял запах крови. Ты ведь знал.

– Я не…

– Ты не задумался, – закончила она. – Ты видел волка. Ты видел животное, и тебе в голову даже не пришла мысль, что он может чувствовать так же, как любой человек. Тот же страх. Та же боль. То же стремление выжить, несмотря ни на что.

Рен вспомнила, каково было впервые превратиться в рысь. Каково было потерять контроль и почувствовать кровь на своих когтях. Каково вселять ужас в сердца других.

Рен нравилось, когда ее боялись.

– Прости меня, – прошептал Якуб.

– Что ты делаешь? – спросила Рен, подойдя к лагерю.

Фелка перестала рыться в вещах Лукаша и подняла голову. Лукаш и Кожмар все еще не вернулись, и Рен подавила вспышку паники. Они могут о себе позаботиться. Фелка вытащила из кучи запасное пальто, и Крул проводил ее движение подозрительным взглядом.

– Ищу зажигалку, – ответила девушка, указывая на фонарь, стоящий на земле.

Рен сложила руки на груди.

– Я не люблю огонь, – сказала она. – Даже самый маленький.

Ее собеседница лишь пожала плечами. Наконец она достала поблескивающее устройство из кармана Лукаша. Оно было маленьким, квадратным и золотым. Рен заметила небольшой рельефный символ: перекрещенные оленьи рога и голова волка.

– Вот так, – победоносно объявила Фелка. Она наклонилась к фонарю, и по щелчку пламя ожило.

Рен слишком быстро отступила назад.

Девушка посмотрела на нее с удивлением.

– Это всего лишь зажигалка. – Она несколько раз щелкнула устройством, заставляя огонек то исчезать, то появляться. Рен ненавидела эту штуковину. – Она совершенно безвредна. Просто маленькое пламя, видишь?

– Не существует «маленького пламени», – сказала королева. – Я признаю только то, которое пока не распространилось.

Фелка убрала зажигалку. В свете фонаря полоски на ее юбке выглядели еще более блеклыми.

– Послушай, – сказала она. – Я не должна была этого говорить. Ты не виновата, что люди так о тебе думают.

Рен моргнула.

– Что ты убиваешь нас, – объяснила Фелка. – Это не твоя вина. Просто иногда легче обвинить кого-то во всех своих бедах. Понимаешь? Люди всегда так делают.

– Если ты знала, что не должна так говорить, то почему сказала?

– Послушай, Рен. Нам нелегко живется, – сказала девушка. – Последние пять лет мы рассказываем истории о лесном монстре, который проглатывает людей заживо. Вот что происходит с теми, кто покидает деревню, навлекая на себя одни лишь беды. Разве ты не понимаешь? Гораздо проще бояться одного монстра, а не всего леса. Зло, у которого есть имя, пугает не так сильно. Со злом, о котором ты знаешь и которого можешь избежать, можно ужиться. Я уверена, ты и сама это знаешь.