Розария Мунда - Рожденный в огне [litres]

А затем я сказал себе, что непременно стану Первым Наездником, но с другой, совершенно новой целью.

Ожоги, полученные мной в полуфинале, начали чесаться, но повязки по-прежнему необходимо было менять, а раны смазывать мазью несколько раз в день. На первом дежурстве, выпавшем нам с Пауэром после турнира, я ожидала, что он не станет со мной разговаривать или же захочет отомстить. На всякий случай я приготовила настоящую боевую пику, отличавшуюся от тренировочных пик заостренным наконечником, и держала ее под рукой. Однако, когда мы вылетели из города и направили драконов к северному побережью, Пауэр подлетел поближе и стянул с головы шлем.

– Ну и какой у тебя план? – крикнул он.

Я тоже подняла забрало.

– В смысле?

Под нами расстилались поля, изумрудные от пробивавшихся из земли летних посевов, то тут, то там посреди игрушечных деревенек виднелись шпили драконьих насестов с колоколами и потушенными маяками.

– Как планируешь победить Ли? В финале. Я мог бы потренировать тебя.

Я расхохоталась. Последний раз, когда мы вместе были в воздухе, когти Итера разорвали мое плечо и бок Аэлы в нечестной схватке, после которой мы еще окончательно не оправились. Ожоги ужасно чесались, и чтобы сидеть спокойно в классе или в седле, мне требовалось прикладывать немалые усилия.

– Думаешь, я стала бы тренироваться с тобой?

Пауэр зажал поводья в руке и, слегка обернувшись ко мне, поднял бровь.

– Тебе бы это не помешало. Если хочешь победить его. Я мог бы научить тебя правильным всплескам эмоций, тебе бы это пригодилось. Мы можем начать после Лицейского бала. Тогда все станет понятнее с графиками.

Для выпускающихся золотых студентов Лицейский бал был ознаменованием их перехода в число полезных членов элиты; для стражников же в этом году он должен был стать дебютным выходом в золотое общество. А пока профессора давали задания и проводили экзамены, которые стражники, несмотря на серьезные военные и публичные обязательства, должны были сдать.

– Тебе придется хорошенько подготовиться к этому турниру… Ли ведь неплох, – добавил Пауэр. Конечно, его высказывание было чересчур сдержанным, но прозвучало почти как комплимент. – Тебе надо придумать план.

«Придумать план».

Проблема заключалась в том, что у меня не было никакого плана. Став финалисткой и единственным противником Ли, я ощущала себя так, словно прорвалась через серо-белую толщу облаков и оказалась в лучах яркого солнца, ослепившего меня. И я до сих пор не могла прийти в себя.

Странно, как порой мы смело прорываемся к двери, входим в нее, не думая о том, что ждет нас по ту сторону.

Член Четвертого Ордена, финалистка – титулы, к которым я рвалась изо всех сил и которых добилась. И мне было комфортно в таком положении. Но быть Первым Наездником? Командующим Военно-воздушным флотом Каллиполиса?

Я – Первая Наездница и командующая флотом, а не Ли?

– Судя по всему, ты очень хочешь, чтобы Ли проиграл, – заметила я.

Вдали показалось Северное море: на горизонте возникла серая полоса с острыми линиями скал. Но Пауэр не смотрел на землю, по-прежнему не сводя глаз с меня, а затем вдруг улыбнулся.

– Возможно, я хочу, чтобы победила именно ты. Потому что мне кажется, что ты все делаешь гораздо лучше этого самодовольного осла. Потому что я предполагаю, у тебя больше мозгов и смелости для этого, и у тебя все непременно получится. Точка. Это так сложно представить, Энни? Что кто-то желает тебе победы?

И хотя он явно хотел сделать мне комплимент, его тон прозвучал оскорбительно. Когда он понял, что я не собираюсь отвечать, то продолжил наступление. Отвращение в его голосе сделалось еще более отчетливым, хотя я плохо различала его из-за сильного ветра.

– Ты, наверное, сама не хочешь победить. Предпочтешь стать его помощницей, чем самой возглавить флот…

– Ты ничего обо мне не знаешь, Пауэр.

– Да? Я знаю, что говорят о таких, как ты.

– В смысле, о таких, как я?

– Говорят, что крепостные не могут жить счастливо, если у них нет хозяина.

Изо всех сил дернув поводья, я настолько резко остановила Аэлу в воздухе, что едва не вылетела из седла. Аэла захрипела. Пауэр облетел нас, чтобы снова взглянуть мне в лицо. Северная береговая линия, форт Арон и порт раскинулись под нами, а к западу простирались вздымавшиеся к небу скалы горной гряды, зеленая трава и фиолетовый вереск отливали серебром под облачным небом.

– Беру свои слова обратно, – спокойно сказал Пауэр, примирительно поднимая ладони.

Гнев Аэлы, вибрируя, слился с моим в одну устойчивую высокую ноту.

– Разговор закончен.

– Конечно, конечно…

– Мы закончили.

Его слова еще долго не давали мне покоя в молчании, последовавшем за нашим разговором.

Через день после нашего дежурства я получила сообщение из министерства. Меня вызывали в офис Миранды Хейн. По пути во внутренние покои я пыталась справиться с бешеным биением сердца. Вот оно. Я проигнорировала сообщение перед турниром Четвертого Ордена, моего имени не было в списках тех, кто проводил встречи для поддержания боевого духа населения, и все это было связано с одним-единственным человеком. Министром Пропаганды.

Я еще не пришла в себя окончательно после оскорбительных намеков Пауэра и была рада, что смогу отвлечься. По крайней мере, с этим я справлюсь.

– Привет, Антигона. Спасибо, что пришла.

Миранда Хейн поднялась мне навстречу и, к моему удивлению, улыбнулась. Министерство Пропаганды было единственным министерством, возглавляемым женщиной, и, впервые увидев ее, я сразу подумала о драконорожденной леди из рода Небесных Рыб, изображения которых видела на гобеленах. У нее был такой же приятный кофейный оттенок кожи, царственная осанка, темные кудри и чистый, пронзительный взгляд. Но в отличие от дам, изображенных на гобеленах, Хейн носила брюки и короткую стрижку. Из огромного окна у нее за спиной открывался вид на Огненную Пасть. Горшки с растениями, стоявшие на подоконнике, рассеивали солнечный свет.

Я ощутила странную неловкость и скованность, которые никак не были связаны с ранениями на турнире, и не знала, куда засунуть ладони: спрятать в карман или опустить руки по швам? Хейн протянула мне руку, и я не сразу сообразила, что она хочет, чтобы я ее пожала. Словно мы взрослые мужчины.

– Пожалуйста, садись.

Когда я уселась напротив нее, на край стула, потому что никак не могла расслабиться, она внимательно взглянула на меня из-под темных бровей. Я мысленно напомнила себе выпрямить спину. А затем разжала скрещенные руки и положила ладони на колени, сжав пальцы. Мои ожоги пылали.

– Прими мои поздравления. Ты вышла в финал. И летала действительно великолепно.