Розария Мунда - Рожденный в огне [litres]

Я снова кивнул. Я разгладил наколенники своего огнеупорного костюма, пытаясь выкопать из своей памяти худшие воспоминания. Я боролся с охватившей меня, словно кирпичная стена, тишиной, вспоминая, как я виделся с Джулией: мне нужно, чтобы Энни поняла, что я и сам все понял.

– Они тоже заставили меня смотреть на это…

Когда я сказал это, мне снова стало тошно. Кончиками пальцев Энни коснулась моего колена и оставила свою руку там.

– Мне очень жаль, Ли.

Она сказала это так, будто ее слова шли из глубины души. Словно она действительно сожалела о том, что произошло с нами, независимо от того, что моя семья сделала с ее родственниками. Я хватался за слова, чтобы продолжить разговор, и понимал, что говорю все о том же.

– Атрей – причина тому, что я… Он пришел в конце. Спас меня.

Глаза Энни округлились.

– Значит, он знает?

Я покачал головой:

– Нет, не знает. Я надеялся, что он все понял, но он даже не подозревает.

– Но если он видел тебя в ту ночь, как он мог не узнать…

– Я тоже удивился этому, – сказал я, – и теперь я думаю…

Я скривился, понимая, как это будет звучать:

– В ту ночь, я думаю, мое лицо было в крови.

И пальцы Энни напряглись на наколеннике моего кожаного огнеупорного костюма. Я вернул ей вырванную страницу, не отводя взгляда от наших рук, чтобы не видеть выражение ее лица. Она положила бумажку в карман.

– А это… был родственник? – спросила она неуверенно. – Тот, кто связывался с тобой.

Я кивнул.

– Джулия. Джулия Грозовой Бич. Моя двоюродная сестра. Та самая, кто выдвинул нам ультиматум после событий на Голодном Валуне.

Между бровями Энни образовалась морщинка, которую она теперь разглаживала своим большим пальцем.

– Кажется, я видела ее. На первом турнире. Она похвалила мое умение летать…

После всего, что произошло, я уже ничему не удивился.

– Она была очень настойчива, – пробормотал я.

– Наверное, она волнуется за тебя.

– Мы дружили, когда были маленькими.

Энни нахмурила брови.

– Насколько высокую позицию она занимает в своем флоте?

Энни неожиданно проницательно указала на самый важный момент, и хотя она сформулировала этот вопрос косвенно, суть его была ясна:

«Придется ли тебе столкнуться с ней?»

Я издал глухой смешок, неспособный скрыть в нем свою боль.

Энни выдохнула, медленно и с тихим свистом.

– О, – произнесла она голосом, преисполненным грустью. – О, Ли.

От того, что она теперь знала, какой выбор мне предстояло сделать, легче не стало, как и от того, что ей было печально от этого. Тем не менее меня в некоторой степени утешало то, что она произнесла это вслух.

– Нам пора возвращаться, – пробормотал я.

Прогулка до драконов выдалась тихой, и мы чувствовали себя опустошенными. Правда, эта опустошенность прояснила все между нами. Все напряжение, которое я чувствовал, когда Энни была рядом, ушло. Это было похоже на жужжание насекомого, низкое и продолжительное, за закрытой дверью, о котором пытаешься забыть, в то время как оно очень раздражает. Теперь оно исчезло, и я понял, что жил с этим много лет. И, как бы я ни старался, я не мог вспомнить, запер ли я вообще дверь.

Вернувшись во Дворец, мы отпустили Аэлу и Пэллора в их гнезда, а затем вместе пошли по коридору пещер аврелианцев. Вход в Огненную Пасть светился в отдалении, изгибающиеся коридоры исчезали из поля зрения, а факелы освещали наш путь. Хотя я и не знала, что сказать, я обнаружила, что потянулась к ладони Ли и вложила свою руку в его, на что он легонько сжал мою ладонь.

А затем мы повернули за угол и заметили Пауэра и Дария, ожидающих нас в коридоре в свете пещерных факелов.

– Здравствуйте, милорд, – сказал Пауэр, обращаясь к Ли.

Его улыбка тянулась от уха до уха, а его глаза наполнились жестокой, неистовой энергией, которую я оценивала как побочный эффект.

Мы вчетвером замерли на мгновение. А потом мы начали двигаться. Мы с Ли подняли наши запястья ко рту, чтобы с помощью браслетов призвать своих драконов; Дарий понесся на Ли, выворачивая его руку прежде, чем он успевал ее поднять. Пауэр придавил меня к земле за считаные секунды: он был в два раза больше и сильнее меня, поэтому ему очень легко было схватить меня и вывернуть руки. Я услышала тихий щелчок, когда он снял с меня браслет.

В метре от меня Ли с животной свирепостью, которой я не видела со времен Элбанса, сражался с Дарием: хватка противника на руке моего друга ослабла, когда Ли ударил его другим кулаком. Вдруг Пауэр произнес:

– Отдай ему свой браслет, или я сломаю ее руку.

Я не была готова к внезапной боли, которая пронзила мою руку, когда он ее выкрутил, поэтому не смогла сдержать крик. Взгляд Ли устремился на меня. Хотя он в этот момент и побеждал Дария, он застыл на месте.

– Ничего личного, Энни, – выдохнул Пауэр мне на ухо. – Это все ради блага Каллиполиса, ты же понимаешь.

Он повысил голос:

– Все будет просто, Ли. – Он еще сильнее выкрутил мою руку; я громко вдохнула вопреки воле.

Ли отпустил Дария, расстегнул свой браслет и протянул его противнику.

Дарий схватил его.

– Руки за спину. – Дарий взял веревку и связал руки Ли. Он заставил Ли встать на колени на полу пещеры и отступил на шаг назад. Челюсть Дария была сжата, глаза вытаращены, он пристально наблюдал за происходящим.

– Так лучше. Поменяемся, Дарий.

Меня передали из одних рук в другие, словно мешок с картошкой, и Пауэр отошел, когда Дарий схватил меня за руки. Пауэр посмотрел на Ли, стоящего перед ним на коленях со связанными руками.

– Так. Все эти годы я думал, что ты самодовольный, надменный кусок дерьма: выяснилось, что все это неспроста. Наш золотой мальчик оказался даже слишком золотым.

Ли стиснул зубы.

– Где письмо?

– О, оно у меня. Я готов сдать его с тобой в комплекте, – процедил Пауэр, улыбаясь. – Но мы никуда не торопимся, Ли.

Дарий сдвинулся в сторону, но его хватка на моих руках осталась такой же крепкой.

– Пауэр, я не знаю…

– Боишься ударить драконорожденного, Дарий?

Я почувствовала, как Дарий сглатывает позади меня.

Ли отвел взгляд от них и посмотрел на меня. Его голос прозвучал как рычание.

– Вы хотите стоять здесь, вспоминая школьные обиды, пусть будет так. Но у вас не может быть никаких претензий к Антигоне, отпустите ее.

Пауэр довольно усмехнулся.

– Чтобы она рассказала обо всем Атрею и испортила нашу вечеринку? Не думаю. Да и кто сказал, что дело в школьных обидах? Может быть, у меня сегодня просто патриотичный настрой. Я просто хочу дать последнему драконорожденному то, что он не получил в Дворцовый день…

Ли вздрогнул. Пауэр заметил это и снова тихо рассмеялся. Потом он спросил, словно внезапно заинтересовавшись: