Дорофея Ларичева - Дочь ледяного Юга [litres]

– Танри! Откуда ты? – обрадовался он ей.

Она улыбнулась в ответ, подошла к нему почти вплотную и просто сказала:

– Я прилетела к тебе.

– Ко мне? А что случилось? – встревожился он.

Она не слушала, продолжала:

– Я честно считала, что лечу сюда, чтобы стать навигатором. Но на самом деле моим маяком всегда был только ты. Я люблю тебя, Бартеро. И готова отправиться за тобой хоть на Данироль, хоть на край Вселенной.

Бартеро расстерянно молчал, ошарашенный такой прямотой, не зная, как на нее отреагировать.

– При чем здесь я? Ты же любила Александра, журналиста! – Он не нашел более умных слов.

– Я ошибалась. Для меня всегда был важен только ты. Едва не потеряв тебя, я поняла эту простую истину.

Она обожающе смотрела на него. И Бартеро от ее зеленого взгляда, как всегда, стало не по себе. Что ей сказать?

– Спасибо за любовь. Прости, не могу ответить тем же. Мы не подходим друг другу, – запинаясь, выговорил он и отступил на шаг назад. – У тебя есть журналист. Вы любите друг друга. А я твоя – детская привязанность, не больше. Александр – парень надежный. Он всегда будет рядом, поможет, защитит.

– Так ты не любишь меня или боишься? – спросила она умоляюще.

– Нет, не люблю, – он вздохнул. – Я переживал за тебя. Все годы винил себя в случившемся. Желал убедиться, что с тобой все в порядке…

– Убедился?

Он кивнул. Тогда она сняла с шеи шнурок с белым блестящим камушком в золотой оправе и протянула ему.

– Держи. Это твой портрет, – грустная улыбка осветила ее лицо. – Прости, на золотую цепочку денег не хватило. Купишь сам. Счастья тебе, любимый. Прощай.

Она удалилась с достоинством, коему позавидовал бы самый гордый из гатуров.

Бартеро пару минут стоял недвижимо, сжимая в ладони камушек, еще хранящий тепло ее тела, и не мог пошевелиться. Внутри него все напряглось, в груди натянулась и лопнула струна.

– Танри! Прости, Танри! – Он выбежал в коридор. Но лифт уже ушел вниз. Когда Бартеро, оттолкнув охранника, преодолел лестницу, спускаясь с двенадцатого этажа, улица оказалась пустынной.

– Господин Гисари, вам лучше подняться. На вас могут охотиться, – его тут же загородили трое верных стражей.

– Кто ее пустил, кто передал записку? – обернулся он к ним.

– Человек из Первопланетного Дома. Он из окружения вашего отца. Господин адмирал ему доверяет, – ответил начальник.

– Кто?

– Нам его имя неизвестно, – не захотел открываться охранник. – Вам лучше зайти в здание.

Его мягко оттеснили к двери. Пришлось подчиниться.

– А можно ли ему предать…

– Нет. У нас нет полномочий с ним связываться, – начальник охраны не дал Бартеро сказать. – Поверьте. Мы действительно рады помочь. Но это невозможно.

Видя на лицах своих конвоиров искренне сочувствие, Бартеро поник. Что он наделал! Она улетит, исчезнет. И не найти ее больше, не увидеть.

– Танри, – беззвучно прошептали его губы. – Я законченный идиот…

Танри не плакала, нет, просто шла без зонта под мелкой равидарской моросью. Бартеро был с ней искренен, иначе она почувствовала бы ложь. Выходит, ее судьба – всю жизнь любить его издали.

Шофера она отпустила и брела наугад по улочкам столицы Спиры. Достопримечательностей она не видела, от прохожих шарахалась. Она сейчас справится с болью, найдет в себе силы. Как говорил командор: «Неразделенная любовь порой оказывается полезней иной взаимной. Нужно только найти, чем именно».

Она шмыгнула носом и раскрыла зонт. Александр так Александр. Где он живет? Она сверилась с записной книжкой, спросила дорогу у прохожего. Недалеко. Вниз и направо. Почти у самого океана. Улица Кружащихся Листьев. Какое название! Листья, правда, все облетели давно. Но настроение осталось. Девушка попыталась улыбнуться. Она идет к жениху. Изображаем радость.

«Сандро, миленький, вот и я!» – повторила она про себя несколько раз.

Кажется, это здесь. Она поднялась по лестнице на второй этаж и позвонила. Дверь распахнулась, и хозяин квартиры, ахнув, тут же подхватил летчицу на руки, закружил по просторной прихожей.

– Ты вернулась! А я места себе не находил, думал, как ты там, на Данироль! Как же я скучал по тебе!

– Я приехала, Сандро. Ты по-прежнему меня любишь?

– Конечно, что за вопросы?!

Она могла не задавать их. Счастливый журналист не сводил с нее глаз.

– Ты надолго?

– Навсегда.

– Здорово!

– Только, – она виновато улыбнулась, – не торопи меня, хорошо?

Закрывшись в выделенной ей комнате, девушка упала на кровать и беззвучно разревелась. Она выбрала свою судьбу. Она выйдет замуж по совету Бартеро, притворится счастливой.

Завтра она явится в Управление Небесным флотом. Ей нечего больше терять в этой жизни. Но ведь живут же люди без любви, не горюют, запрещая себе мечтать о большем. А если нечто шевельнется в закоулках души, воровато проползет в предрассветные сны, гонят прочь…

Она заново научилась улыбаться. Не прошло и недели. Александр оказался куда более интересным человеком, чем ожидала Танри. Он заслуживал счастья. Он не виноват. Это она разлюбила его.

Притворяться недолго. Документы уже лежали в Управлении Небесным флотом. Танри сразу написала заявление на дальний космос. Чем больше попросишь, тем больше шансов получить хоть что-нибудь. Не будет решен вопрос в течение ближайшей недели, обратится к командору, принимавшему у нее выпускной экзамен.

Танри задумывалась вновь и вновь: что она упустила в жизни? Гибель Ванибару выбила ее с накатанного пути, на котором все получалось само собой. Как на него вернуться обратно? Данироль… Во всем виновата ее неприветливая родина. Предупреждал же Агых – пожалеешь, не возвращайся. Где найти ответ на вопрос, который она правильно сформулировать не может?

Огромная квартира Александра стала ей домом. Летчица не захотела больше зависеть от Итеро. Большую часть дня девушка проводила в одиночестве, бродила по просторным комнатам с темно-вишневыми шторами, массивной тяжелой мебелью, половина из которой приходилась на книжные шкафы, листала журналы и альбомы фотографий, рассматривала искусные кружевные салфетки и шали, сплетенные сестрой своего жениха. Та собиралась приехать как раз к их свадьбе.

Она начала писать стихи, выплескивая в них тоску. Когда сочинений накопилось три толстых тетрадки, Танри обратилась к «брату» с просьбой издать результат ее переживаний.

– Только не под моим именем. Пусть это будет в память о… о моем хорошем друге, – тогда попросила она.

В тот же день, когда девушка решилась на публикацию стихов, ее вызвали в Управление Небесным флотом.

Угрюмый чиновник долго вертел в тонких пальцах, неприятно напоминающих сухие веточки, ее дело, хмурился, выспрашивал мелкие детали, ища причину для отказа. В лучшем случае летчицу допустят до пограничного патрулирования побережья.