Татьяна Трунова - Стремянка в небо [litres]

Точно так же светили в ночь огни соседской деревни Чуры, что на горе. Во времена, кои Петя не застал, но мать рассказывала, у вышелесцев сложились с чуровцами напряженные отношения. Из-за чего – Петина детская память не сохранила. То ли на танцах из-за девки подрались, то ли кто-то у кого-то козу украл. Но дело не в этом, а в том, что огни на горе сиять перестали, деревня умерла. Своей смертью, как сейчас нередко бывает. Деревня умерла, и стало неважно, кто прав, кто виноват в той давней ссоре. Исчез смысл в ругани, исчез сам смысл, остались заброшенный погост, сгнившие срубы и ямы колодцев, откуда вслед за людьми ушла вода. А правые и виноватые? Их больше не осталось.

Если умрет одно из государств-соперников, тоже станет неважно, кто первый начал? Если умрет планетаколыбель одной из цивилизаций? Если умрет галактическое содружество? Останутся те самые артефакты и остатки сооружений, но правых не будет.

Да ну их всех в баню.

«Я не приму ничью сторону».

И сразу стало легко. «Это и есть решение Избранного?» Мысль была лишена удивления. День оказался слишком богат на открытия, и Петя просто перегорел. Парень постоял еще немного, вбирая в себя небо, звезды, темные силуэты домов и деревьев. В голове почему-то крутилась фраза о первородстве и чечевичной похлебке. А еще Петю волновало, как к Решению Избранного отнесется Антон Павлович.

– Арменычу надо звонить, однозначно, – решил парень. – Он умный, что-нибудь насоветует.

Достал из кармана серебристый телефон, повертел в руках, хмыкнул и убрал обратно. Непривычно. Вместо него на свет появился старенький заслуженный «самсунг» с маленьким нецветным экранчиком.

Удивительно, но связь работала. Уверенные длинные гудки.

– Але.

– Петя, ты, что ли?

– Здравствуйте, Шотик Арменович! – По телефону Петя растерял привычную уже фамильярность и назвать старика Арменычем не рискнул. – Как здоровье?

– Да ничего. Слава богу, пронесло. Гипертонический криз. Нервы, погода, слишком активный образ жизни, то да се. Дней десять еще подержат. Советовали беречься, не молоденький уже. – Голос Арменыча погрустнел – и тут же снова вернул привычный оживленный тон: – Ну рассказывай, чего там без меня происходило. Ничего мне не рассказывают, – пожаловался старик. – То ли нервы мои берегут, то ли тайна государственная.

Случившегося было слишком много на один телефонный разговор, к тому же ограниченный количеством финансов на счету. Петя передал основную канву событий.

Сжато, как мог, но все равно рассказ растянулся на добрых пятнадцать минут. Арменыч слушал молча, не прерывая. Иногда даже Пете казалось, что связь оборвалась, и он говорил в трубку вопросительное «але», однако старик успокаивал его, демонстрируя свое присутствие на линии, и парень снова рассказывал. Наконец, события кончились.

– Вот и думаю я, что мне делать, – закруглился Петя.

Арменыч долго молчал.

Все, прервалась связь – окончательно уверился парень.

– Але? – неуверенно позвал он.

– Здесь я, здесь, – снова успокоил его Арменыч. – Думаю просто. Задал ты мне задачку! И инопланетянин, говоришь, хочет только положительного ответа?

– Ага.

– Знаешь что, Петр? Соглашайся. – Голос Арменыча звучал предельно серьезно. – Против лома нет приема. Игра настолько крупная, что тебе ничего не светит, только если примкнешь к одной из сторон. Антон Павлович здесь оптимальный вариант. И потом, чем плохо послужить Родине?

– Но…

– Твоя Избранность ничем здесь тебе не поможет. При всех сверхспособностях, о которых ты к тому же имеешь весьма смутное представление, ты – обычный человек. Соглашайся, мой тебе совет.

Такой совет из уст Арменыча звучал странно. А как же дорога познания, непоколебимость следования выбранным путем, гордость человека-творца, в конце концов? В разговорах старик всегда стоял именно на этих позициях и, как подозревал парень, всегда смотрел немного свысока на его, Петину, приземленность и любовь к достатку. Сейчас, когда коснулось дела… Может, он просто не понял?

– Согласиться, и все будет хорошо, – заговорил Петя. – Заново крытая крыша, денежное довольствие, почет и безопасность, поскольку Антон Павлович своих не бросает. Родине, опять же, послужу. Только… – он прервался, но старик его не перебивал, – только что совесть скажет? Потом, после всего? Знать единственно правильное решение и отказаться от него…

– Петь, я тебя не узнаю, – вклинился Арменыч. – Знать единственно правильное решение! Ты что же, правда думаешь, что у тебя есть семь дней на размышления, что спустя отпущенный срок ты торжественно последуешь на корабль к Рустему и сообщишь ему ответ, подсказанный разумом и совестью? После чего все начнут аплодировать и бросать в воздух чепчики?

– Не думаю я так, – буркнул Петя, обидевшись.

Арменыч его обиды не услышал. Возможно, в этом был повинен телефон, не умеющий передавать оттенки эмоций. Он продолжал:

– Меня пугают люди, которые знают Единственно Правильное Решение. В нашем мире это обычно заканчивается большой кровью.

Шотик Арменович говорил правильные вещи, но к Петиной ситуации они не имели ни малейшего отношения.

Не то, не то – морщился парень. Как сказать, чтобы старик понял?

Наконец его осенило.

– Шотик Арменович, вы помните выражение «сменить первородство на чечевичную похлебку»? Если я скажу «да», мы сменим первородство на похлебку, – повторил Петя фразу. Она давала возможность объяснить его решение, сделать житейски правильным, хотя и рискованным. – Понимаете, наши способности – это верхушка айсберга, зримое воплощение того, что скрыто внутри нас. Этой внутренней глубиной нельзя торговать, пусть даже из благих намерений. Как нельзя продавать бессмертную душу, понимаете? Этим можно лишь поделиться, а до этого мы сами не доросли. Мне кажется, что в МКС сидят умные люди, – он запнулся, поправился, – …существа. Идея заповедника из серии «чтоб никому» является очень верной. Плод должен созреть. Люди обязательно поделятся бессмертием с остальным галактическим миром, но только тогда, когда придет время. Не раньше.

– Ну, может быть, – дипломатично ответил Арменыч, ничуть не убежденный. И тут же заметил: – Ты изменился.

– В мире, где нет верха и низа, приходится быть самим собой, – серьезно ответил Петя. – Посоветуете вы мне что?

– Мой совет – не ввязываться в игры сильных. Целее будешь. Но ты ведь уже все решил, так?

– Ну, наверное… Так, – нехотя признался Петя, с удивлением обнаружив, что да, действительно, пока они говорили, решение отказаться от контакта не только обрело словесное оформление, но также обзавелось доказательствами – пусть только для него! – своей правильности.