Шелби Махёрин - Змей и голубка [litres]

– Хватит колдовства. На сегодня уж точно.

– Но…

– Коко. – Я встала и ласково взяла ее за руку, чувствуя, как глаза щиплет от слез. Мы обе знали, что она просто тянет время перед разлукой. – Все будет хорошо. Это всего лишь парочка сломанных пальцев. А теперь ступай. Береги себя.

Она всхлипнула и запрокинула голову в тщетной попытке сдержать слезы.

– Только если и ты себя побережешь.

Мы коротко обнялись, но прощаться никому не хотелось. Прощание – это навсегда, а мы обязательно еще когда-нибудь встретимся. Я не знала, когда и где, но знала, что сделаю для этого все возможное.

Не промолвив больше ни слова, Коко выпустила меня и исчезла в тени.

Я еще даже не успела выйти из переулка, когда две рослые фигуры преградили мне путь. Я чертыхнулась – они безо всяких церемоний толкнули меня в стену. Андре и Грю. Ну конечно. Я попыталась вырваться, но тщетно. Они в разы превосходили меня весом.

– Как поживаешь, красотка? – плотоядно мурлыкнул Андре. Он был ниже, чем Грю, с длинным тонким носом и зубами, которых было слишком много. Они теснились у него во рту, желтые, сколотые и кривые. От дыхания Андре меня чуть не стошнило, и я отпрянула, но Грю зарылся носом мне в волосы.

– М-м-м. Вкусно пахнешь, Лу-Лу. – В ответ я ударила его головой в лицо. Нос Грю хрустнул, и он отшатнулся, матерясь, а потом ринулся вперед и потянулся лапами к моему горлу: – Ах ты мелкая сучка…

Я пнула его в колено, одновременно ткнув Андре локтем в живот. Его хватка ослабла, и я кинулась прочь, но в последний миг он поймал меня за плащ. Я споткнулась и с глухим ударом рухнула на землю ногами вперед. Андре пинком перевернул меня на живот и пригвоздил к земле, надавив на позвоночник ботинком.

– Отдавай кольцо, Лу.

Я извивалась в попытке лишить его равновесия, но Андре только надавил еще сильней. Острая боль прошила мою спину.

– У меня его… – Договорить я не успела – Андре резко наклонился и толкнул меня лицом в булыжник. Мой нос хрустнул, а в рот хлынула кровь. Я закашлялась, захлебываясь ею, перед глазами заплясали звездочки, и с большим трудом мне удалось не потерять сознание. – Констебли нас чуть не поймали, урод! – И тут на меня снизошло неприятное озарение. – Так это вы? Это вы, ублюдки, нас сдали?

Грю зарычал и встал, все еще держась за колено. Из его носа хлестала кровь. Несмотря на сильнейшую боль, я ощутила приступ злорадства. Я знала, что в открытую насмехаться над ним сейчас не стоит, но как же сложно, как невыносимо сложно было удержаться.

– Никого я не сдавал. Обыщи ее, Андре.

– Если еще хоть раз меня тронешь, клянусь, я тебе глаза вырву нахер…

– Вряд ли сейчас ты можешь нам угрожать, Лу-Лу. – Андре дернул меня за волосы, обнажив мое горло, и погладил меня по подбородку ножом. – И, думаю, обыскивать тебя я буду не спеша. В каждый укромный уголок загляну. Ты ведь можешь прятать кольцо где угодно.

С кристальной ясностью у меня перед глазами вспыхнуло воспоминание.

Мое горло над чашей. Все вокруг белое.

А потом – алое.

Я набросилась на Андре клубком рук, ног, ногтей и зубов, царапая, кусая и пиная его всюду, куда только могла дотянуться. С воплем Андре отпрянул, слегка полоснув мне подбородок лезвием, но я даже не ощутила боли, отшвырнув нож прочь. Я не чувствовала вообще ничего – ни воздуха в легких, ни дрожи в руках, ни слез на лице. Я не остановилась до тех пор, пока не нащупала пальцами его глаза.

– Стой! Прошу! – Он сумел зажмуриться, но я давила все больше, пробираясь под веки, в самые глазницы. – Прости! Я… Я тебе верю!

– Стой! – За моей спиной послышался топот Грю. – Прекрати, а не то я…

– Если тронешь меня, он останется без глаз.

Шаги резко стихли, и я услышала, как Грю громко сглотнул.

– Ты… просто дай нам что-нибудь за молчание, Лу. Что-нибудь за хлопоты. Я же знаю, что ты у этого богатея не только кольцо стащила.

– Я вам ничего давать не обязана. – Медленно пятясь к улице, я крепко держала одну руку у шеи Андре. Другую – прямо у его глаза. С каждым шагом я ощущала, как снова начинаю чувствовать конечности. Как возвращается осмысление всего вокруг. Сломанные пальцы едва ли не выли от боли. Я быстро заморгала, сглатывая подступившую к горлу желчь. – Не ходите за мной, иначе я закончу начатое.

Грю не сдвинулся с места. Андре так вообще заскулил, подумать только.

Дойдя до улицы, медлить я не стала. Толкнула Андре в руки Грю, развернулась и бросилась бежать в Солей-и-Лун.

До тех самых пор, пока я не оказалась в безопасности на чердаке театра, я нигде не задерживалась, чтобы унять кровь или вправить пальцы. Воды не нашлось, умыться было нечем, но я размазывала кровь до тех пор, пока ее не стало больше на платье, чем у меня на коже. Пальцы уже онемели, но я закусила край плаща и все равно вправила их, использовав как лубок косточку из старого корсета.

Я смертельно устала, но уснуть не могла. Вздрагивала от каждого шороха, да и на чердаке было слишком темно. Лунный свет просачивался в помещение лишь сквозь одинокое разбитое окно, которое служило мне единственной дверью, ведущей сюда. Я свернулась у окна и попыталась забыть о пульсирующей боли в носу и руке. На короткий миг я даже задумалась о том, чтобы вылезти на крышу. Немало ночей я провела вот так, над городом, жаждая, чтобы звезды касались моего лица, а ветер развевал волосы.

Но не сегодня. Шассеры и констебли все еще ищут меня. Хуже того, Коко уехала, а Бас бросил меня при первом же признаке беды. Я с горечью закрыла глаза. До каких же чертей докатилась моя жизнь.

Что ж, по крайней мере я добыла кольцо – и она до сих пор меня не нашла. Одна эта мысль достаточно утешила меня, и я наконец забылась беспокойным сном.

Поздним утром на тренировочной площадке звенели мечи. Прогоняя прочь осеннюю прохладу, лучи солнца согревали нас, и с меня струился пот. В отличие от прочих шассеров рубашки я не снял. Она липла к коже у меня на груди. Наказывала меня.

Я позволил уйти еще одной ведьме. Отвлекся на веснушчатую воровку и не понял, что в доме таится демон. Селия была разбита. Она даже не могла смотреть на меня, когда отец уводил ее в дом. При воспоминании об этом меня бросило в жар. Очередная неудача.

Жан-Люк сбросил рубашку первым. Наш учебный поединок продолжался уже несколько часов, и его темная кожа блестела от пота. Руки и грудь Жана-Люка покрывали ссадины – по одной за каждый раз, когда он позволял себе сболтнуть лишнего.

– Все о ведьмах своих думаешь, капитан? Или, может, о мадемуазель Трамбле?

В ответ я ударил Жана-Люка по руке деревянным мечом. Затем отразил ответный удар и ткнул его локтем в живот. Сильно. Еще две ссадины добавились к прежним. Я надеялся, что у него останутся синяки.