Шелби Махёрин - Змей и голубка [litres]

Вскинув густые темные брови в ответ на мой взгляд, он крикнул:

– Нравится?

– Тихо! – шикнул Ансель. – Хотите, чтобы нас услышали ведьмы?

– Не тревожься об этом, дорогой, – сказала мадам Лабелль. – Я на время окутала нас защитной пеленой. Сейчас нас все равно что не существует.

Она снова обернулась ко мне. Я смотрел на мадам Лабелль так, будто у нее отросла вторая голова.

– Итак, дорогой , позволь объяснить в последний раз – твоим способом в Шато нам никогда не войти. Нет никакого толку в том, чтобы карабкаться по стенам или же предпринимать нечто столь же нелепое, над чем ты сейчас, вероятно, размышляешь. Весь замок защищен тысячелетними чарами, призванными не допустить именно этого. Кроме того, как раз этого Моргана и будет ждать от вас, têtes carrées. Грубой силы. Мы угодим прямо в ее когтистые руки.

Бо придвинулся ближе.

– А они правда когтистые?

Меня захлестнуло злорадство, когда я увидел, что мадам Лабелль одарила его курносым носом и бородавкой на подбородке.

– Как смена облика поможет нам войти? – спросила Коко, игнорируя его.

– Мы слишком приметны в нашем привычном виде. – Мадам Лабелль указала на нас с Бо. – Особенно вы двое.

– А он почему? – спросил Бо с сомнением.

– Потому что он рыжеволосый мужчина под два метра ростом, – сказала мадам Лабелль. – Кроме того, он приобрел в замке определенную известность, поскольку убил Эстель и совратил их драгоценную принцессу. Так что ведьмы о нем наслышаны.

Совратил их драгоценную принцессу. Каждое слово ножом вонзилось мне в грудь, но я заставил себя сосредоточиться.

– Мужчинам в Шато нельзя, так что если вы не собираетесь превратить нас в женщин…

– Молчи, не то еще надоумишь ее, – проворчал Бо.

Мадам Лабелль хохотнула и похлопала меня по локтю.

– Идея весьма забавная, дорогой Рид, но мужчинам дозволено входить в Шато в качестве спутников – особенно на праздники, такие как Модранит. Все ведьмы, скорее всего, придут не одни. Не волнуйся, – добавила она, обращаясь к Коко. – Многие ведьмы предпочитают спутниц женского пола. Сказать по правде, проще будет провести в замок тебя, чем этих троих.

– Я знаю. Я и сама ведьма, если вдруг вы об этом забыли. – Коко скрестила руки на груди, сверля мадам Лабелль свирепым взглядом. – И вы ждете, что мы просто в ритме вальса подойдем к дверям и поинтересуемся, нет ли где ведьм, свободных этим вечером?

– Разумеется, нет. Прямо сейчас по этому лесу путешествует немало свободных ведьм. – Мадам Лабелль указала за деревья, где как раз появилась троица ведьм. Юных. Изящных. С кукольными лицами, темными волосами и янтарной кожей. Они весело смеялись, даже не подозревая, что за ними наблюдают. – Но нужно спешить. Не мы одни сегодня бродим по склону в надежде попасть на праздник.

Будто в ответ сзади, шатаясь, к ведьмам подошел тощий юноша и протянул им букет зимней зелени. Ведьмы захихикали – восторженно и жестоко – и убежали от него.

– Боже. – Мадам Лабелль смотрела, как юноша бросает букет на землю. – Мне почти жаль этого бедолагу. Ему придется больше усердствовать, чтобы заполучить себе ведьму. У нас безупречный вкус.

Бо возмущенно зарычал:

– И как тогда ведьму заполучить мне, когда у меня вместо лица жабья морда?

– Обзавестись невероятно красивыми друзьями, разумеется.

Мадам Лабелль подмигнула и быстро, невозможно быстро сорвала балисарду с моего ремня. Она щелкнула пальцами, когда я бросился на нее, и тут я ощутил, как с моим лицом происходит что-то странное – у меня на носу будто треснуло яйцо. Ошарашенный, я застыл, ощущая, как неведомое чувство расползается по щекам. К глазам. Ко рту. Когда оно коснулось горла, я снова ринулся вперед, стискивая губы, противясь колдовству.

– Почти готово, – сказала мадам Лабелль весело, танцуя и отступая подальше от меня. Остальные пристально наблюдали за моим преображением. Даже Бо позабыл, что ему нужно непременно сохранять кислый вид.

Покрыв меня до кончиков волос, колдовство исчезло. Воцарилась тишина, и я наконец выдохнул.

– Ну что?

– Да черт бы вас побрал, – проговорил Бо.

Мои волосы потемнели до черноты. На щеках выросла щетина. Остальные перемены я не видел, но даже на мир вокруг себя теперь смотрел под другим углом. Словно я… уменьшился. Сцепив зубы, я вырвал балисарду у мадам Лабелль, сунул в ножны и направился вслед за ведьмами.

– Стой, стой! – воскликнула мадам Лабелль. Я неохотно обернулся, и она снова протянула руку. – Отдай клинок мне.

Я неверяще уставился на нее.

– Вот уж вряд ли.

Она настойчиво замахала рукой.

– Возможно, ты считаешь, что эти кинжалы были выкованы в святой воде, но я знаю правду. Балисарда была создана в той же воде, что и кольцо Анжелики. – Она указала пальцем себе за спину. – В Лё-Меланколик. И создала ее ведьма.

– Нет. Ее выковал Святой Константин…

– Ее выковала возлюбленная Святого Константина, Анжелика, – нетерпеливо перебила меня мадам Лабелль. – Смирись и живи с этим.

Я прищурился.

– Откуда вы знаете?

Мадам Лабелль пожала плечами.

– Колдовство всегда оставляет след. Даже если мы не способны учуять его на ваших балисардах и на кольце Анжелики, это еще не значит, что его не сумеет обнаружить умная ведьма. А Моргана – ведьма умная. Ты правда хочешь пойти на такой риск и позволить ей разоблачить нас?

Рука потянулась к нагрудному ремню, и пальцы вцепились в сапфировую рукоять у моего сердца. Я наслаждался ее гладкостью… ободрительной тяжестью. Наши балисарды просто не могли быть колдовским оружием. Они ведь защищали нас от колдовства. Но все в моей забытой Богом жизни было ложью. Почему бы и клинку тоже не оказаться обманом?

Обнажив лезвие, я хмуро посмотрел на небо.

– Вы ждете, что мы войдем в Шато ле Блан совершенно безоружными? – спросил Бо недоверчиво.

– Разумеется, нет. Берите с собой любое немагическое оружие, какое только пожелаете. Но балисарду оставьте в лагере. – Мадам Лабелль любезно улыбнулась. – Когда мы выручим Луизу, сможем забрать клинок.

– Да вы с ума сошли… – Он потрясенно замолк, когда я вложил балисарду мадам Лабелль в ладонь.

Не говоря больше ни слова, я развернулся и последовал за ведьмами.

Они лишь раз взглянули на меня и тут же захихикали.

– Его подбородок так остер, что можно стекло резать! – пискнула одна из них. Громко. Будто меня и не было рядом. Нет, будто я был животным, неразумным скотом, неспособным понять их слова. Я пытался не хмуриться, но потерпел сокрушительную неудачу.

– А посмотрите на ресницы! – вздохнула вторая. Этой даже хватило наглости коснуться моего лица. Я сдержался и не сдвинулся с места. Не стал ломать этому существу – то есть этой женщине – запястье. – У тебя случайно нет сестрицы, красавец?